Анализ стихотворения Тютчева Какое дикое ущелье

Анализ стихотворения Тютчева «Какое дикое ущелье!»

Горы – один из важнейших образов в пейзажной лирике Тютчева. Они занимают ключевое место в ряде стихотворений. В их числе – «Альпы», «Хоть я и свил гнездо в долине…», «Утро в горах». По мнению литературоведа Пумпянского, горные пейзажи позволяют наиболее ярко раскрыть идею двоемирия природы, продемонстрировать соотнесенность сфер. В лирике горы принято изображать в качестве древнейшей части земного мира. С одной стороны – она укоренена в земле, с другой – возвышается над ней. Мир вершин, как правило, воспринимается как чуждый человеку. Его принято считать пространством духов. Ночью мир этот невероятно страшен, днем – светел.

Горам посвящено и стихотворение «Какое дикое ущелье. », точное время написания которого не выяснено. Примерная датировка, обычно обозначаемая исследователями творчества Тютчева, — 1830-е годы. В произведении можно увидеть вертикальное измерение пейзажа, характерное для природной лирики Федора Ивановича. Перед читателями предстают два встречных движения. Герой направляется вверх, одновременно с ним стекает вниз ручей. Первое движение затушевывается поэтом, второе, напротив, разными способами подчеркивается. Это видно даже на примере начальной строфы. Открывающая стихотворение строка обозначает место действие – дикое ущелье. Дальше речь идет о ручье, бегущем навстречу лирическому герою и спешащем в дол на новоселье. Только в финале первого четверостишия упомянут человек, лезущий вверх, где стоит ель. Во второй строфе движение к вершине прекращается. Герой оказывается в точке назначения. Ручей при этом продолжает течь – он торопится к людям, в долину.

В тютчевской лирике нередко движение связывается с водой. Возникновение этой пары легко объяснить. Вода для поэта – источник жизни, следовательно, и движения. Иногда лирические герои стихотворений Федора Ивановича разговаривают с водой, что можно наблюдать и в рассматриваемом тексте. В финале произведения «Какое дикое ущелье. » человек напрямую обращается к ключу: «…Попробуй, каково у них!».

Стихотворение соединяет в себе черты пейзажной и философской лирики. В нем поэт говорит о главном смысле человеческого бытия. Подвиг индивида заключается в том, чтобы научиться жить на земле отведенный срок, не падая духом. Путь наверх представляет собой пожизненный труд. Поднимаясь на вершину, лирический герой стремится познать скрытые начала бытия, уйти в иной мир, отказаться от страстей.

В стихотворении «Молчит сомнительно Восток…» 1865 г. мы можем видеть Мировую весну, некое Космическое утро, явление Софии.

- Здесь человеческое время («минута») поглощено той силой, которая соединяет и преображает человека, просветляет «темный корень» жизни.

Вечная Женственность в лирике Ф.И. Тютчева ( 2 урока в системе )
Как вы думаете, когда в человеке начинает формироваться чувство любви?

Сегодня ученые говорят о том, что любовь зарождается в человеке еще до того, как он появился на свет; затем в раннем детстве (младенчестве) и поступательно развивается в течение всей жизни. Формирование этого сложного чувства зависит от окружения, культурной и исторической среды.

- Как вы думаете, меняется ли это понятие в процессе взросления человека?

Безусловно, когда ребенок готовиться прийти в мир, он через маму учится воспринимать огромный мир, появляется на свет – любит своих близких, доверяет им (это микромир семьи); затем с помощью других людей человек обретает чувство нужности, ищет гармонию через общение с родственными душами и, наконец, стремится к личному счастью.

- Всем ли дано испытать чувство любви?

Нет, так как понятие «любовь» тесно связано с понятием «духовность».

- Почему каждый человек вкладывает в это понятие разнообразные смыслы? Человек пытается субъективно «подтянуть» любовь под свои личные возможности: психологические, нравственные, моральные.

- Являются ли слова «влюбленность» и «любовь» - синонимами?

Нет, так как влюбленность даже на уровне морфемного членения слова (в-любл-енн-ость) понимается только как первый шаг, вступление в любовь. Влюбленность – это эйфория, иллюзия взаимопонимания. Очень часто спутниками влюбленности являются ревность и страсть. Влюбленность истощает человека. Она кратковременна. Биофизики исследовали цветовое поле влюбленных людей, оно оказалось нефтяного, тяжелого ультрачерного цвета. Любовь же не знает страха потери, потому что любящий человек отдает, а не требует собственности. Поэтому спутниками любви являются забота и жертвенность. Когда рождается любовь, происходит взаимообогащение. Цвета настоящей любви – от розового, фиолетового до золотого (духовная любовь).
- Какое из понятий шире: «Вечная Женственность» или «Софийность»?

Софийность – это всегда идеальная сфера, в которую устремляется своими высшими помыслами и побуждениями человеческая душа, исходно влекомая любовью к Целому. Душа, приблизившаяся к этой высочайшей сфере, где сокрыта сама тайна движения миров, становится чистой, безгрешной, энергийно причастной Небу. Учение о Софии с наибольшей полнотою и метафизической осмысленностью было выражено в работе С.Н.Булгакова «Свет невечерний», где отмечается, что София есть реальная ипостасно присутствующая божественная любовь к миру и, вместе с тем, грань метафизическая между творением и Творцом. «София, - пишет Булгаков, - есть ВСЕ», «за ней следуют многие ипостаси (людей и ангелов), находящихся в софийном отношении к Божеству». София от Бога «в себе зачинает все. В этом смысле она женственна, восприемлюща, она есть «Вечная Женственность». Вместе с тем она есть идеальный, умопостигаемый мир, ВСЕ. всеединое». Значит, Вечная Женственность – одно из именований Софии, а последнее – основная категория Софийности.

Подведем итог нашей беседы.

- Пришли ли мы с вами к какой-либо проблеме? Можете ли вы сформулировать её?

ПРОБЛЕМА. Понятия «Вечная Женственность» и «Софийность» применительно к теме любви - сложные, духовные, имеющие метафизическую основу. Очень сложно будет проследить в поэтическом мире Ф.И.Тютчева развитие этих понятий. Сложность заключается в высочайших библейских основаниях тютчевского мира и их изначальной софийной скоррегированности с глубинным мифологическим опытом.

- Какие пути разрешения проблемы вы можете предложить? Может ли урок литературы нам в этом помочь и как?

Литература, особенно, классическая, - учебник жизни. К нему можно обратиться, ведь тема любви – ключевая в творчестве русских поэтов и писателей. Понятие «Вечная Женственность» выведет нас в дальнейшем на философские особенности поэзии Серебряного века и философию В.Соловьев

ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ.

1. Объявление темы урока, определение общей цели урока.

-А теперь посмотрите на тему нашего сегодняшнего урока: «Вечная Женственность в лирике Ф.И. Тютчева».

- Исходя из озвученной проблемы, какие цели вы поставите перед собой?

ЦЕЛЬ УРОКА. попытаться более глубоко проникнуть в понятие «Вечная Женственность» через исследование темы любви в творчестве Тютчева.
2. Работа с ключевыми понятиями темы урока, конкретизация целей урока.

- Выделите смысловые доминанты («лирика Ф. И. Тютчева», «Вечная Женственность»)

- Как мы сможем использовать понятие «лирика Ф. И. Тютчева» для решения нашей проблемы?

Для этого мы должны подойти к индивидуально-творческому миру поэта с вопросами: « Что нового можно для себя узнать?» и «Как через это новое нужно смотреть на жизнь?»

- На что указывает смысловая доминанта «Вечная Женственность»?

Смысловая доминанта «Вечная Женственность» указывает на предмет исследования.

- Известно ли нам, как взаимодействуют доминанты «Вечная Женственность» и «тема любви»?

Нет, это проблема, которую нам предстоит решить.

- Какую задачу ставим мы перед собой?

ЗАДАЧА. определить, как Вечная Женственность соотносится с темой любви в творчестве Ф.И. Тютчева.

- Какой метод мы сможем применить на сегодняшнем уроке для решения нашей задачи?

– Что такое ГЕРМЕНЕВТИКА?

Осмысляющее истолкование текстов через историческую, биографическую, литературоведческую проекцию.

– Что лежит в основе ГЕРМЕНЕВТИКИ?

Мы знаем, что в основе герменевтики лежит триада: знакомство – осмысление – вывод.

ГЕРМЕНЕВТИКА – диалог с текстом, в результате которого человек обогащается чужим опытом.

IV. ПОГРУЖЕНИЕ В ИНДИВИДУАЛЬНО-ТВОРЧЕСКИЙ МИР ТЮТЧЕВА.

1. Комплексный анализ текста с целью исследования понятия «Вечная Женственность» (фронтальная работа с классом - коллективный вид деятельности).

- На этом уроке нам предстоит приблизиться к тому, что всю жизнь поэт пытался разгадать в Женщине. Обратимся к массиву ранней лирики по теме любви.

Самое раннее о Ней – «Урания» (1820г.), где Тютчев виртуозно соединил поэтическое слово с духовным чутьем Божественного:
Эфирного тени сложив покрывала

И пояс волшебный всесильных харит,

Здесь образ Урания свой восприяла,

И звездный венец на богине горит!

«Звездный венец» как образная деталь Музы Урании в произведениях Тютчева… - это реминисценция, связанная с изображением Мадонны и Богородицы». Для семнадцатилетнего Тютчева Она – еще тайна; стремясь к ее познанию, поэт погружается в глубины трансцендентности (надмирности):

… и дольний мир исчез передо мной, -

Сей мир, туманною и тесной

Волнений и сует обвитый пеленой, -

Исчез! – Как солнца луч златой,

Коснулся вежд эфир небесный…

И свеял прах земной…

1.2. Обратимся к стихотворению «К Н.». («Твой милый взор, невинной страсти полный…») 1824 г.:

Твой милый взор, невинной страсти полный,

Златой рассвет небесных чувств твоих

Не мог, увы! умилостивить их –

Он служит им укорою безмолвной.

Сии сердца, в которых правды нет,

Они, о друг, бегут, как приговора,

Твоей любви младенческого взора,

Он страшен им, как память детских лет.

Но для меня сей взор благодеянье;

Как жизни ключ, в душевной глубине

Твой взор живит и будет жить во мне:

Он нужен ей, как небо и дыханье.
Таков горе духов блаженных свет,

Лишь в небесах сияет он, небесный;

В ночи греха, на дне ужасной бездны,

Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.

В.В. Кожинов утверждает, что стихотворение посвящено Амалии фон Лерхенфельд. Хотя более верным кажется обобщенное женское имя Ниса (на этот вывод наталкивает стихотворение «К Нисе» 1825 г.).

- О чем повествует данный лирический текст?

Стихотворение «К Н.» - о страсти, которая берет начало из «милого взора». Взор лирической героини источает страсть женского естества (грешное начало), хотя Она невинна, находясь в возрасте «рассвета небесных чувств». Между лирическим героем и толпой лживых поклонников есть тонкая грань, которую пока Он не может с легкостью переступить – это отношение к Женщине как объекту страсти. Смущает «младенческий взор» любви Н. являющийся богатейшим источником чувств для лирического героя. В стихотворении нет и намека на взаимность, напротив, Ее «милый взор» обращен к ним (к толпе поклонников, преследующих убогую цель – сорвать нежный цветок). Лирический герой ревнует, об этом говорит слово «умилостивить», которое эквивалентно вспышке ревности. Как бы то ни было, но в основе эротической любви, в первую очередь, лежит желание властвовать объектом поклонения, что мы и наблюдаем в данном тексте.

- Сколько смысловых частей мы можем выделить в данном тексте?

Стихотворение имеет три плана:

1. сильное чувство героя к «другу»;

2. героиня – кокетка с «милым взором» и толпа поклонников;

3. философская аналогия любовной страсти с «чистым огнем» и «пламенем адским». Все пораженное грехом («взор», «невинная страсть», «укор безмолвный») соотносится с «ними», а «взор» – «благодеянье» лирический герой оставляет себе, поселяя его в душе:
Как жизни ключ, в душевной глубине

Твой взор живит и будет жить во мне:

Он нужен ей, как небо и дыханье.
- Какие ассоциации вызывают вышеприведенные строки?

Строки напоминают молитву. Поэт умоляет Ее о «благодеяньи», ведь в нем жизни ключ, иначе – гибель того, что позволило состояться взаимоуподоблению «взора» со «светом» небесным. Без любимой жизнь невозможна. Об этом говорил апостол Павел: «…если не имею любви, - то я ничто» (1 Кор. 13:2). Хотя мы должны понимать, о каком чувстве говорил апостол Павел.

- Что мы можем сказать о значении междометия «увы» для идейного понимания стихотворения?

Междометие «увы» перечеркивает надежду на сиянье, которым могла бы осветиться душа поэта. «Взор» Н. как «благодеянье» не удерживается в «душевной глубине» лирического героя, он проникает в «ночи греха». Таким образом, оксюморон «милый взор, невинной страсти полный», перестает быть таковым в силу того, что даже Он (Тот, для кого взор Н. «благодеянье») не может, по всей видимости, противостоять греху («как пламень адский, жжет»). Только что зачавшееся желание обоготворения женщины гибнет… Поэту, скорее всего, известны трансформации «невинности» в «грех».

Данное стихотворение «прославляет блаженство эротической любви». Но «эротическая любовь, при всей ее силе и значительности в человеческой жизни, есть в лучшем случае лишь зачаточная форма истинной любви… хрупкий цветок, распускающийся на стебле любви, а не ее подлинный корень». Слово «увы» указывает на «идолопоклонство» земной женщине, но не на Божественное Совершенство. Именно «взор, невинной страсти полный», позволил лирическому герою долее, чем остальным сердцам, удерживаться над «ужасной бездной», но все же, в конечном итоге, оказаться на ее «дне». Последние строки звучат как приговор всему человеческому, не способному даже в любви подняться к «горним» пределам.

1.3. Слово учителя. В стихотворении «К Нисе», 1825 года, написанном через год после «К Н.», идол (несостоявшееся Совершенство) развенчивается окончательно:

Нашу верность променяла

На неверный блеск, пустой, -

Наших чувств тебе, знать, мало, -

Ниса, Ниса, бог с тобой!

Здесь мы видим разочарование в женщине. Все мужское в этом стихотворении окрашено положительным смыслом: «дружний глас», «дань любви сердечной», «верность». Женское же начало вероломное: «презрела дружний глас», «дань любви сердечной / Ты отвергнула шутя», «Нашу верность променяла…». В результате – «бог с тобой!». Это выражение – синоним отвержения. Лирический герой не способен еще (не время!) простить все дурное в любимой женщине, потому что слишком сильно собственное оскорбленное «эго», мешающее воспринимать любовь как служение. Принятия ТЫ не случилось. Обида, в данном случае, является адвокатом разлуки, поводом к расставанию. Стихотворение напоминает обвинительный акт женщине, не ответившей взаимностью. Приговор вынесен – «бог с тобой!», произошло бегство «от Нисы».

Через три года появляется стихотворение «CACHE-CACHE», где описывается романтическое свидание:
Вот арфа ее в обычайном углу,

Гвоздики и розы стоят у окна,

Полуденный луч задремал на полу:

Условное время! Но где же она?

Можно сказать, что в данном поэтическом тексте есть сюжет. С одной стороны, все статично: «арфа» в обычном месте, «гвоздики и розы стоят», «луч задремал». Указывается время – «полуденное». Символика гвоздики как «залога любви» и роз – «символа скрытности» и «небесной любви» говорит о том, что это свидание любовное. Заметим, однако, что сюжетный динамизм присутствует латентно: все в комнате не объято сном, как в волшебной сказке, а лишь дремлет…

Возлюбленная отсутствует: «Но где же она?» А «она» везде, потому что «Волшебную близость, как благодать, / Разлитую в воздухе», чувствует лирический герой. Как только «шалунья» превращается в «сильфиду» (духа воздуха), поэтическое пространство наполняется движением: гвоздики уже «лукаво глядят», на розах становится «жарчее румянец», металл арфы «оживлен». Мотив преодоления почти сказочный. Чтобы найти возлюбленную, герою необходимо пройти препятствие – архетипическую игру в прятки. Его союзниками становятся цветы, подсказавшие местонахождение любимой, арфа, откликнувшаяся на прикосновение ее пальцев едва слышным «звоном», и даже пылинки, заплясавшие в «полдневных лучах». За этими образами угадывается и сама София с ее космизированной женственностью, ведущей с поэтом особую инициатическую игру… Лирический герой ищет следы «сильфиды» чувствованием, его зрение сейчас сосредоточено в сердце. Мастерство Тютчева в изображении тончайшего эротического чувства состоит в том, что поэт так и не проявляет читателю (зрителю) Ее, вернее, Она «влетает», порхая «мотыльком». Но то, что это именно Она, дают понять эпитет «притворно-беспечный» и обращение «мой гость дорогой». Безусловно, эротические мотивы здесь сильны, но они окрашены возвышенными эпитетами и сравнениями («волшебная близость, как благодать», «сладостный трепет»), олицетворениями («Гвоздики недаром лукаво глядят», «о розы, на ваших листах / Жарчее румянец, свежей аромат». Стихотворение наполнено «поэтизмами». Таким образом, в данном тексте впервые земная женщина приобретает воздушные черты и поднимается если не на Божественный уровень небес, то, во всяком случае, не ниже уровня полета мотылька.

«Уже с конца 20-х годов в стихах Тютчева начинают звучать «преддекадентские» мотивы; сказывается тяга к греховному, болезненному, губительному… Ряд стихотворений 30-х годов… – это стихи о роковой любви, трагической для женщины, трагической и для мужчины». В стихотворении «К N.N.» 1830 года описывается «тайная радость» украденного чувства – страсти. Здесь лирический герой не жертва женского вероломства, как в стихотворении «К Нисе», он сам участник событий:
Ты любишь! ты притворствовать умеешь:

Когда в толпе, украдкой от людей,

Моя нога касается твоей,

Ты мне ответ даешь – и не краснеешь!

Здесь показана «губительная страсть». Все продумано: «притворствовать», «украдкой», «не краснеешь», «вид рассеянный, бездушный», «измена льстит»… Лирические герои данного стихотворения ужасны в своем навыке обмана. Ее стыдливость «улетела» безвозвратно, да и душа нечиста, в отличие от «юных роз Авроры».
Но так и быть… В палящий летний зной

Лестней для чувств, приманчивей для взгляда

Смотреть, в тени как в кисти винограда

Сверкает кровь сквозь зелени густой.

«Кровь» кисти винограда можно рассматривать в контексте стихотворения как грешное «жертвоприношение», окропленное красным вином. Виноградная лоза символически являет «Страшный суд в конце времен». Стихотворение наполнено «мертвыми словами»: «притворствовать», «украдкой», «бездушный», «измена», «льстит», «лестней»… Потому в данном тексте присутствует потеря человеческого в человеке, здесь правит бал бес. Ложь никогда не давала добрых плодов, из кистей запретного винограда не получится Иисусово вино, скорее, винный уксус или яд. Поэтическое пространство стихотворения тоже безжизненно: оно замыкается на треугольнике (он, она, «муж, сей ненавистный страж»), внутри которого полое слово «измена». Лирические герои предпринимают попытку выхода из охраняемого «ненавистным стражем» пространства, но и этот порыв лишен жизни, поэтому появляется образ «сверкающей крови» (символ же крови сам по себе «творчески-пророчественный и бесконечный»).

«Какое дикое ущелье. » Ф.Тютчев

Картинка Анализ стихотворения Тютчева Какое дикое ущелье № 2

«Какое дикое ущелье!…» Фёдор Тютчев

Какое дикое ущелье!
Ко мне навстречу ключ бежит —
Он в дол спешит на новоселье…
Я лезу вверх, где ель стоит.

Вот взобрался я на вершину,
Сижу здесь, радостен и тих…
Ты к людям, ключ, спешишь в долину —
Попробуй, каково у них!

Анализ стихотворения Тютчева «Какое дикое ущелье!…»

Горы – один из важнейших образов в пейзажной лирике Тютчева. Они занимают ключевое место в ряде стихотворений. В их числе – «Альпы», «Хоть я и свил гнездо в долине… », «Утро в горах». По мнению литературоведа Пумпянского, горные пейзажи позволяют наиболее ярко раскрыть идею двоемирия природы, продемонстрировать соотнесенность сфер. В лирике горы принято изображать в качестве древнейшей части земного мира. С одной стороны – она укоренена в земле, с другой – возвышается над ней. Мир вершин, как правило, воспринимается как чуждый человеку. Его принято считать пространством духов. Ночью мир этот невероятно страшен, днем – светел.

"Какое дикое ущелье. "

Попробуй, каково у них!

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 2.

Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 125; тогда же — ННС. С. 16. Затем — Изд. СПб. 1886. С. 28; Изд. 1900. С. 59.

Печатается по автографу.

В автографе выделены две строфы, в конце стихотворения — черта, обозначившая его завершенность. Своеобразные авторские знаки: тире — в конце 2-й, по-видимому, в конце и 3-й, а также 4, 6-й строк, возможно, и в конце 7-й (но здесь последнее слово упирается в край страницы). В 3-й строке — слово «долъ», но так как буква «ъ» написана очень бегло, одной черточкой, то получилось как бы слово «дом», однако по грамматическим правилам той поры здесь оказалась бы ошибка (в то время писали «домь», а такого длинного конца слова нет в автографе). Тютчевские тире в этом стихотворении обозначили какие-то параллели и противопоставления человека и явления природы, разлад в их существовании (см. коммент. к стих. «Тени сизые смесились…». С. 436). Точки отсутствуют в стихотворении, в нем запечатлены движущиеся линии странных взаимоотношений человека и явления природы.

В РА два стих. — «Какое дикое ущелье. » и «С поляны коршун поднялся…» напечатаны слитно, как одно произведение. В первых трех изданиях 3-я строка — «Он в дом спешит на новоселье…», в Изд. 1900 вместо слова «дом» поставлено «дол», в дальнейших изданиях — «дол».

Датируется 1830-ми гг.; в начале мая 1836 г. было послано Тютчевым И.С. Гагарину.

С.Л. Франк (Франк. С. 23), найдя «новое измерение» мироздания в поэзии Тютчева — противопоставление «дольнему» «горнего», сблизил три стих. «Яркий снег сиял в долине…», «Какое дикое ущелье. » и «С поляны коршун поднялся…»; философ предложил такой комментарий к ним: «Только горные вершины, таким образом — царство непреходящего, вечного света и цвета. Поэт грустит, что он, царь земли, «в поте и пыли прирос к земли». Взобравшись на вершину горы, «радостен и тих», он говорит ключу, спешащему в долину к людям: «Попробуй, каково у них!»

Стихотворение Тютчева Ф.И.
«Какое дикое ущелье. »

"Какое дикое ущелье. "

Какое дикое ущелье!
Ко мне навстречу ключ бежит —
Он в дол спешит на новоселье.
Я лезу вверх, где ель стоит.
Вот взобрался я на вершину,
Сижу здесь, радостен и тих.
Ты к людям, ключ, спешишь в долину —
Попробуй, каково у них!

Стихотворение Тютчева Ф.И. - Какое дикое ущелье.