Анализ стихотворения Некрасова Панаевский цикл

«Мы с тобой бестолковые люди», анализ стихотворения Некрасова

История создания

Стихотворение «Мы с тобой бестолковые люди» было написано в 1851 г. и напечатано в «Современнике» № 11 за 1851 г. Включено в сборник стихотворений 1856 г. В 1865 г. положено на музыку.

Оно посвящено Авдотье Панаевой, жене Ивана Панаева и гражданской жене Николая Некрасова. Молодой Некрасов познакомился с Панаевой в 1845 г. в это время друзья Николай Некрасов и Иван Панаев выкупили «Современник», основанный Пушкиным, и с головой ушли в работу. Роман Некрасова и Панаевой длился около 16 лет, трое их детей умерли, едва родившись.

Авдотья Панаева в момент знакомства с Некрасовым была писаной красавицей, хозяйкой салона. В неё были влюблены многие современники. Некрасова она восприняла как одного из кавалеров. Больше года писатель доказывал возлюбленной серьёзность чувств. Некрасов снял соседнюю с Панаевыми квартиру, а потом они втроём стали жить одним домом.

Панаевым невозможно было получить церковный развод, Некрасова это не беспокоило. Общество осуждало гражданский брак Некрасова. Ивана Панаева такое положение дел, как говорят, утраивало: он был повеса. Некрасов же ревновал Панаеву к мужу. Скандалили оба с упоением.

Все трое были прекрасными литераторами, плодотворно работали вместе. Панаева была вдохновительницей, музой Некрасова (он называл её второй музой), они в соавторстве написали несколько романов. Панаева на равных с мужчинами работала в Современнике, была корректором.

Некрасов и Панаева часто ссорились, их жизнь была чередованием ссор и примирений, расставаний и встреч. У них были непростые характеры. После ссоры Некрасов часто писал Авдотье стихи. Они объединены в так называемый «панаевский цикл». Одно из них – «Мы с тобой бестолковые люди».

Литературное направление, жанр

Стихотворение «Мы с тобой бестолковые люди» - лучший образец любовной лирики Некрасова. Это не романтическое восхищение совершенствами возлюбленной. Лирический герой обращается к земной женщине. Она не просто не лишена недостатков, а вздорна, но от этого ещё более любима!

Тема, основная мысль и композиция

Стихотворение состоит из трёх строф. Первая строфа – это картинка, описание внутреннего состояния поссорившихся. Она статична, полностью лишена действий (в ней нет глаголов). Это застывшее состояние, которое требует изменения.

Вторая строфа, наоборот, наполнена глаголами. Это обращение к возлюбленной (которая, в первую очередь, друг). Лирический герой, употребляя глаголы повелительного наклонения, призывает её говорить обо всём, что волнует и мучит, сердиться открыто. Лирический герой считает, что так легче помириться. Замечание, что при этом ссора «скорее наскучит», предполагает, что скандал доставляет героине удовольствие, это обычное её занятие.

Третья строфа снова статична. Это состояние - ожидание прихода мира, возвращения любви. Единственный глагол в словосочетании «возьмём долю счастья» не предполагает активных действий. Это своеобразная «философия для ссорящихся». Конфликты лирический герой называет прозой любви, но считает, что именно благодаря им любовь вспыхивает ярче.

Тема стихотворения – ссора и примирение влюблённых.

Основная мысль: ссора – естественный период в отношениях любящих людей. Чтобы примириться, нужно высказать эмоции. Хотя этот момент бывает острым, но тем сильнее чувство любви после ссоры.

Тропы и образы

В первой строфе состояние поссорившихся влюблённых описано с помощью эпитетов: бестолковые люди, взволнованная грудь, неразумное, резкое слово. Синонимы бестолковый – неразумный усиливают осознание вины лирического героя в ссоре.

Всё стихотворение строится на метафорах, передающий чувства героев: вспышка готова, облегченье взволнованной груди, душу волнует и мучит, сердиться открыто, легче мир, проза в любви, доля счастья, возвращенье любви и участья .

Некрасов пользуется таким приёмом звукописи, как аллитерация. Обилие шипящих и свистящих (с, з, ч, ст ) передаёт звуки ссоры, сонорные звуки делают повествование более плавным и размеренным, гасят эмоции.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано трёхстопным анапестом. Рифма женская. Плавность и напевность стихотворения подчёркивают его рассудочный характер, взгляд на ссору как бы со стороны, уже после случившегося. Стихотворная исповедь - это итог ссоры и попытка примирения.

Николай Алексеевич НЕКРАСОВ (1821-1878)

Картинка Анализ стихотворения Некрасова Панаевский цикл № 2

Великий русский поэт оставил замечательный лирический цикл, связанный с сильным и долгим чувством, соединявшим его в течение шестнадцати лет с Авдотьей Яковлевной Панаевой (1819—1893). Незаурядная писательница (ей принадлежат широко известные «Воспоминания» и написанные в соавторстве с Некрасовым романы «Три страны света» и «Мертвое озеро», повесть «Семья Тальниковых» и ряд рассказов), А. Я. Панаева была женщиной не только редкой красоты, но и большого ума, который признавали такие выдающиеся люди, как Н. Чернышевский и Н. Добролюбов, Т. Шевченко и В. Белинский.

Любовная лирика Некрасова, связанная с именем А. Я. Панаевой, по замечанию В. Евгеньева-Максимова, образует «как бы целую поэму, в которой нашли свое отражение различные моменты в тех длительных, подчас надрывающе-мучительных отношениях, которые связали героя с его избранницей. Впрочем, сам поэт вовсе не желал «биографического» прочтения его стихов. Поэтому, публикуя некоторые из них, он менял их датировку или просто выдавал за перевод «Из Шенье». К. Чуковский — один из крупнейших «некрасоведов» — писал: «Любовные стихотворения Некрасова замечательны тем, что они написаны от лица утомленного труженика, задавленного непосильной работой. Тем-то и полюбились эти стихи тогдашней трудовой молодежи, что в них она увидела свое, — то, чего не находила у поэтов-дворян: изображение труженической, жесткой, ненарядной любви разночинца».

Это суждение можно подтвердить отрывком из письма, которое Н. Г. Чернышевский написал Н. А. Некрасову в ноябре 1856 года. Сообщая о колоссальном успехе, какой имеет только что вышедшая книжка его стихов («Едва ли первые поэмы Пушкина, едва ли «Ревизор» или «Мертвые души» имели такой успех, как Ваша книга»), критик подчеркивал, что этот успех обусловлен не только идейной тенденцией: «Я сам по опыту знаю, что убеждения не составляют еще всего в жизни — потребности сердца существуют, и в жизни сердца истинное горе или истинная радость для каждого из нас. Поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли,— лично для меня первая привлекательнее последней, и потому, например, лично на меня Ваши пьесы без тенденции производят сильнейшее впечатление, нежели пьесы с тенденцией.

Когда из мрака заблужденья.
Давно отвергнутый тобою.
Я посетил твое кладбище.
Ах, ты страсть, роковая, бесплодная.

и т. п. буквально заставляют меня рыдать, чего не в состоянии сделать никакая тенденция».

Однако дело не только в «разночинской» любви. Панаевский цикл Некрасова поражает своей перекличкой с денисьевским Тютчева при всем несходстве поэтических талантов. Написанные почти одновременно, эти стихи воспроизвели любовь-поединок, любовь-противостояние свету, общественному мнению, любовь-страдание. Некрасовская любовная лирика, как и любовная лирика Тютчева, сыграла огромную роль в развитии психологического реализма.

Поводом для написания этого стихотворения явилась не смерть возлюбленной, а только разлука с ней. Так первоначально и говорилось в стихотворении. Мотив смерти, образ кладбища появились позднее, в процессе творческой переработки: в стихах отражен художественный образ жизни, а не фотография конкретного лица или случая.

«Панаевский цикл» Н.А. Некрасова

В "Панаевский цикл" Н.А. Некрасова входят следующие произведения:
– Да, наша жизнь текла мятежно.
– Давно – отвергнутый тобою.
– Тяжелый крест достался ей на долю.
– Прости! Не помни дней паденья
– Мы с тобой бестолковые люди.
– Прощание
– Так это шутка? Милая моя
– Ты всегда хороша несравненно
– Я не люблю иронии твоей
– Тяжелый год – сломил меня недуг
– Когда горит в твоей крови…
– Поражена потерей невозвратной…

Это не полный список. По мнению критиков и литературоведов, многие стихи, посвященные Панаевой, так и не были опубликованы. Еще часть безвозвратно погибла в сожженных Авдотьей письмах. Однако те, что уцелели, передают общую картину и атмосферу всего цикла.

Да, наша жизнь текла мятежно,
Полна тревог, полна утрат,
Расстаться было неизбежно –
И за тебя теперь я рад!
Но с той поры как все кругом меня пустынно!
Отдаться не могу с любовью ничему,
И жизнь скучна, и время длинно,
И холоден я к делу своему.
Не знал бы я, зачем встаю с постели,
Когда б не мысль: авось и прилетели
Сегодня наконец заветные листы,
В которых мне расскажешь ты:
Здорова ли? что думаешь? легко ли
Под дальним небом дышится тебе?
Грустишь ли ты, жалея прежней доли,
Охотно ль повинуешься судьбе?
Желал бы я, чтоб сонное забвенье
На долгий срок мне на душу сошло,
Когда б мое воображенье
Блуждать в прошедшем не могло.
Прошедшее! его волшебной власти
Покорствуя, переживаю вновь
И первое движенье страсти,
Так бурно взволновавшей кровь,
И долгую борьбу с самим собою,
И не убитую борьбою,
Но с каждым днем сильней кипевшую любовь.
Как долго ты была сурова,
Как ты хотела верить мне,
И как и верила, и колебалась снова,
И как поверила вполне!
(Счастливый день! Его я отличаю
В семье обыкновенных дней;
С него я жизнь мою считаю,
Я праздную его в душе моей!)
Я вспомнил все. одним воспоминаньем,
Одним прошедшим я живу –
И то, что в нем казалось нам страданьем,
И то теперь я счастием зову.

А ты. ты так же ли печали предана.
И так же ли в одни воспоминанья
Средь добровольного изгнанья
Твоя душа погружена?
Иль новая роскошная природа,
И жизнь кипящая, и полная свобода
Тебя навеки увлекли,
И разлюбила ты вдали
Все, чем мучительно и сладко так порою
Мы были счастливы с тобою?
Скажи! я должен знать. Как странно я люблю!
Я счастия тебе желаю и молю,
Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки,
Души моей смягчает муки.

Давно – отвергнутый тобою,
Я шел по этим берегам
И, полон думой роковою,
Мгновенно кинулся к волнам.
Они приветливо яснели.
На край обрыва я ступил –
Вдруг волны грозно потемнели,
И страх меня остановил!
Поздней – любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда,
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь – один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова –
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,
А манят в глубину свою.

Тяжелый крест достался ей на долю:
Страдай, молчи, притворствуй и не плачь;
Кому и страсть, и молодость, и волю –
Всё отдала, – тот стал ее палач!

Давно ни с кем она не знает встречи;
Угнетена, пуглива и грустна,
Безумные, язвительные речи
Безропотно выслушивать должна:

"Не говори, что молодость сгубила
Ты, ревностью истерзана моей;
Не говори. близка моя могила,
А ты цветка весеннего свежей!

Тот день, когда меня ты полюбила
И от меня услышала: люблю –
Не проклинай! близка моя могила:
Поправлю всё, всё смертью искуплю!

Не говори, что дни твои унылы,
Тюремщиком больного не зови:
Передо мной – холодный мрак могилы,
Перед тобой – объятия любви!

Я знаю: ты другого полюбила,
Щадить и ждать наскучило тебе.
О, погоди! близка моя могила –
Начатое и кончить дай судьбе. "

Ужасные, убийственные звуки.
Как статуя прекрасна и бледна,
Она молчит, свои ломая руки.
И что сказать могла б ему она.

Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, –
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!

Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, –
Благослови и не забудь!

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.

Говори же, когда ты сердита,
Всё, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир – и скорее наскучит.
Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья.

Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом "прости".
Но даже плакать нету силы.
Пиши – прошу я одного.
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы –
С могилы сердца моего!

Так это шутка? Милая моя,
Как боязлив, как недогадлив я!
Я плакал над твоим рассчитано суровым,
Коротким и сухим письмом;
Ни лаской дружеской, ни откровенным словом
Ты сердца не порадовала в нем.
Я спрашивал: не демон ли раздора
Твоей рукой насмешливо водил?
Я говорил: "Когда б нас разлучила ссора –
Но так тяжел, так горек, так уныл,
Так нежен был последний час разлуки.
Еще твой друг забыть его не мог,
И вновь ему ты посылаешь муки
Сомнения, догадок и тревог, –
Скажи, зачем. Не ложью ли пустою,
Рассеянной досужей клеветою
Возмущена душа твоя была?
И, мучима томительным недугом,
Ты над своим отсутствующим другом
Без оправданья суд произнесла?
Или то был один каприз случайный,
Иль давний гнев. " Неразрешимой тайной
Я мучился: я плакал и страдал,
В догадках ум испуганный блуждал,
Я жалок был в отчаянье суровом.

Всему конец! Своим единым словом
Душе моей ты возвратила вновь
И прежний мир, и прежнюю любовь;
И сердце шлет тебе благословенья,
Как вестнице нежданного спасенья.

Так няня в лес ребенка заведет
И спрячется сама за куст высокой;
Встревоженный, он ищет и зовет,
И мечется в тоске жестокой,
И падает, бессильный, на траву.
А няня вдруг: ау! ау!
В нем радостью внезапной сердце бьется,
Он всё забыл: он плачет и смеется,
И прыгает, и весело бежит,
И падает – и няню не бранит,
Но к сердцу жмет виновницу испуга,
Как от беды избавившего друга.

Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум;

Ты хохочешь так бойко и мило,
Так врагов моих глупых бранишь,
То, понурив головку уныло,
Так лукаво меня ты смешишь;

Так добра ты, скупая на ласки,
Поцелуй твой так полон огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня, –

Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу
И вперед – в это темное море –
Без обычного страха гляжу.

Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим, –
Нам рано предаваться ей!

Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты –
Не торопи развязки неизбежной!

И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска.
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны.

Тяжелый год – сломил меня недуг,
Беда настигла, счастье изменило,
И не щадит меня ни враг, ни друг,
И даже ты не пощадила!
Истерзана, озлоблена борьбой,
С своими кровными врагами!
Страдалица! стоишь ты предо мной
Прекрасным призраком с безумными глазами!
Упали волосы до плеч,
Уста горят, румянцем рдеют щеки,
И необузданная речь
Сливается в ужасные упреки,
Жестокие, неправые. Постой!
Не я обрек твои младые годы
На жизнь без счастья и свободы,
Я друг, я не губитель твой!
Но ты не слушаешь.
.

Когда горит в твоей крови
Огонь действительной любви,
Когда ты сознаешь глубоко
Свои законные права, –
Верь: не убьет тебя молва
Своею клеветой жестокой!

Постыдных, ненавистных уз
Отринь насильственное бремя
И заключи – пока есть время –
Свободный, по сердцу союз.

Но если страсть твоя слаба
И убежденье не глубоко,
Будь мужу вечная раба,
Не то – раскаешься жестоко.

Поражена потерей невозвратной,
Душа моя уныла и слаба:
Ни гордости, ни веры благодатной –
Постыдное бессилие раба!

Ей всё равно – холодный сумрак гроба,
Позор ли, слава, ненависть, любовь, –
Погасла и спасительная злоба,
Что долго так разогревала кровь.

Я жду. но ночь не близится к рассвету,
И мертвый мрак кругом. и та,
Которая воззвать могла бы к свету, –
Как будто смерть сковала ей уста!

Лицо без мысли, полное смятенья,
Сухие, напряженные глаза –
И, кажется, зарею обновленья
В них никогда не заблестит слеза.

Тема любви в лирике Н.А. Некрасова

Сколько у меня было души, страсти,
характера и нравственной силы –
все этой женщине я отдал, вce она взяла…
Н.А. Некрасов о А.Я. Панаевой.

Традиционно Н.А. Некрасов воспринимается нами как поэт глубоко гражданский, повествующий о народной жизни, о социальных проблемах общества. Однако этому художнику принадлежат глубокие философские стихи о любви, объединенные литературоведами в так называемый «панаевский цикл».
Эти произведения, навеянные отношениями поэта с его гражданской женой, А.Я. Панаевой, образуют единый лирический дневник, запечатлевший все оттенки чувств лирического героя. Сила этих стихов - в реалистической конкретности переживания, в стремлении правдиво и точно передать сложный процесс душевной жизни. Отсюда - напряженный драматизм этой бурной лирической исповеди, свежесть и выразительность поэтической речи, свободное использование богатых возможностей «прозаизированного» стиха.
В «панаевском цикле» отношения лирического героя и его любимой женщины раскрываются как мучительный диалог двух равноправных личностей, независимых и вместе с тем душевно ранимых. Закономерным следствием такого диалога предстает «проза любви»: ссоры, дрязги, мелочи быта, истерики и т. п.
Некрасов впервые открывает сложный, внутренне надломленный женский характер, судьба которого впоследствии будет детально прослежена в романах Ф. М. Достоевского (Настасья Филипповна в «Идиоте», Грушенька в «Братьях Карамазовых»). Это героиня с добрым от природы, но ожесточившимся от жизненных невзгод сердцем. Это внутренний надлом становится причиной постоянного душевного надрыва и эксцентричных поступков.
Таким образом, Некрасов в своих стихах не просто создает характер героини, что уже само по себе ново, но и рисует новый характер в развитии, в разных, подчас неожиданных, проявлениях - самоотверженный и жестокий, любящий и ревнивый, страдающий и заставляющий страдать. «Я не люблю иронии твоей. » - уже в одной этой первой фразе вступления есть характеры двух людей и бесконечная сложность их отношений:
Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты -
Не торопи развязки неизбежной!
Сквозным сюжетом «панаевского цикла» является драматическая борьба сильного чувства с пошлостью повседневной жизни. Некрасов не боится лишить любовь романтического ореола и показать ее как неустанный, «черновой» труд души любящих, в котором возвышенное и низменное попеременно одерживают верх. И, как всегда бывает в лирике Некрасова, интимная, задушевная интонация «пробивает себе дорогу» сквозь «прозаизмы»:
Кто ночи трудные проводит,
Один, ревнивый и больной,
А утром с ней по лавкам бродит,
Наряд торгуя дорогой?
Некрасов дал формулу, которую охотно приняли при разговоре о его лирике, - «проза любви». Однако эта проза состоит не в особой приверженности к быту и дрязгам. Некрасов погружает нас в мир сложных, «достоевских» страстей, ревности, самоутверждений и самоугрызений.
Целый ряд сквозных примет объединяет «панаевские» стихи. Таков лейтмотив мятежности. Стихотворение «Если мучимый страстью мятежной. » переходит в «Да, наша жизнь текла мятежно. ». Вступлению «Тяжелый год - сломил меня недуг. » соответствует «Тяжелый крест достался ей на долю. ». «Прости» соотносимо с «Прощанием». Все эти стихи следуют как бы парами, которые поддерживают «сюжет» лирического романа.
Вообще же некрасовские вступления - это продолжения вновь и вновь начинаемого спора, длящейся ссоры, непрерываемого диалога: «Я не люблю иронии твоей. », «Да, наша жизнь текла мятежно. », «Так это шутка, милая моя. ». Характерны в этом цикле многоточия - ими заканчиваются почти все произведения интимной лирики Некрасова. Думаю, это указание на фрагментарность, на неисчерпанность ситуации, своеобразное «продолжение следует».
Но, несмотря на все трудности, несмотря на финальное расставание героев, «панаевский цикл» Некрасова – это, в первую очередь, прославление любви и любимой женщины, которые стали для лирического героя поддержкой, опорой, вдохновением:
Все, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас, -
Мы на один алтарь сложили -
И этот пламень не угас!
Интимная лирика Некрасова глубоко лирична, психологична, оригинальна. Раскрывая эту поистине вечную тему, поэт привнес в нее свой взгляд на отношения мужчины и женщины, постарался максимально полно и достоверно раскрыть специфику этих отношений, показать значимость любви в жизни человека.