Анализ стихотворения Тютчева Восток белел ладья катилась
LiveInternet LiveInternet
Записи с меткой восток белел ладья катилась
«Восток белел. Ладья катилась…» - (из комментариев*)
Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 1. Ед. хр. 20. Л. 4–4 об. и в РНБ (Собр. М.П. Погодина. № 463).
Первая публикация — Совр. 1836. Т. IV. С. 37, № XX, под общим заголовком «Стихотворения, присланные из Германии», с подписью «Ф.Т.». Затем — Москв. 1850. Ч. IV. № 13. С. 5; Совр. 1854. Т. XLIV. С. 19; Изд. 1854. С. 36; Изд. 1868. С. 41; Изд. СПб. 1886. С. 48; Изд. 1900. С. 98.Ф.Т.
Печатается по второму автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 245.
В первом автографе зачин строф первоначально не содержал строго последовательного нарастания красок: «Восток светлел…»; «Восток горел…»; «Вдруг вспыхнул день…»; впоследствии Тютчев усилил живописный момент зарисовки. Главный синтаксический знак, с помощью которого поэт оформляет стихотворение, — тире. Оно стоит в середине каждой первой строки в строфе (1, 5, 9-й), а также в конце 2, 4, 6, 8, 9-й; в конце стихотворения, от последней буквы слова «огневые» идет длинная черта, как бы удлиненное тире. Точек в стихотворении нет.
Но в другом автографе — более строгий ритм красок в зачинах: «Восток белел…»; «Восток алел…»; «Восток вспылал…». Оформлено с помощью заменяющих тире многоточий, которые стоят в середине 1, 5, 9-й строк, а также в конце 2, 4, 8, 9, 12-й строк. Точек и здесь нет, вместо них — многоточия, запятые и тире.
В Сушк. тетради (с. 79) и в Муран. альбоме (с. 89) — списки. Здесь первая строка — «Восток белел…», 5-я — «Восток алел…»; 9-я «Восток вспылал…». В 8-й строке — «Во взоре» (единственное число); тютчевские знаки не сохраняются.
Во всех указанных изданиях 6-я строка — «С кудрей откинув покрывало», также и в изд. Чулков I. Но в Лирике I — вариант погодинского автографа — «С чела откинув покрывало». В пушкинском Совр. 8-я строка — «Во взоре небо ликовало», в других изданиях здесь множественное число — «Во взорах». Во всех изданиях XIX в. многоточием заканчиваются первые предложения каждой из трех строф: «Восток белел…», «Восток алел…», «Восток вспылал…», а также 8-я и 12-я строки: «Во взорах небо ликовало…», «Струились капли огневые…»
Судя по почерку, стих. можно датировать 1830-ми гг.; оно было послано И.С. Гагарину в начале мая 1836 г.
Развивая мысль о связях поэтического опыта Тютчева с романтической поэзией начала XIX в. С.С. Дудышкин отмечал: «Это было тогда какое-то общее гармоническое настроение в литературе, от которого доносятся до нас разве из старого времени некоторые затерявшиеся звуки, вроде следующих (здесь полное цитирование стих. — В.К.) <…> Потревожьте немного память своего слуха, и вы почувствуете, что поэт возобновляет вам даже знакомые образы и соединенную с ними прелесть. Как там (в стих. «Над виноградными холмами…». — В.К.) видели вы взор, подъемлющийся с долины и постепенно восходящий к высотам до горнего жилища, где слышна лишь жизнь природы, так здесь встречаете вы, может быть, еще более знакомое вам «ветрило», откинутое с кудрей «покрывало», «алеющий восток», «ликующее небо», и еще многое за ними, что не совсем легко сказывается словом, но что лучше узнается памятью чувства» (Отеч. зап. С. 59). В словах рецензента можно видеть напоминания уже не только образов поэзии В.А.Жуковского . но и алеющий восток В.А.Жуковского <span style="font-family:tim А.С.Пушкина . К.Н.Батюшкова . то есть лучших поэтов первой трети XIX в. к художественному опыту которых рецензент возводит стихи Тютчева. Критически настроенный к стихам Тютчева рецензент из Пантеона (с. 6) в числе неудачных образов называет — «во взорах небо ликовало». Р.Ф.Брандт (Материалы. С. 37), видимо, также неудовлетворенный смелой метафоричностью образов Тютчева, одобрил «кем-то» сделанные карандашные поправки в тексте стихов: «шея» вместо «выя», «брызги, пламенея» вместо «капли огневые». С.Л.Франку очень нравилось это стихотворение: «С особой яркостью безмятежность, «небесность» утра противопоставляется пламенной мятежности дня в изумительном стихотворении «Восток белел», и философ полностью процитировал его, выделив слова «весело», «небо», «алел», «молилась», «вспылал», «поникла», «огневые». Отзыв об этом стихотворении привел философа к посланию «N. N.», к мыслям о страстной и порочной любви (Франк. С. 25).
Рецензент из Отеч. зап. ( С.С.Дудышкин ) выделил внешние приметы образа девы и общий природный фон стихотворения; такие, все же поверхностные наблюдения над тютчевским образом могли вести критика к поэзии конца XVIII — начала XIX в. Но той поэзии, сентиментально-романтической, не была свойственна столь резко выраженная «космизация» человеческой души, отмеченная Франком: в этом стихотворении он усмотрел не столько идею слияния девичьей души с природой, сколько противопоставление невинности утра и знойной страстности дня. Однако здесь скорее тенденция к этой антиномии, нежели ее очевидность. И образ молящейся женщины с очами, устремленными к небу, значительно отличается от N.N. упомянутого стихотворения. Рассматриваемое произведение продолжило серию стихов о светлом небе, об утре, о пробуждении новых чувств — «Проблеск», «Утро в горах», «Сей день, я помню, для меня. »
использованы материалы комментариев из Полного собраниясочинений и письма в 6-ти томах, Т. 2. Стихотворения. 1850–1873. М. Классика, 2003. В них без ущерба для комментариев удалены некоторые вспомогательные тексты (ссылки, названия журналов и др.).
«Восток белел. Ладья катилась. » - Ф.И.Тютчев
Восток белел. Ладья катилась - читает В.Моратов
Тютчевиана
Ф. И. Тютчев
«Восток белел. Ладья катилась. »
Восток белел. Ладья катилась,
Ветрило весело звучало, –
Как опрокинутое небо,
Под нами море трепетало.
Восток алел. Она молилась,
С чела откинув покрывало, –
Дышала на устах молитва,
Во взорах небо ликовало.
Восток вспылал. Она склонилась,
Блестящая поникла выя, –
И по младенческим ланитам
Струились капли огневые.
The east whitened.
We were scarcely moving.
The canvas gaily flapped against the prow.
As if the sky had been upturned,
the sea beneath us trembled.
Dawn reddened
and she had started praying.
She’d worn a veil.
She took it from her brow.
She breathed a prayer, and when she turned
the sky within her eyes exulted.
Dawn flamed.
Her head was slowly sinking.
Her neck gleamed whitely, cowed,
and down her youthful cheeks were burned
the traces of her fiery tears.
Wschód bielał. Łódź się w dal toczyła,
Wesoło płótno żagla grało –
Niby niebiosa odwrócone
Pod nami morze dygotało.
Wschód krwawił. Ona się modliła
Zrzuciwszy z włosów chustę białą –
Na ustach jej modlitwa drżała,
W oczach się niebo radowało.
Wschód płonął. Ona skroń schyliła,
Wygięła szyję jaśniejącą –
A po dziecięcych jej policzkach
Ogniste krople ciekły w słońcu.
ВОСТОК БЕЛЕЛ. ЛАДЬЯ КАТИЛАСЬ.
1830-1836
Восток белел. Ладья катилась,*
Ветрило весело звучало.
Как опрокинутое небо,
Под нами море трепетало.
Восток алел. Она молилась,
С кудрей откинув покрывало, —
Дышала на устах молитва,
Во взорах небо ликовало.
Восток вспылал. Она склонилась.
Блестящая поникла выя —
И по младенческим ланитам
Струились капли огневые. 1
комментарии, примечания к стихотворению
ВОСТОК БЕЛЕЛ. ЛАДЬЯ КАТИЛАСЬ.
Тютчев Ф. И.
1 Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 1. Ед. хр. 20. Л. 4–4 об. и в РНБ (Собр. М.П. Погодина. № 463).
Первая публикация — Совр. 1836. Т. IV. С. 37, № XX, под общим заголовком «Стихотворения, присланные из Германии», с подписью «Ф.Т.». Затем — Москв. 1850. Ч. IV. № 13. С. 5; Совр. 1854. Т. XLIV. С. 19; Изд. 1854. С. 36; Изд. 1868. С. 41; Изд. СПб. 1886. С. 48; Изд. 1900. С. 98.
Печатается по второму автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 245.
В первом автографе зачин строф первоначально не содержал строго последовательного нарастания красок: «Восток светлел. »; «Восток горел. »; «Вдруг вспыхнул день. »; впоследствии Тютчев усилил живописный момент зарисовки. Главный синтаксический знак, с помощью которого поэт оформляет стихотворение, — тире. Оно стоит в середине каждой первой строки в строфе (1, 5, 9-й), а также в конце 2, 4, 6, 8, 9-й; в конце стихотворения, от последней буквы слова «огневые» идет длинная черта, как бы удлиненное тире. Точек в стихотворении нет.
Но в другом автографе — более строгий ритм красок в зачинах: «Восток белел. »; «Восток алел. »; «Восток вспылал. ». Оформлено с помощью заменяющих тире многоточий, которые стоят в середине 1, 5, 9-й строк, а также в конце 2, 4, 8, 9, 12-й строк. Точек и здесь нет, вместо них — многоточия, запятые и тире.
В Сушк. тетради (с. 79) и в Муран. альбоме (с. 89) — списки. Здесь первая строка — «Восток белел. », 5-я — «Восток алел. »; 9-я «Восток вспылал. ». В 8-й строке — «Во взоре» (единственное число); тютчевские знаки не сохраняются.
Во всех указанных изданиях 6-я строка — «С кудрей откинув покрывало», также и в изд. Чулков I. Но в Лирике I — вариант погодинского автографа — «С чела откинув покрывало». В пушкинском Совр. 8-я строка — «Во взоре небо ликовало», в других изданиях здесь множественное число — «Во взорах». Во всех изданиях XIX в. многоточием заканчиваются первые предложения каждой из трех строф: «Восток белел. », «Восток алел. », «Восток вспылал. », а также 8-я и 12-я строки: «Во взорах небо ликовало. », «Струились капли огневые. »
Судя по почерку, стих. можно датировать 1830-ми гг.; оно было послано И.С. Гагарину в начале мая 1836 г.
Развивая мысль о связях поэтического опыта Тютчева с романтической поэзией начала XIX в. С.С. Дудышкин отмечал: «Это было тогда какое-то общее гармоническое настроение в литературе, от которого доносятся до нас разве из старого времени некоторые затерявшиеся звуки, вроде следующих (здесь полное цитирование стих.— В.К.) Потревожьте немного память своего слуха, и вы почувствуете, что поэт возобновляет вам даже знакомые образы и соединенную с ними прелесть. Как там (в стих. «Над виноградными холмами. ». — В.К.) видели вы взор, подъемлющийся с долины и постепенно восходящий к высотам до горнего жилища, где слышна лишь жизнь природы, так здесь встречаете вы, может быть, еще более знакомое вам «ветрило», откинутое с кудрей «покрывало», «алеющий восток», «ликующее небо», и еще многое за ними, что не совсем легко сказывается словом, но что лучше узнается памятью чувства» (Отеч. зап. С. 59). В словах рецензента можно видеть напоминания уже не только образов поэзии В.А. Жуковского, но и А.С. Пушкина, К.Н. Батюшкова, то есть лучших поэтов первой трети XIX в. к художественному опыту которых рецензент возводит стихи Тютчева. Критически настроенный к стихам Тютчева рецензент из Пантеона (с. 6) в числе неудачных образов называет — «во взорах небо ликовало». Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 37), видимо, также неудовлетворенный смелой метафоричностью образов Тютчева, одобрил «кем-то» сделанные карандашные поправки в тексте стихов: «шея» вместо «выя», «брызги, пламенея» вместо «капли огневые». С.Л. Франку очень нравилось это стихотворение: «С особой яркостью безмятежность, «небесность» утра противопоставляется пламенной мятежности дня в изумительном стихотворении «Восток белел», и философ полностью процитировал его, выделив слова «весело», «небо», «алел», «молилась», «вспылал», «поникла», «огневые». Отзыв об этом стихотворении привел философа к посланию «N. N.», к мыслям о страстной и порочной любви (Франк. С. 25).
Рецензент из Отеч. зап. (С.С. Дудышкин) выделил внешние приметы образа девы и общий природный фон стихотворения; такие, все же поверхностные наблюдения над тютчевским образом могли вести критика к поэзии конца XVIII — начала XIX в. Но той поэзии, сентиментально-романтической, не была свойственна столь резко выраженная «космизация» человеческой души, отмеченная Франком: в этом стихотворении он усмотрел не столько идею слияния девичьей души с природой, сколько противопоставление невинности утра и знойной страстности дня. Однако здесь скорее тенденция к этой антиномии, нежели ее очевидность. И образ молящейся женщины с очами, устремленными к небу, значительно отличается от N.N. упомянутого стихотворения. Рассматриваемое произведение продолжило серию стихов о светлом небе, об утре, о пробуждении новых чувств — «Проблеск», «Утро в горах», «Сей день, я помню, для меня. », «Еще земли печален вид. ».
у стихотворения ВОСТОК БЕЛЕЛ. ЛАДЬЯ КАТИЛАСЬ. аудио записей пока нет.
«Восток белел. Ладья катилась…» Ф.Тютчев
Восток белел. Ладья катилась,
Ветрило весело звучало,—
Как опрокинутое небо,
Под нами море трепетало…
Восток алел. Она молилась,
С чела откинув покрывало,—
Дышала на устах молитва,
Во взорах небо ликовало…
Восток вспылал. Она склонилась,
Блестящая поникла выя,—
И по младенческим ланитам
Струились капли огневые…
Анализ стихотворения Тютчева «Восток белел. Ладья катилась…»
Произведение, датированное первой половиной 1830-х гг. поражает стройностью строфического рисунка: синтаксическое сходство четверостиший доведено до максимума. Лексическая анафора «восток», начинающая каждый из трех катренов, соседствует с еще одним художественным приемом — градацией. Стилистическая фигура представлена рядом «белел» — «алел» — «вспылал». На комплекс глаголов возложено несколько функций: он передает ход времени и связанные с ним трансформации природной зарисовки, а также фиксирует нарастающую эмоциональность и намекает на иносказательный смысл сюжета.
В первом четверостишии указаны пространственно-временные ориентиры, в рамках которых разворачивается лирическая ситуация: «ладья», мирно плывущая по морским волнам ранним утром. В лаконичной пейзажной зарисовке, а далее — в описании портрета героини, задействована архаическая и книжная лексика, придающая стихотворению возвышенно-романтическое звучание.
Яркое сравнение моря с «опрокинутым небом» разворачивает антитезу по вертикали, одновременно отсылая к мысли о глубинном единстве противоречий. Обе идеи мировоззренческой доктрины Тютчева находят многообразное выражение в его поэтическом мире. Постоянная перекличка верхнего и нижнего планов изображения порождает иносказательный контекст, допускающий вариативные трактовки философского смысла стихотворения.
От обозначения «мы», мимолетно промелькнувшего в зачине, поэт переходит к «ней» — юной героине, центральной фигуре в образной структуре художественного текста. Горячая молитва, религиозный восторг и слезы, обозначенные метафорой «капли огневые», — несомненные признаки причастности женского образа к таинствам внешнего мира, недоступным обычным смертным.
Психологические характеристики и особенности портрета позволяют соотнести образ молящейся с девой из произведения «В душном воздуха молчанье… » Обе героини юны и эмоциональны, обладают особой чувствительностью к природным трансформациям. Двух девушек объединяет и состояние души: нарастающая тревога, мучительное ожидание ответа на волнующие проблемы, с которыми столкнула судьба.
Семантика образа ладьи и мотива путешествия по воде, характерных для тютчевской поэтики, отсылает читателя к темам познания сокровенного или погружения в любовную страсть. Неоднозначная трактовка позволяет толковать метафорический план текста по-разному: как живописную иллюстрацию смены утра и дня, выражение самоотречения героини или мучительности любви-страдания, мольбу о прощении и даже как предчувствие ранней смерти.
Стихотворение Тютчева Ф.И.
«Восток белел. Ладья катилась. »
"Восток белел. Ладья катилась. "
Восток белел. Ладья катилась,
Ветрило весело звучало,—
Как опрокинутое небо,
Под нами море трепетало.
Восток алел. Она молилась,
С чела откинув покрывало,—
Дышала на устах молитва,
Во взорах небо ликовало.
Восток вспылал. Она склонилась,
Блестящая поникла выя,—
И по младенческим ланитам
Струились капли огневые.
Стихотворение Тютчева Ф.И. - Восток белел. Ладья катилась.
См. также Федор Тютчев - стихи (Тютчев Ф. И.) :
Вот от моря и до моря.
Вот от моря и до моря Нить железная скользит, Много славы, много горя.
Вот свежие тебе цветы
Вот свежие тебе цветы В честь именин твоих, — Еще цветы я рассылаю, А.
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Восток белел ладья катилась
Настроение произведения Восток белел ладья катилась
