Анализ стихотворения Тютчева Яков смоленский

/ ГАРМОНИЯ И АЛГЕБРА СТИХА

Яков Михайлович Смоленский. Народный артист России. Талантливый режиссер и исполнитель художественного слова: «Маленький принц» «Экзюпери», «Золотая роза» «Паустовский», полное прочтение /три вечера/ «Евгения Онегина» Пушкина, поэтические вечера по произведениям Маяковского, Самойлова, Левитанского, Кулиева, Гамзатова, западноевропейская поэзия и др.

Выдающийся педагог по художественному слову в театральном училище им. Щукина. Он смог привить любовь к живому звучащему слову многим и многим актерам, ставшим звездами театров и кино, мастерами жанра художественного слова. Его ученики год за годом занимали первые места на студенческом конкурсе им. Яхонтова и на конкурсах профессиональных актеров и чтецов.

Я.М.Смоленский имел не только актерское, но и филологическое образование /МГУ/. Его исследования образов стиха Пушкина признаны многими ведущими специалистами в этой области литературы.

Он автор книги, посвященной чтецкому искусству «Читатель. Чтец. Актер», солидного труда «В союзе звуков, чувств и дум». В этой книге отражены его исследования во время многолетней работы над литературной программой « Евгений Онегин! Пушкина. Из под его пера вышло много статей и рецензий.

Последняя работа Я.М.Смоленского – «Гармония и алгебра стиха» - плод всей его преподавательской деятельности. В ней изложен в краткой форме опыт преподавания поэтического слова. Процесс разъяснения метода работы над стихотворным произведением поясняется, главным образом, на примерах пушкинских стихотворений и поэм. Это очень ценный подарок не только актерам и студентам театральных вузов, но и всем любителям и ценителям поэзии.

Гармония и алгебра стиха.

Едва ли может сейчас прозвучать парадоксом соединение этих двух понятий - "гармонии" и "алгебры", когда речь идет об искусстве, в данном случае, - об искусстве поэтическом. Хотя и до сих пор иные артисты, художники, да и литераторы склонны понимать пушкинскую концепцию как взаимоисключение одного другим: Моцарт, как бы олицетворяет гармонию, не нуждающуюся в сухом подтверждении алгеброй; Сальери - поверяет алгеброй гармонию, в тщетном стремлении воплотить ее на самом деле. Однако, это взаимоисключение понятий - всего лишь видимое на первый взгляд. Сальери, безусловно, самый компетентный ценитель, восклицает, потрясенный сочинением друга:

Какая смелость и какая стройность. "

Если "глубина" и "смелость" для гения возможны в его спонтанном проявлении, то "стройность", даже в сравнительно небольшом по объему сочинении, невозможна без точного расчета, т.е. без "алгебры". Другое дело, что Моцарту потребна для создания "стройности" одна ночь, когда "бессонница моя меня томила", между тем, как Сальери не достанет для этого всей жизни.

Вряд ли можно не согласиться с тем, что Пушкин наделяет своего героя своими собственными творческими чертами: примеры "моцартианских озарений" нашего Поэта известны каждому. Однако, не каждый задумывается над тем, что Пушкин всегда умел эти "озарения" поверять "соразмерностью и сообразностью". Именно потому, его произведения, кроме всего прочего, являются, на мой взгляд, неоценимой школой искусства вообще и, может быть, в особенности, - для тех, кто призван воплотить на сцене /или на эстраде/ волшебство поэтического театра. Именно потому, позволю себе в этом кратком предварении сослаться на два /из множества возможных/ суждения самого Пушкина, которые не оставляют сомнений в том, что он /как и Моцарт/ очень даже думал об "алгебре".

Какая смелость и какая стройность. "

из под пера его, как "образ мира в слове явленный". И, таким образом, научившись видеть. /а не только смотреть/, - можем оценить, как удалось /или не удалось/ поэту его творение. Иными словами, можем научиться отличать истинное произведение искусства от подделки. Что немаловажно.

Спустимся на землю. Первое, что мы видим, открывая книгу, - стихов или прозы, - все равно, - это ряд графических знаков - букв, выполненных в той или иной манере, так или иначе расположенных на странице, разделенных теми или иными интервалами. 1 аков удел всякого грамотного человека, со времен изобретения письменности, а затем, - книгопечатания. Великие эти достижения цивилизации представляют собой, однако, серьезное препятствие для людей, возвращающих словам их изначальную звуковую ипостась. Далеко не всякому удается мгновенно найти адекватную звуковую форму выражения напечатанному слову * Т.е.научиться видеть означает на нашем языке инаучиться слышать. А еще точнее, особенно, когда дело касается стихов, - научиться вслед за поэтом ". слово пробовать навкус, на запах и на ощупь".

Итак, открывая книгу или тетрадь стихов, мы прежде всего видим, что строчки на странице, как правило, короткие, приблизительно одинаковой длины, расположены "столбиком". И нам, исполнителям, прежде, чем воспарять к возвышенному миру природы или человеческой души, запечатленному поэтом, следует провозгласить текст, обозначенный в строчках, и воспроизвести паузы, обозначенные пробелами между строчек.

Кажется, это так просто, что и говорить об этом неловко: словно с важным видом повторяешь банальную истину. Ан, на практике получается иначе: в самых столичных театрах стихотворные спектакли подвергаются критике, в первую очередь, за плохое владение актерами стихотворной речью. Редкие

- Именно поэтому, полезно освоить чтение "с листа", не обязательно выучивая текст наизусть.

исключения лишь подтверждают правило, не говорю уж о том, что пьесы в стихах ставятся крайне редко.

Оказывается, столь очевидное "алгебраическое" деление речи на равномерные отрезки открывает такие неведомые просторы для художественного творчества, что, в результате, нельзя не прийти к выводу: Поэзия - не просто особая форма речи, а самостоятельный вид искусства.

Мы начали разговор с Пушкина и постоянно будем ссылаться на его поэтические формулы, где в нескольких словах заключено порой больше науки, чем в иных объемных научных трудах.

Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой. Сперва взаимной разнотой Они друг другу были скучны; Потом понравились; потом Съезжались каждый день верхом И скоро стали неразлучны.

"Евгений Онегин" гл.II.

Для полной ясности, выведем предмет нашего исследования на первый план: стихи и проза столь же "различны меж собой", как волна и камень, лед и пламень, как характеры Онегина и Ленского. И столь женеразлучны. Почему? Потому, что корнями связаныс одними и теми же звуками родного языка. Таким образом, "разнота",полярность стихов и прозы определяется всего лишьспособом расположения одних и тех же звуков во времени. Для стихов этот способ определяетсяжестким ритмом /в графическом изображении - все тем же пресловутым "столбиком"/-

Ритм, в широком смысле, это повторение в пространстве или во времени однозначных, соизмеримых величин или явлений.

Повторяющиеся очертания гор, морских волн, лесных массивов создают - при бесконечных своих сочетаниях - гармонию земных пейзажей. Великим достижением человеческой мысли было открытие и осознание регулярности /ритмичности/ чередования времен года, месяцев, дней, ночей, часов. Тикающий механизм на нашей руке незаметно делит бесконечную массу текущего времени на те или иные равные отрезки.

Понятие космос - значит в переводе с древнегреческого не что иное, как порядок, гармония - регулярность движения и, соответственно, - расположение светил; в отличие от хаоса - беспорядка, ведущего иногда к межпланетным катаклизмам.

В каждом человеке живет свой микрокосмос: до тех пор, к примеру, пока сердце наше бьется ритмично, мы его не замечаем, - все в порядке. Но стоит ему "сбиться с ритма" и.

Ритм стихотворной речи сродни естественным законам жизни природы. Недаром в хороших стихах склад речи кажется нам само собой разумеющимся, хотя он заведомо "уложен" в определенный ритм. Красивая легенда связывает гекзаметр - просторную строчку, разделенную паузой на две половины, - с накатом морской волны на прибрежный песок, мгновенной остановкой - паузой - и откатом ее в родную стихию:

Невод рыбак расстилал /по брегу студеного моря; Мальчик отцу помогал. /Отрок, оставь рыбака! Мрежи иные тебя /ожидают, иные заботы: Будешь умы уловлять, /будешь помощник царям.

"Царскосельская статуя" Урну с водой уронив, /об утес ее дева разбила. Дева печально сидит, /праздный держа черепок.

Чудо! не сякнет вода, / изливаясь из урны разбитой; Дева, над вечной струей, / вечно печальна сидит.

/Знаком/ обозначена серединная пауза в стихе/.

Самый термин стих восходит к древнегреческому "стиксос", что означает - отрезок, длина. Т.е. стихотворная речь уже тогда - и справедливо - представлялась людям, как речь по форме повторяющаяся, вращающаяся вокруг определенных признаков. Термин жепроза, пришедший к нам через французское "prose", восходит к латинскому "proversaoratio", означающему речь, обращенную вперед, развивающуюся непрерывно, формально не повторяющуюся.

Это различие, между стихами и прозой, легко поддающееся количественному анализу /"алгебре"!/ создает условия для возникновения особой гармонии, в которой, оказывается, те же самые "прозаические" слова и звуки родного языка начинают вести себя иначе.

Чтобы почувствовать и понять это важнейшее обстоятельство, чтобы возбудить в себе с самого начала творческое восприятие стиха, возьмем для примера одно Великое стихотворение:

Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора - Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны вечера. Где бодрый серп гулял и падал колос, Теперь уж пусто все - простор везде, - Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде. Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь - И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле.

К этим двенадцати строчкам страшно прикасаться: хочется сказать: бог с ней, с этой "алгеброй", со всяким там разбором, давайте просто любоваться картиной, встающей за словами, наслаждаться звуками.

Смысл метода, предложенного мною, в том и заключается, что на первом этапе ставиться знак равенства между будущим исполнителем стихов, /студентом ли, актером/ и "просто читателем", для которого эстетическое наслаждение от поэзии является самоцелью. Я бы даже развил эту мысль: если исполнителю сразу удалось ухватить и передать в голосе тютчевскую гармонию, тронуть наши сердца, скажем ему, даже если он первокурсник: "дуй до горы, твори себебессознательно, там, ближе к экзамену, мы поможем сдать теорию"!

Бывает так в натуре? Бывает. Очень редко. Ну, раз в 10 лет. В обычной практике необходимо до всякого разбора подвести исполнителя как можно ближе к ощущению этой самой гармонии целого: помочь создать в эмоциональной памяти картину, нарисованную 1 ютчевым, совместить ее, в передаче зрителю, с единственным, способом выражения - голосом и словом. Самый верный путь в любом случае - медленное чтение. проникновение в смысл и звучание каждого слова, неукоснительное соблюдение пауз в конце строк, безукоризненное произнесение каждого звука /буквы/. На этом этапе важно показать, что правильное чтение стихотворного текста, /еще до полного включения творческой природы артиста, его индивидуальности/, представляет собой самодавлеющую эстетическую ценность.

И только тогда, когда это ощущение войдет в духовную плоть исполнителя, можно тактично, не разрушая целого, приоткрыть технические приемы, представить "алгебраическую" конструкцию, на которой зиждется гармония. Причем, руководствоваться в процессе освоения мы должны следующим девизом: гениальное произведение может быть создано автором вдруг. без сознательного учета конструктивных основ стиха; однако, без объективного наличия этих основ, прекрасное поэтическое здание вознестись не может.

Есть в осени первоначальной.

Стоп! Первая необыкновенность заключена уже здесь.

Слово "осень" знакомо каждому. Слово "первоначальный/ая/" - также. Но, поставленные рядом в таком порядке, они сразу делаются "необыкновенными": перестановка определения "первоначальной" с первого /"законного"/ на второе место, - после определяемого - "осень" - придает понятию торжественный характер, типа: "Град первопрестольный"; и служит как бы возвышенным камертоном для всего стихотворения, смысл которого, если перевести его в прозу, означает всего лишь, что на дворе - начало или середина сентября. Если бы мы перенесли поэтическое словосочетание Тютчева в среду прозаическую, то уж, во всяком случае, переставили бы слова на "правильные места": есть "в первоначальной осени", иначе появилась бы неловкость от ненужной выспренности: в прозе говорят иначе, "проще". Но такая наша вольность сразу бы нарушила поэтический склад и лад всей строки. Попробуйте произнести рядом, не торопясь:

Есть в осени первоначальной. и

Есть в первоначальной осени

Комментариев не требуется: воочию пред нами "волна и камень, лед и пламень".

Торжественное звучание первой строки подкрепляется и усиливается тональностью третьей: "Весь день стоит как бы хрустальный".

На первый взгляд, явно рифмуются /полностью совпадают/ конечные звуки обеих строк: "альной-альный". На самом деле, пусть не столь откровенно, перекликаются, "перезваниваются", по сути, все звуки обеих строк. Т.е. попросту, обе они фонетически складываются почти из одних и тех же звуков /букв/, уложенных в абсолютно одинаковую мерность стиховой волны.

Вот оно - повторение, "вращение" речи вокруг одних и тех же признаков.

Произнесем еще раз первое четверостишие, сосредоточенно вслушиваясь: Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора - Весь день стоит как бы хрустальный И лучезарны вечера.

Над всем, безусловно, властвует чистый звук Н, напоминающий отдаленный и спокойный колокольный звон. Возникший в слове "осень", он быстро набирает силу в двойном перезвоне слова "первоначальной", отдается эхом во второй строке - в сочетании но дивная ; в третьей достигает наибольшей силы звучания, благодаря смягчению, почти удваивающему звук в слове "день"; еще перекликается со словом "хрустальный"; наконец, в четвертой строке замирает на слове "лучезарны".

Однако, "чистой краски" звука Н поэту мало: он поддерживает его колорит двумя другими сонорными - Л и Р: первоначальной - короткая - пора - хрустальный - лучезарны - вечера.

Последовательно подобранные звуки обыкновенных слов приобретают в стихе симфоническое звучание.

Но это еще не все.

Если принять, что звуки Н-Р-Л в данном случае призваны изобразить "небесное" /колокол звучит все-таки над землей/, то для живописания "земного" - контрапунктом привлекаются С-Т-З-Д. Начинаются они еще прежде "колокола", но мягко, незаметно: есть в осени - весь день - хрустальный. Им на помощь приходит глухое Ч /первоначальной, лучезарны, вечера/, которое помогает удержать "баланс между небом и землей", и служит как бы переходным мостиком от неба к земле. Недаром наиболее щедро звучит Ч в последней строчке I строфы / "лучезарны вечера"/ и выводит ко второй строфе, где господствуют "земные" звуки С-Т-З-Д /серп-колос-пусто все- простор-везде-паутины тонкий волос - блестит - п р азд но й борозде/ - подавляющее большинство слов обладает ими. Добавляются Б и П, которые придают

пейзажу, хотя и земному, ощущение простора и звонкости, но умеренной, не позволяющей нарушить задумчивую, созерцательную атмосферу: Где прежде серп гулял и падал колос Теперь уж пусто все - простор везде, - Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде.

/Замечу в скобках, что вполне условное толкование С-Т-П, как звуков "земных", опирается, однако, на возникающее по ассоциации, жизненно-бытовое: "ступать по стерне"/.

Таким образом, звуковое оснащение первой строфы помогает выразить общую "хрустальность" дня, фиксируя главное внимание на "небесном звоне".

Вторая строфа рисует простор земли - поля - борозды.

Начало третьего куплета вновь поднимает наш взор от земли: Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь - И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле.

"Земные" и "небесные" звуки уравновешиваются: количество сонорных р- л-н почти точно соответствует количеству с-т-з-д. Во второй строке появляется одно-единственное во всем стихотворении М / поэту не нужна излишняя м-м-морозная звонкость/, а в третьей строке, как бы передающей чистоту и тепло неба - земле, сплетается "небесное" Л с "земным" СТ, и, как результат этого, возникает глубокий облегченный вздох последнего стиха, в котором главное место занимает слово "отдыхающее" с новым сочетанием Х-Щ, подготовленным, однако, почти незаметными "еще" и "первых" во второй строке. На фоне всего этого, - "поле" звучит светлым и мягким расплывающимся аккордом.

Нетрудно понять, что согласные звуки, подобранные самым искуссным образом, превращаются в музыку стиха только в сочетании с гласными. Гласные

одушевляют мелодию всего стихотворения. Посмотрим, как они расположены, как ведут себя под пером 1 ютчева.

Большинство строчек стихотворения /8 из 12/ оканчиваются открытыми слогами. В первом - "небесном" куплете все четыре строки завершаются распевным гласным А, стоящим под ударением. /В нервом и третьем стихе безударные -ой, ый, под влиянием предыдущих ударных "альн-альн" редуцируются в "ъй-ъй", и практически, поддерживают звук А, как отголоски/.

Второй - "земной" куплет, соответственно, имеет два распевных -е- в конце 1 и 3 строк. Под ударениями они звучат весьма внятно /везде-борозде/, перекрывая безударные окончания - ЪС /колоъс-волоъс, в которых существеннее звучат вторые от конца ударные О!/.

В третьем же "замирающем" четверостишии, к продолжающемуся в конце 1 и 3 строк пению О-Е /боле-поле/ гармонично добавляется совсем нестрашное пока У /страшным оно станет во время зимней вью-у-у-ги!/ - бурь-лазурь, смягченные легкими "рь-рь".

Таким рбразом, если изобразить на бумаге "партитуру" конечных слогов трех четверостиший, то получится такая картина: а/льнъй/ - а - а/льнъй/ - а о/лъс/ - е о/лъс/ - е оле - у/рь/ - оле - у/рь/ А если пойти до конца и оставить в поле зрения толькопоследние ударные гласные. которые, по сути, решают мелодию, - получим: а-а-а-а о-е-о-е о-у-о-у.

РАЗБОР И ВОПЛОЩЕНИЕ.

Допустим, что студент или актер добросовестно проник во все тонкости конструкции стиха. Неизбежно встает вопрос: как быть с этими гласными- согласными в момент исполнения? Что делать, чтобы открытые при разборе волшебные свойства звуков дошли до зрителя? Нажимать голосом, выделяя каждый звук?

Ответ может прозвучать неожиданно: со всеми этими гласными- согласными, найденными поэтом и притертыми друг к другу эластичным обручем ритма, исполнителю не надо делать ничего. Надо вобрать все это в себя, оценить умом и сердцем, а затем, произносить слова с предельнойпростотой, т.е. так, как будто никаких конструкций стиха не существует, а существует и властвует безо всяких "белых ниток" только чистая Поэзия, сдержанная во внешних проявлениях и наполненная изнутри высоким пафосом. В этой простоте, преодолевающей все сложности стихотворной речи, и ничего общего не имеющей с "прозаической простотой" - главная цель наших разборов, и, вообще, всей подготовительной работы. Здесь, рядом с волшебством поэзии, должна возникнуть магия исполнительского искусства, когда артист, вроде бы, "ничего не делает", а мы - зрители - видим, все понимаем, а то и потрясаемся от гармонии звуков. Здесь уместно будет сослаться на основополагающее для чтецкого искусства суждение Н.В.Гоголя. Речь идет о письме "Чтения русских поэтов перед публикою" /1843г./, помещенное в "Выбранных местах из переписки с друзьями".

Радуясь тому, что начались в Москве публичные чтения "разных литературных современностей", /в том числе и повестей самого автора письма/, пророчествуя широкое развитие литературных чтений в России, Гоголь замечает:"Нам нужно обратиться к нашим поэтам, к тем высоким произведениям стихотворным, которые у них долго обдумывались и обрабатывались в голове, над которыми и чтец должен поработать долго. разумеется, нужно, чтобы самое чтение произведено было таким чтецом, который способен передать всякую

неуловимую черту того, что читает. Прочесть как следует произведение лирическое - вовсе не безделица: для этого нужно долго его изучать, нужно разделить искренно с поэтом высокое ощущение, наполнявшее его душу: нужно душою и сердцем почувствовать всякое слово его - и тогда уже выступать на публичное его чтение. Чтение это будет вовсе не крикливое, не в жару и горячке. Напротив, оно может быть даже очень спокойное, но в голосе чтеца послышится неведомая сила, свидетель истинно-растроганного состояния. Сила эта сообщится всем, и произведет чудо: потрясутся и те. которые не потрясались никогда от звуков поэзии". /Подчеркнуто мною. - Я.С./

Полтора столетия тому назад написано это письмо. В последние годы оно цитируется довольно часто. Иногда - бездумно, поверхностно. Между тем, трудно выразить существо дела короче и полнее. Приводит, однако, в изумление, что даже авторитет классика не влияет существенно на практику наших актеров и режиссеров, воплощающих стихи на сцене и на эстраде.

Устремление мысли в сугубо практическом направлении диктует необходимость договориться о терминологии. Чтоб изложение не получилось слишком длинным и расплывчатым.

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНОЛОГИЯ "АЛГЕБРЫ" СТИХА

Естественно, что термины науки о стихе будут представлены в сжатом виде. Перед высшей театральной школой не ставится задача готовить специалистов-стиховедов. Мы ограничимся тем кругом основных понятий и названий, без которых невозможно осознанное произнесение стихотворного текста. Чтобы сохранить целостное восприятие свода терминов, мы в этой главе будем приводить примеры только в тех случаях, когда без них не обойтись. Основную же массу текстов, иллюстрирующих все разделы, читатель найдет в специальном Приложении.

СТИХ - стихотворная строка. Основа любого стихотворного произведения /лирического, эпического, драматического/. Главный предмет изучения науки о стихе. Иногда стихом называют целое стихотворение.

СТОПА - составная часть стиха. Образуется из комбинации одного ударного слога и одного или двух безударных. Соответственно, называется двусложной илитрехсложной стопой.

ОСНОВНЫЕ двусложные стопы - ХОРЕИ - с ударением на первом слоге /мбре, нёбо, плавать/; ЯМБ - с ударением на втором слоге /рука, нога, стоять/.

Трехсложные стопы - ДАКТИЛЬ - с ударением на первом слоге

/уточка, селезень, двигаться/; АМФИБРАХИИ - с ударением на втором слоге /водица, русалка, смеяться/; АНАПЕСТ - с ударением на третьем слоге /горизонт, синева, полюбить/. /Ударность принято обозначать знаком , безударность - знаком и/.

ЗАМЕНЫ. В живой ткани стиха весьма часты замены ударных слогов безударными и наоборот - замены безударных - ударными. Особенно распространено это явление в двусложных стопах, поскольку в русском язьже большинство слов состоит из трех и более слогов: в четкую схему хорея или ямба, которая /схема/ в идеале требует двусложных слов, они не укладываются. Таким образом, к пяти основным стопам, в русском стихосложении добавляются две дополнительные: пиррихий - два безударных слога и спондей - два ударных. /В трехсложных стопах также встречаются замены, но значительно реже, и классифицировать их для нас необязательно/.

Таблица стоп русского стихосложения выглядит следующим образом: Двусложные хорей /и ямб и/ пиррихий и Uспондей //

дактиль /ии амфибрахий ^j /kj анапест ии/

Из этих семи простейших сочетаний /подобно тому, как в музыке - из семи нот/, складывается великое многообразие русского стиха. Эту, даже не "алгебру", а "арифметику" должен знать наизусть каждый, как таблицу умножения.

Размер стиха определяется количеством тех или иных стоп в строке. Мало сказать: стихотворение написано ямбом, нужно добавить - четырехстопным ямбом или трехстопным хореем, или пятистопным дактилем и т.д. Нельзя поспешно определять размер по одной какой-нибудь строчке. Часто в одном стихотворении поэт варьирует количество стоп в разных стихах. /Так, например, в разбираемом стихотворении Тютчева, количество ямбов в 12-ти строчках колеблется от 4-х до 6-ти стоп/. Это, в свою очередь, диктует артисту тот или иной стиль исполнения. Еще одна деталь: если к схеме того или иного размера добавляется в конце строки один безударный слог /Мой дядя самых честных правил/ - он называется дополнительным. Если, наоборот, последнего по схеме безударного не достает, например. Второпях зовут отца.

/Схема хорея требует в обоих случаях еще одного безударного/, то последняя стопа называется усеченной.

Фонографика

Аудиокниги. Коллекция.

1. «О время, погоди!» Стихи и отрывки из писем Ф. И. Тютчева. Отрывки из писем и дневников современников поэта. Читают Михаил Козаков и Белла Ахмадулина. Фирма «Мелодия» MEL CD 40 01061. Время звучания - 47 минут.

Это переиздание легендарной некогда пластинки.

Л. Большакова, "Территория культуры" (№13 - 2006): «Последняя, мучительная любовь гениального русского поэта Ф.И. Тютчева - Елена Александровна Денисьева. Ему было 47, ей - 25. Денисьева заканчивала Смольный институт вместе со старшими дочерьми поэта от первого брака. Её страстная, жертвенная любовь потрясла Тютчева. История взаимоотношений стареющего поэта и молодой прекрасной девушки, блистательной невесты Петербурга - один из самых трогательных и горьких романов: «Я более ему жена, чем все бывшие его жены, и никто в мире никогда его так не любил и не ценил, как я его люблю и ценю, о я - вся его, а он - мой: "и будут два в плоть едину", а я с ним и дух един, о Ведь в этом-то и состоит брак, благословенный самим Богом, о Не правда ли, я состою в настоящем браке?!» «Как было сказать ей на это о да, но в браке, не признанном ни церковью, ни гражданским обществом, а в этом-то благословении и в этом-то признании - великая сила, и вся фальшь, вся тягость вашего положения происходит оттого, что признания этого - нет». Эта трагическая и роковая страсть дала новый опыт эмоциональным переживаниям поэта, обогатившим русскую поэзию бессмертным лирическим творением «Денисьевским циклом». Оно содержит более пятнадцати стихотворений, ставших шедеврами русской лирики второй половины 19 века. Эти стихотворения, а также отрывки из писем Ф.И. Тютчева, отрывки из писем и дневников современников поэта, прочитанные прекрасными мастерами - актёром Михаилом Козаковым и поэтессой Беллой Ахмадулиной, вошли в представляемое издание. Те, кто откроет для себя эту удивительную аудиокнигу, прикоснётся к лирическим шедеврам русской поэзии, совершенным по глубине и выраженному в них страданию. »

2. А.С.Пушкин «Обиды не страшась, не требуя венца». Читает Яков Смоленский. Фирма «Мелодия» MEL CD 40 01173. Запись 1990 года. Время звучания - 53 минуты.

Выдающийся мастер слова Яков Михайлович Смоленский создал превосходною школу сценической речи и художественного чтения, написал множество теоретических статей и интересных книг о мастерстве чтеца: «Читатель. Чтец. Актер», «Четверть века с "Евгением Онегиным". Записки актера-чтеца», «В союзе звуков, чувств и дум. Еще одно прочтение А.С. Пушкина»…

Пушкин был для Якова Смоленского одним из главных авторов, «авторов на всю жизнь». Роман «Евгений Онегин» Яков Михайлович прочитал на эстраде за три вечера. Это было невиданно: три вечера подряд публика приходила слушать одно произведение! В разные годы он исполнял лирические циклы Пушкина, поэмы «Граф Нулин» и «Домик в Коломне». Последней пушкинской работой Я.М. Смоленского стала композиция «Обиды не страшась, не требуя венца. » по публицистическим наброскам и черновикам поэта. Этот моноспектакль — размышления Пушкина о творчестве, критиках, власти, роли поэта в общественной жизни.

Отрывок из композиции можно послушать на сайте Фирмы «Мелодия».

Маршак - Ведерко полное росы (чит. Я.Смоленский)

Код для вставки на сайт или в блог (HTML)

Самуи́л Я́ковлевич Марша́к (1887—1964) — русский советский поэт, драматург, переводчик, литературный критик. Лауреат Ленинской и четырёх Сталинских премий.
Стихи и сказки Маршака читать начинают с самых первых дней в садиках, затем их ставят на утренниках, в младших классах учат наизусть. В суете забывается сам автор, а зря, ведь жизнь Маршака была полна событиями, в корне изменившими его мировоззрение. Возможно, именно поэтому, его произведения настолько глубоки по смыслу и поистине бессмертны.

Ведерко, полное росы,
Я из лесу принес,
Где ветви в ранние часы
Роняли капли слез.

Ведерко слез лесных набрать
Не пожалел я сил.
Так и стихов моих тетрадь
По строчке я копил.

Яков Михайлович Смоленский (наст. фамилия Либерман) родился 28 февраля 1920 года в Петрограде.
После окончания школы поступил на филологический факультет ЛГУ, окончить который ему не довелось из-за начала Великой Отечественной войны. С третьего курса Смоленский ушёл добровольцем на фронт, был тяжело ранен, потом — госпиталь, блокада, эвакуация в Омск, где размещался в то время Вахтанговский театр. Там он поступил в Щукинское училище, по окончании которого стал актёром этого театра, в котором проработал более 10 лет.
В это же время Яков Михайлович начал выступать на литературной эстраде. 50 лет работы в Московской государственной филармонии подарили любителям чтецкого искусства великое множество программ Якова Смоленского.
Много сил и таланта актёр отдал педагогической деятельности. Когда в Щукинском училище была организована кафедра речи, Яков Михайлович стал её первым руководителем и оставался им более 20 лет, создав превосходную школу сценической речи и художественного чтения. Многие популярные ныне артисты считают его своим учителем.
Яков Михайлович - Народный артист России, профессор, действительный член Академии гуманитарных наук. Его именем назван конкурс чтецов при Щукинском театральном училище.
Умер 9 марта 1995 года в Москве.

План-конспект урока чтения (3 класс) по теме:
Ф.Тютчев "Весенняя гроза" конспект урока

- Сегодня мы с вами открываем новую страницу учебника. Посмотрите, как она называется.

А что значит «поэтическая тетрадь №1»? Как вы поняли название этого раздела?

- Но для начала мы проведем речевую разминку.

Представьте себе солнечный день. Вы гуляете по саду. И вдруг! Вы видите, что в вашем цветнике расцвел прекрасный цветок гвоздики. Вам захотелось показать его кому-то. Как вы позовете друзей или маму? С какой интонацией?

- Посмотрите на доску и прочитайте об этом стихотворение.

Что за красный огонёк?

Это тонкая гвоздика

Жаркий празднует денёк.

-Каким тоном будем читать это стихотворение?

- Верно, но в каждой строке чувство это выражается по-особому.

-С каким тоном будем читать первую строку?

-А третью и четвертую строчки?

-Прочитаем выразительно. (Сначала все вместе, затем несколько человек индивидуально.)

- Какие советы дает Яков Смоленский, народный артист РСФСР, в своей статье для того, чтобы научиться читать стихи.

- Сегодня мы будем говорить о весне, о тех явлениях природы, что связаны с её приходом, будем учиться видеть те красочные средства, которые помогают поэтам рассказывать, как красива наша природа.

- Фёдор Иванович Тютчев (портрет) - удивительный поэт, любящий и понимающий природу, поэт, который о природных явлениях говорит как о живых существах. С творчеством этого поэта мы уже знакомились с прошлом году. Кто из вас назовет, какие стихи мы читали в прошлом году?

- Слышали ли вы, как гремит гром?

Какие чувства испытываете при приближении грозы?
А вот Ф.И.Тютчеву первая весенняя гроза не просто нравится, он любуется ею.

Работа над стихотворением Ф.И. Тютчева «Весенняя гроза».

- По долгу службы Тютчев долгие годы жил за границей. Он очень любил Россию, русскую природу, скучал по родным местам. И вот однажды весной он приехал домой. Услышал первую грозу, и сердце его заволновалось. Потому что первая гроза особенно радует, так же, как первый снег, первый подснежник, первые листья. И полились волшебные стихи.

- Сегодня на уроке мы будем работать над стихотворением Тютчева «Весенняя гроза».

1. Словарная работа.

- Но прежде чем я его вам прочитаю, выясним значение трудных слов.

Перлы – жемчужины (это слово устарело, и вы его не знаете. Но зато вам знакомо слово «перламутровый». Вы все видели вот такие перламутровые бусы. А перл – жемчужина).

Гам – шум голосов и криков.

Шум нагорный - гул, шум воды в горах.

Вторит – отзывается, откликается, повторяет.

- Я показываю вам образец чтения. Презентация.

- Можно ли это стихотворение назвать настоящей поэзией?

3. Анализ произведения.

Чтение с заданием: найти “чудо”.

1. Прочитайте, как Тютчев описывает гром в самом начале стихотворения.

- Какая картина возникает перед вами?

- А чудо – рождение образов - мы постараемся сейчас отыскать. а) – Так какое же чудо происходит в 1-ом куплете, т.е. 1-ой строфе?

Гром - явление природы и по-настоящему играть и резвиться не может. Кто может это делать?

Гром превращается в резвого, шустрого, озорного мальчишку.

А если поэт наделяет этими качествами явление природы, что он, таким образом, делает? (одушевляет, делает живыми, олицетворяет). Использует прием олицетворения. Олицетворе́ние - перенесение свойств одушевлённых предметов на неодушевлённые, часто применяется при изображении природы, которая наделяется теми или иными человеческими чертами

- Да, гром становится героем стихотворения. А почему небо во время грозы голубое?

- Да, правильно, гром и гроза только пробуждают свою силу.

2. Давайте прочитаем второе четверостишие и докажем, что гром -герой стихотворения.

Какие слова об этом говорят?

- А что значит молодые раскаты?

- Какие слова в этом четверостишии говорят, что гроза первая, майская?

Какие картины вы себе представили?

Послушать стихотворение Тютчева Яков смоленский

Темы соседних сочинений

← Я помню время золотое↑ Тютчев1 декабря 1837 →

Настроение произведения Яков смоленский

Яков смоленский

Анализ стихов