Анализ стихотворения Маяковского Хорошее отношение к лошадям

Анализ стихотворения «Хорошее отношение к лошадям» Маяковский

Хорошее отношение к лошадям (1918)

Стихотворение написано в период Гражданской войны. Это было время разрухи и голода, революционного террора и насилия. Произведение Владимира Маяковского — призыв к милосердию и восстановлению человеческих отношений. Упавшая лошадь заставляет вспомнить забитую клячу из романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», символизирующую положение «униженных и оскорблённых ».

Начало стихотворения можно назвать камертоном, который настраивает восприятие читателя: «Гриб. / Грабь. / Гроб. / Груб». Подчёркнутая аллитерация этих строчек вызывает ассоциации со смертью, грабежами, жестокостью и грубостью. В то же время это звукопись, изображающая цокот лошадиных подков. События, описанные в стихотворении, можно пересказать в нескольких словах. В Москве, возле Кузнецкого моста (это название улицы), поэт увидел лошадь, которая упала на скользкой мостовой. У собравшихся зевак происшествие вызвало злорадный смех, и лишь поэт посочувствовал несчастному животному. От ласкового слова лошадь нашла в себе силы подняться и идти дальше.

В стихотворении можно чётко выделить вступление, основную часть и заключение.

В самом начале использована необычная метафора, которая изображает место происшествия — улицу:

Ветром опита, льдом обута, улица скользила.

«Ветром опита» — это улица, напоенная сырым, холодным воздухом; «льдом обута» — означает, что лёд покрыл улицу, как бы обул её, поэтому она стала скользкой. Использована ещё и метонимия: на самом деле не «улица скользила», а поскальзывались прохожие.

Следует отметить также, что улица в раннем творчестве Маяковского часто была метафорой старого мира, обывательского сознания, агрессивной толпы (например, в стихотворении «Нате!»).

В рассматриваемом произведении поэт изображает уличную толпу ещё и праздной, и разодетой: «штаны пришедшие Кузнецким клёшить».

Клёшитъ — неологизм Маяковского от слова «клёш». Клёш (то есть модные в то время широкие брюки) служит средством социальной характеристики толпы.

Поэт изображает сытых обывателей, ищущих развлечений. Просторечное слово сгрудились означает: собрались в кучу, как стадо. Страдания животного вызывают у них лишь смех, их выкрики подобны вою.

Далее автор использует антитезу, противопоставляя лирического героя толпе:

Лишь один я голос свой не вмешивал в вой ему.

Поэт удручён увиденным. Его взволнованность передана паузами: «Подошёл / и вижу / глаза лошадиные…». Тоска переполняет душу лирического героя.

Противопоставление поэта толпе не случайное — Маяковский рассказывает не только о происшествии на Кузнецком мосту, но и о себе тоже, о своей «звериной тоске» и об умении преодолевать её. Плачущая лошадь — своеобразный двойник автора. Измученный поэт знает, что нужно найти в себе силы продолжать жить. Поэтому он обращается к лошади как к товарищу по несчастью:

Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь.

Основную нагрузку в стихотворении несут на себе глаголы действия. Весь сюжет можно описать с помощью цепочки глаголов: грохнулась — сгрудились — подошёл — рванулась — пошла — пришла — стала (в стойло).

Оптимистичны завершающие строки стихотворения:

И всё ей казалось — она жеребёнок, и стоило жить, и работать стоило.

Через нехитрый сюжет Маяковский раскрывает одну из важнейших тем поэзии — тему одиночества.

Но поэт делает это по-своему — в системе эстетики футуризма, нарушавшей все привычные законы стихосложения.

Стихи, с помощью графики разбитые на интонационные отрезки, получают свободную непринуждённость.

Автор использует самые разные виды рифм: усечённые неточные (плоше — лошадь; зевака — зазвякал); неравносложные (в шерсти — в шелесте; стойло — стоило); составные (в вой ему — по-своему; один я — лошадиные; в няньке — на ноги). Есть омонимическая рифма: пошла (краткое прилагательное) — пошла (глагол). Есть и звуковая перекличка внутри строки (голос свой не вмешивал в вой). Эти рифмы как бы оттеняют два мира — мир поэта и мир равнодушной, чёрствой толпы.

Ритм стихотворения тоже разнообразный — от громкого скандирования до негромких лирических отступлений.

Здесь искали:

хорошее отношение к лошадям анализ
Краткий анализ хорошее отношение к лошадям
краткий анализ стихотворение хорошее отношение к лошадям

Анализ стихотворения «Хорошее отношение к лошадям»

Картинка Анализ стихотворения Маяковского Хорошее отношение к лошадям № 2

И все ей казалось –

и работать стоило.

Стихотворение В. Маяковского “Хорошее отношение к лошадям” сюжетно восходит к страницам русской классики и фольклору. У Некрасова, Достоевского, Салтыкова-Щедрина лошадь часто символизирует безропотного, покорного труженика, беспомощного и угнетенного, вызывающего жалость и сострадание.

Любопытно, какую творческую задачу решает в этом случае Маяковский, что для него образ несчастной лошади? Маяковский – художник, чьи общественные и эстетические взгляды были весьма революционны, — всем своим творчеством провозглашал идею новой жизни, новых отношений между людьми. Стихотворение “Хорошее отношение к лошадям” новизной художественного содержания и формы утверждает ту же мысль.

Композиционно стихотворение состоит из 3 частей, симметрично расположенных: первая (“упала лошадь”) и третья (“лошадь… пошла”) обрамляют центральную (“глаза лошадиные”). Связывает части как сюжет (то, что происходит с лошадью), так и лирическое “я”. Сначала противопоставляется отношение к происходящему лирического героя и толпы:

Голос свой не вмешивал в вой ему.

Затем крупным планом даны глаза лошади и слезы в них “за каплищей каплища” — момент очеловечивания, подготавливающий кульминацию переживания лирического героя:

Все мы немного лошади,

Каждый из нас по-своему лошадь.

Сюжетная развязка и ее оценка автором (“пришла веселая…и стоило жить, и работать стоило”) отражает смысловой итог стихотворения.

Образную систему, в рамках которой развернут лирический конфликт, представляют три стороны: лошадь, улица, лирический герой.

Фигура лошади у Маяковского весьма своеобразна: она лишена признаков жертвы социального конфликта. Нет ни седока, ни поклажи, которые могли бы олицетворять тяготы, угнетение. Да и момент падения не обусловлен усталостью или насилием (“льдом обута, улица скользила…”). Звуковая сторона стиха подчеркивает враждебность улицы. Аллитерация:

не столько звукоподражательная (этого Маяковский не любил), сколько содержательна и в сочетании со словами “круп”, “грохнулась”, “сгрудились” на звуковом уровне дает «приращение» смысла. Улица у раннего Маяковского – часто метафора старого мира, обывательского сознания, агрессивной толпы.

Толпа озвереет… (“Нате!”)

Толпа навалилась, огромная, злая. (“Вот так я сделался собакой.”)

В нашем случае это еще и толпа праздная, разодетая:

…за зевакой зевака,

Штаны пришедшие Кузнецким клешить…

Не случайно и улица – Кузнецкий, за которым тянется шлейф определенных ассоциаций еще со времен Грибоедова (“оттуда моды к нам…”). Бесцеремонность толпы подчеркнута выбором глаголов: “смех зазвенел и зазвякал”. Звуки “з”, “зв”, настойчиво повторяющиеся, усиливают смысл слова “зевака”; то же подчеркивает и рифма: “зевака”– “зазвякал”.

Противопоставление “голоса” лирического героя “вою” толпы и сближение его с объектом всеобщего внимания осуществляется лексически, синтаксически, фонетически, интонационно, а также с помощью рифм. Параллелизм глагольных конструкций (“подошел и вижу”), рифмы (“один я”-“лошадиные”, “в вой ему”-“по-своему”, зрительный (глаза) и звуковой образы (“за каплищей каплища…катится”,“плеща”) – средства усиления впечатления от самой картины, сгущения эмоций лирического героя.

«Общая звериная тоска» — метафора сложного психологического состояния лирического героя, его душевной усталости, безысходности. Сквозными становятся звуки «ш — щ», восходящие к слову «общая». Ласково-снисходительное обращение «деточка» адресовано «нуждающемуся в няньке», то есть тому, кто свое душевное состояние ассоциирует с мягкой и по-своему глубокой сентенцией Маяковского: «… все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь». Центральный образ стихотворения обогащается новыми смысловыми оттенками, приобретает психологическую глубину.

Если прав Роман Якобсон, считавший, что поэзия Маяковского
есть “поэзия выделенных слов”, то такими словами в завершающем стихотворение фрагменте следует считать, по-видимому, “стоило жить”. Каламбурная рифма (“пошла”-“пошла”), настойчивое усиление звуком и рифмой смысла (“рв анулась”, “рж анула”, “р ыж ий р ебенок”-“ж ер ебенок”), повторение этимологически близких слов (“встала”, “стала”, “стойло”), омографическая близость (“стойло”-“стоило”) придают оптимистический, жизнеутверждающий характер финалу стихотворения.

У поклонников Маяковского это стихотворение на особом счету. Написанное в 1918 году, оно не отличается политической остротой, как “Ода революции” или “Левый марш” и не дает повода для псевдолитературных спекуляций. По мироощущению лирического героя стихотворение близко более раннему — “Скрипка и немножко нервно”. Их сближает не революционный пафос, а тоска по утраченному взаимопониманию, желание обрести единомышленников, “встать на ноги”. “жить вместе”.

Это преодоление отчуждения, единение близких по духу людей и есть идеал автора, чье поэтическое мастерство и новаторство побеждают пошлость и увлекают своей оригинальностью, яркостью, любовью к жизни.

Как часто в жизни человек нуждается в поддержке, хотя бы просто в добром слове. Как говорится, доброе слово и кошке приятно. Однако порой очень сложно найти взаимопонимание с окружающим миром. Именно этой теме – противостояния человека и толпы – были посвящены ранние стихи поэта-футуриста Владимира Маяковского.
В 1918 году, во время суровых испытаний для молодой советской республики, в дни, когда другие поэты, такие, как Александр Блок, призывали:

Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!

- именно в такое время Маяковский пишет стихотворение с неожиданным названием - «Хорошее отношение к лошадям», которому и посвящен анализ.

Это произведение сразу же потрясает обилием аллитерации. В основе сюжета – падение старой лошади, вызвавшее не просто живое любопытство толпы, а даже смех окруживших место падения зевак. Поэтому аллитерация помогает услышать и цокот копыт старой клячи («Гриб. Грабь. Гроб. Груб.»), и звуки толпы, жаждущей зрелища («Смех зазвенел и зазвякал», «за зевакой зевака»).

Важно отметить, что звуки, имитирующие тяжелую поступь клячи, одновременно несут и смысловую окраску: особенно явственно воспринимается своеобразный призыв «Грабь» в сочетании со словами «гроб» и «груб». Точно так же звякающий смех зевак, «штаны пришедших Кузнецким клёшить», сливается в единый вой, напоминающий стаю волоков. Вот тут-то и появляется лирический герой, который «один голос свой не вмешивал в вой», герой, который посочувствовал лошади, не просто упавшей, а «грохнувшейся», потому что он увидел «глаза лошадиные».

Что увидел в этих глазах герой? Тоску о простом человеческом участии? В произведении М. Горького «Старуха Изергиль» Ларра, отвергший людей, так как сам был сыном орла, не стал жить без них, а когда захотел умереть – не смог, и автор написал: «В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира». Возможно, именно столько же ее было и в глазах несчастной лошади, но окружающие этого не видели, хотя она плакала:

За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…

Сочувствие в герое оказалось таким сильным, что он ощутил «какую-то общую звериную тоску». Вот эта всеобщность и позволяет ему заявить: «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь». Действительно, разве не бывали у каждого дни, когда неудачи преследовали одна за другой? Разве не хотелось бросить все и опустить руки? А кому-то руки даже на себя хотелось наложить.

Как помочь в такой ситуации? Поддержать, сказать слова утешения, сочувствия, что и делает герой. Конечно, произнося свои слова ободрения, он осознает, что «может быть, старая и не нуждалась в няньке», ведь не каждому приятно, когда есть свидетели его минутной слабости или неудачи. Однако слова героя подействовали чудесным образом: лошадь не просто «встала на ноги, ржанула и пошла». Она еще и хвостом помахивала («рыжий ребенок»!), потому что вновь ощутила себя жеребенком, полным сил и будто заново начинающим жить.

Поэтому и заканчивается стихотворение жизнеутверждающим выводом: «И стоило жить, и работать стоило». Теперь ясно, что название стихотворения «Хорошее отношение к лошадям» воспринимается совсем по-другому: Маяковский, конечно, имел в виду хорошее отношение ко всем людям.

В 1918 году, когда вокруг царили страх, ненависть, всеобщее озлобление, только поэт мог ощутить дефицит внимания друг к другу, недостаток любви, нехватку сочувствия и милосердия. Недаром в письме к Лиле Брик в мае 1918 года он так определил замысел своего будущего произведения: «Стихов не пишу, хотя и хочется очень написать что-нибудь прочувственное про лошадь».

Стихотворение на самом деле получилось очень прочувствованным, во многом благодаря традиционным для Маяковского художественным средствам. Это и неологизмы: «опита», «клёшить», «каплища», «плоше». Это и метафоры: «улица опрокинулась», «смех зазвякал», «тоска вылилась». И, конечно же, это рифма, прежде всего, неточная, так как именно ее предпочитал Маяковский. По его мнению, неточная рифма всегда рождает неожиданный образ, ассоциацию, идею. Вот и в этом стихотворении рифмы «клёшить – лошадь», «шерсти – шелесте», «плоше – лошадь» порождают бесконечное количество образов, вызывая у каждого читателя свое восприятие и настроение.

Более новые статьи:

«Хорошее отношение к лошадям», анализ стихотворения Маяковского

Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!

- именно в такое время Маяковский пишет стихотворение с неожиданным названием - «Хорошее отношение к лошадям». которому и посвящен анализ.

Это произведение сразу же потрясает обилием аллитерации. В основе сюжета – падение старой лошади, вызвавшее не просто живое любопытство толпы, а даже смех окруживших место падения зевак. Поэтому аллитерация помогает услышать и цокот копыт старой клячи («Гриб. Грабь. Гроб. Груб.» ), и звуки толпы, жаждущей зрелища («Смех зазвенел и зазвякал». «за зевакой зевака» ).

Важно отметить, что звуки, имитирующие тяжелую поступь клячи, одновременно несут и смысловую окраску: особенно явственно воспринимается своеобразный призыв «Грабь» в сочетании со словами «гроб» и «груб». Точно так же звякающий смех зевак, «штаны пришедших Кузнецким клёшить». сливается в единый вой, напоминающий стаю волоков. Вот тут-то и появляется лирический герой. который «один голос свой не вмешивал в вой». герой, который посочувствовал лошади, не просто упавшей, а «грохнувшейся». потому что он увидел «глаза лошадиные» .

За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…

Сочувствие в герое оказалось таким сильным, что он ощутил «какую-то общую звериную тоску». Вот эта всеобщность и позволяет ему заявить: «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь». Действительно, разве не бывали у каждого дни, когда неудачи преследовали одна за другой? Разве не хотелось бросить все и опустить руки? А кому-то руки даже на себя хотелось наложить.

Как помочь в такой ситуации? Поддержать, сказать слова утешения, сочувствия, что и делает герой. Конечно, произнося свои слова ободрения, он осознает, что «может быть, старая и не нуждалась в няньке». ведь не каждому приятно, когда есть свидетели его минутной слабости или неудачи. Однако слова героя подействовали чудесным образом: лошадь не просто «встала на ноги, ржанула и пошла». Она еще и хвостом помахивала («рыжий ребенок» !), потому что вновь ощутила себя жеребенком, полным сил и будто заново начинающим жить.

Поэтому и заканчивается стихотворение жизнеутверждающим выводом: «И стоило жить, и работать стоило». Теперь ясно, что название стихотворения «Хорошее отношение к лошадям» воспринимается совсем по-другому: Маяковский, конечно, имел в виду хорошее отношение ко всем людям.

Стихотворение на самом деле получилось очень прочувствованным, во многом благодаря традиционным для Маяковского художественным средствам. Это и неологизмы. «опита». «клёшить». «каплища». «плоше». Это и метафоры. «улица опрокинулась». «смех зазвякал». «тоска вылилась». И, конечно же, это рифма, прежде всего, неточная, так как именно ее предпочитал Маяковский. По его мнению, неточная рифма всегда рождает неожиданный образ, ассоциацию, идею. Вот и в этом стихотворении рифмы «клёшить – лошадь». «шерсти – шелесте». «плоше – лошадь» порождают бесконечное количество образов, вызывая у каждого читателя свое восприятие и настроение.