Анализ стихотворения Тютчева Душа моя элизиум теней
Анализ стихотворения Тютчева «Душа моя — Элизиум теней»
Анализ стихотворения Тютчева «Душа моя — Элизиум теней»
Весной 1836 года князь Гагарин получает от своего друга Федора Тютчева письмо, к которому прилагается стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…». Предполагается, что написано оно было несколько раньше, когда семья русского поэта и дипломата попала в кораблекрушение. К счастью, сам Тютчев, его супруга и две дочерей остались живы. Однако катастрофа произвела на Элеонору Тютчеву настолько удручающее впечатление, то женщина так и не смогла оправиться от пережитого ужаса и скончалась в 1838 году на руках у супруга.
К тому моменту, когда было написано стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…», жизнь в Элеоноре Тютчевой уже угасала. Эта хрупкая и впечатлительная женщина практически не вставала с постели и уже не узнавала никого из домочадцев. Таким образом, при живой супруге поэт фактически стал вдовцом, искренне сожалея о том, что судьба отмеряла ему всего лишь 10 лет семейного счастья. Именно этими чувствами наполнено стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…», в котором поэт мысленно обращается к прошлому, отмечая, память о нем навсегда осталась в его сердце. Его душа полна теней «безмолвных, светлых и прекрасных». Автор хочет вернуться в прошлое, когда он был по-настоящему счастлив, но понимает, что ему это не под силу.
В его воспоминаниях о счастливой жизни нет места печали и унынию, так как этими чувствами автор не хочет омрачать все то чистое и возвышенное, что связывает его с супругой. Между тем, его воспоминания уже настолько абстрактны, что уже непричастны «ни радостям, ни горю». Создается впечатление, что жизнь для Тютчева остановилась, и он настолько погружен в свой внутренний мир, что уже не замечает ничего вокруг.
Это действительно так, потому что в своих воспоминаниях поэт по-прежнему счастлив, и он не хочет расставаться с этой иллюзией, хотя и понимает, что с реальностью она не имеет ничего общего. Окружающий мир автор воспринимает, как «бесчувственную толпу», которой нет никакого дела до того, что происходит с его возлюбленной. Тютчев не ищет сострадания или же утешения, он просто не может смириться с предстоящей потерей, осознавая, что ответом на его страдания будет лишь равнодушие и дежурные фразы соболезнования, которые придется выслушивать из вежливости. Несмотря на то, что Элеонора Тютчева была обречена, поэт воспринял ее кончину очень близко к сердцу и, по утверждению очевидцев, полностью поседел за одну ночь, проведенную у гроба покойной.
"Душа моя, Элизиум теней…"
Другие редакции и варианты
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 18. Л. 1 об.
Первая публикация — Совр. 1836. Т. IV. С. 41, под общим названием «Стихотворения, присланные из Германии», под номером XXIII, с подписью «Ф. Т.». Затем — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 14–15; Изд. 1854. С. 26; Изд. 1868. С. 30; Изд. СПб. 1886. С. 114; Изд. 1900. С. 110.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 246.
В автографе в 1-й и 5-й строках после слов «Душа моя» стоит запятая, в конце второй строки — запятая, в конце 4-й и 6-й — восклицательный знак, 7-й — запятая, в конце стихотворения — вопросительный знак и многоточие. Строфы отделены интервалом, но без отчеркивания. В конце стихотворения — длинная линия, отделившая его от следующего — («из Гейне») «В которую из двух влюбиться…». Слово «Элизиум» написано с прописной буквы, также и некоторые другие существительные и местоимения — «Горю», «Вами», «Призраки». Третья строка — «Ни помыслам годины буйной сей»; в конце 1, 3, 5-й отсутствуют какие-либо знаки; думается, что поэт не завершил синтаксическое оформление. На обороте — «Я помню время золотое…», на следующем листе — «На древе человечества…», «Как дочь родную на закланье…».
Датируется 1830-ми гг.; было послано Тютчевым И.С. Гагарину в начале мая 1836 г.
Во всех указанных изданиях 3-я строка — «Ни замыслам годины буйной сей». Синтаксическая структура первой строфы издателями осознается по-разному: 1-я строчка понята как главное предложение, в котором подлежащее и сказуемое отделены тире («Душа моя— элизиум теней») — в Совр. 1836 г. и 1854 г. в Изд. 1868, Изд. СПб. 1886 ; притом как завершенное предложение, заканчивающееся восклицательным знаком, — в Изд. 1868 (хотя в первом и втором изданиях Биогр. Аксаков здесь поставил запятую) и в Изд. СПб. 1886. Но в первых трех изданиях — вся строфа мыслится как одно предложение, где к главному присоединяется развернутое приложение, и тогда первая строка заканчивается запятой (или запятой и тире, как в Совр. 1854 г.). В Изд. 1900 — «Душа моя, Элизиум теней»; здесь вторая часть фразы оформлена как приложение, а все дальнейшее — причастный оборот к слову «теней».
Первая строка второй строфы оформляется обычно аналогично первой строке стихотворения («Душа моя — Элизиум теней»); так в изданиях 1850-х гг. и двух последующих, но в пушкинском Совр. и в Изд. 1900 эта строка фиксирует обращение — «Душа моя, Элизиум теней» и завершается строчка или восклицательным знаком, как в пушкинском Совр. и Изд. 1868. или запятой, как в Биогр. и в Изд. 1900. В этом случае предложение заканчивается во второй строке, в конце которой — знак вопроса («Что общего меж жизнью и тобою?»). Но в первых пяти изданиях здесь — запятая. И тогда вторая строфа представляет собой одно сложное предложение, завершающееся вопросительным знаком (в Изд. СПб. 1886 здесь знак вопроса и тире), в Совр. 1836 г. — вопросительным знаком с многоточием.
В изданиях XX в. также постоянные колебания в синтаксическом оформлении. В Изд. Маркса 1-я и 5-я строчки оформлены одинаково («Душа моя — элизиум теней»), первая строфа понята как одно предложение, во второй строфе выделены два предложения, включающие по две строки. Г.И. Чулков в Изд. Чулков I отказался от тире в середине 1-й и 5-й строк, но в Изд. Чулков. 1935 (с. 103) в обоих случаях тире восстановлено. В новом издании изменилось понимание в целом второй строфы, которая стала осмысливаться как одно предложение с восклицательным знаком на конце (раньше здесь был знак вопроса и многоточие). В изданиях, подготовленных К.В. Пигаревым, также заметны колебания: в Лирике I 1-я и 5-я строки оформлены по-разному: «Душа моя — Элизиум теней» и «Душа моя, Элизиум теней», но в более позднем Изд. 1984 в обоих случаях здесь стоит запятая между словами «моя» и «Элизиум». Если в раннем издании первая строфа включила в себя одно законченное предложение, то в Изд. 1984 первая строфа завершается запятой и тире, а предложение заканчивается в конце шестой строки. Написание слова «Элизиум» (с прописной или строчной буквы) все время в изданиях варьируется. Думается, целесообразнее всего максимально приблизиться к знакам автографа, позволяющим все первые шесть строк понимать как взволнованное обращение поэта к душе (отсюда два восклицательных знака).
Н.А. Некрасов так отозвался об этом произведении: «Чрезвычайно нравится нам у г. Ф.Т. между прочим, следующее стихотворение, странное по содержанию, но производящее на читателя неотразимое впечатление, в котором он долго не может дать себе отчета» (Некрасов. С. 218). Он полностью процитировал стихотворение. С.С. Дудышкин в рецензии на Изд. 1854 выделил тоже его, как произведение, обозначающее своеобразие «души поэта» (Отеч. зап. С. 56). Об этом своеобразии пишет И.С. Аксаков. Он процитировал первые шесть строчек в контексте рассуждений о личности поэта: «…его я уничтожалось и подавлялось в нем <…> сознанием недосягаемой высоты христианского идеала и своей неспособности к напряжению и усилию. Потому что рядом с его, так сказать бескорыстною. безличною жизнью мысли, была другая область, где обретал он самого себя всецело, где он жил только для себя, всею полнотою своей личности. То была жизнь сердца, жизнь чувства, со всеми ее заблуждениями, треволнениями, муками, поэзией, драмою страсти; жизнь, которой, впрочем, он отдавался всякий раз не иначе, как вследствие самого искреннего, внезапно овладевшего им увлечения, — отдавался без умысла и без борьбы. Но она была у него про себя, не была предметом похвальбы и ликования, всегда обращалась для него в источник тоски и скорби и оставляла болезненный след в его душе» (Биогр. С. 46). Дальнейшее рассуждение биографа привело его к стих. «О, вещая душа моя…» и выявлению «тягостного раздвоения» в бытии поэта: его ум и совесть разоблачали перед ним противоречие «между признаваемым, сочувственным его душе нравственным идеалом и жизнью, между возвышенными запросами и ответом».
В.Я. Брюсов рассмотрел стихотворение в контексте с «Silentium!» (см. коммент. к этому стих. С. 380): «В полном согласии с этим своим учением Тютчев говорил о себе: «Душа моя, элизиум теней! / Что общего меж жизнью и тобою?» Это второй полюс миросозерцания Тютчева. Отправляясь от принятия всех проявлений жизни, от восторженного «пристрастия» к матери-земле, Тютчев кончает как бы полным отрицанием жизни. Прекрасен мир, но истинная сущность его красоты недоступна человеку, который лишь напрасно порывается к ней» (Изд. Маркса. С. XLII).
Контекстом стихотворения оказывается «Silentium!», «Сижу задумчив и один…», «Душа хотела б быть звездой…» и, наконец, «О, вещая душа моя…»; они объединяются исповедальным мотивом, противопоставлением духовного бытия и бездуховной толпы, мотивом светлого минувшего, сердечных утрат, тоски о былом, душевной устремленности к светлым «призракам», звездам, а в конечном итоге — христианским идеалам.
1 Элизиум — местопребывание блаженных душ в царстве теней (античн. мифол .)
«Душа моя — Элизиум теней…» Ф.Тютчев
Душа моя — Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных.
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою.
Анализ стихотворения Тютчева «Душа моя — Элизиум теней…»
Весной 1836 года князь Гагарин получает от своего друга Федора Тютчева письмо, к которому прилагается стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…». Предполагается, что написано оно было несколько раньше, когда семья русского поэта и дипломата попала в кораблекрушение. К счастью, сам Тютчев, его супруга и две дочерей остались живы. Однако катастрофа произвела на Элеонору Тютчеву настолько удручающее впечатление, то женщина так и не смогла оправиться от пережитого ужаса и скончалась в 1838 году на руках у супруга.
К тому моменту, когда было написано стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…», жизнь в Элеоноре Тютчевой уже угасала. Эта хрупкая и впечатлительная женщина практически не вставала с постели и уже не узнавала никого из домочадцев. Таким образом, при живой супруге поэт фактически стал вдовцом, искренне сожалея о том, что судьба отмеряла ему всего лишь 10 лет семейного счастья. Именно этими чувствами наполнено стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…», в котором поэт мысленно обращается к прошлому, отмечая, память о нем навсегда осталась в его сердце. Его душа полна теней «безмолвных, светлых и прекрасных». Автор хочет вернуться в прошлое, когда он был по-настоящему счастлив, но понимает, что ему это не под силу .
В его воспоминаниях о счастливой жизни нет места печали и унынию, так как этими чувствами автор не хочет омрачать все то чистое и возвышенное, что связывает его с супругой. Между тем, его воспоминания уже настолько абстрактны, что уже непричастны «ни радостям, ни горю». Создается впечатление, что жизнь для Тютчева остановилась, и он настолько погружен в свой внутренний мир, что уже не замечает ничего вокруг.
Это действительно так, потому что в своих воспоминаниях поэт по-прежнему счастлив, и он не хочет расставаться с этой иллюзией, хотя и понимает, что с реальностью она не имеет ничего общего. Окружающий мир автор воспринимает, как «бесчувственную толпу», которой нет никакого дела до того, что происходит с его возлюбленной. Тютчев не ищет сострадания или же утешения, он просто не может смириться с предстоящей потерей, осознавая, что ответом на его страдания будет лишь равнодушие и дежурные фразы соболезнования, которые придется выслушивать из вежливости. Несмотря на то, что Элеонора Тютчева была обречена, поэт воспринял ее кончину очень близко к сердцу и, по утверждению очевидцев, полностью поседел за одну ночь, проведенную у гроба покойной.
Помогите с анализом стихотворения Тютчева "Душа моя - элизиум теней"!
Артём Ворушенко Ученик (99), закрыт 6 лет назад
Душа моя — элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни замыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных.
Душа моя — элизиум теней,
Что́ общего меж жизнью и тобою?
Меж вами, призраки минувших лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?
Помогите обозначить все тропы и их значение в этом стихотворении
Lesenka *** Мыслитель (8264) 6 лет назад
В русской поэзии первой четверти 19-го века была модна романтическая тема Елисейских полей, рая для поэтов, Элизиума, жилища блаженных душ в представлении античной мифологии. У К. Батюшкова («Элизий». 1810) в Элизиуме сплошное блаженство, «всё тает чувством неги и любви». А. Дельвиг («Элизиум поэтов». между 1814 и 1819 г. г. ) поселял в тихий Элизиум души только тех поэтов, которые, несмотря на мирские соблазны, оставались верными музе. У Тютчева более глубокий, более драматический контекст. Его стихотворение «Душа моя, Элизиум теней… » – грустная исповедь, обращенная к своей душе, которая так же, как и упомянутый жаворонок, оказалась в чужом времени и поэтому в конфликте с ним:
Душа моя, Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радости, ни горю не причастных, -
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?
В тексте «Душа моя… » причастие «причастных» − единственный экземпляр атрибутивной формы глагола. В стихотворении полное или почти полное отсутствие действия. Течение мысли происходит на уровне медленной смены образов-слайдов. Ощущение движения достигается не изображением быстросменяемых кадров (как в «Silentium!’e»), а художественными средствами статичной фотографии: в образе-отпечатке только начало действия, зрителем-читателем домысливается его продолжение. Тютчев уловил неторопливость русской души, у которой во внешнем безмолвии скрыт внутренний драматический динамизм. Грамматически для достижения этого эффекта поэту оказалось достаточным употребление лишь отглагольных существительных, прилагательных и других слов, содержащих основу, воспринимаемую читателем как способность к действию. Например, буйный ассоциирует действие буянить, безмолвный - не молвить (молчать). минувший - миновать, бесчувственный – не чувствовать.
Renato Мудрец (11938) 6 лет назад
Анализировать можно мочу, но не поэзию.
Фёдор
Тютчев
Анализ стихотворения Фёдора Тютчева «Душа моя — Элизиум теней»
Весной 1836 года князь Гагарин получает от своего друга Федора Тютчева письмо, к которому прилагается стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…». Предполагается, что написано оно было несколько раньше, когда семья русского поэта и дипломата попала в кораблекрушение. К счастью, сам Тютчев, его супруга и две дочерей остались живы. Однако катастрофа произвела на Элеонору Тютчеву настолько удручающее впечатление, то женщина так и не смогла оправиться от пережитого ужаса и скончалась в 1838 году на руках у супруга.
К тому моменту, когда было написано стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…», жизнь в Элеоноре Тютчевой уже угасала. Эта хрупкая и впечатлительная женщина практически не вставала с постели и уже не узнавала никого из домочадцев. Таким образом, при живой супруге поэт фактически стал вдовцом, искренне сожалея о том, что судьба отмеряла ему всего лишь 10 лет семейного счастья. Именно этими чувствами наполнено стихотворение «Душа моя, Элизиум теней…», в котором поэт мысленно обращается к прошлому, отмечая, память о нем навсегда осталась в его сердце. Его душа полна теней «безмолвных, светлых и прекрасных». Автор хочет вернуться в прошлое, когда он был по-настоящему счастлив, но понимает, что ему это не под силу.
В его воспоминаниях о счастливой жизни нет места печали и унынию, так как этими чувствами автор не хочет омрачать все то чистое и возвышенное, что связывает его с супругой. Между тем, его воспоминания уже настолько абстрактны, что уже непричастны «ни радостям, ни горю». Создается впечатление, что жизнь для Тютчева остановилась, и он настолько погружен в свой внутренний мир, что уже не замечает ничего вокруг.
Это действительно так, потому что в своих воспоминаниях поэт по-прежнему счастлив, и он не хочет расставаться с этой иллюзией, хотя и понимает, что с реальностью она не имеет ничего общего. Окружающий мир автор воспринимает, как «бесчувственную толпу», которой нет никакого дела до того, что происходит с его возлюбленной. Тютчев не ищет сострадания или же утешения, он просто не может смириться с предстоящей потерей, осознавая, что ответом на его страдания будет лишь равнодушие и дежурные фразы соболезнования, которые придется выслушивать из вежливости. Несмотря на то, что Элеонора Тютчева была обречена, поэт воспринял ее кончину очень близко к сердцу и, по утверждению очевидцев, полностью поседел за одну ночь, проведенную у гроба покойной.
Анализы других стихотворений
- Анализ стихотворения Фёдора Тютчева «Так, в жизни есть мгновения»
- Анализ стихотворения Фёдора Тютчева «Тени сизые смесились»
- Анализ стихотворения Сергея Есенина «Топи да болота»
- Анализ стихотворения Марины Цветаевой «Челюскинцы»
- Анализ стихотворения Анны Ахматовой «Сжала руки под тёмной вуалью. »
Душа моя — Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных.
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Послушать стихотворение Тютчева Душа моя элизиум теней
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Душа моя элизиум теней
Настроение произведения Душа моя элизиум теней
