Анализ стихотворения Гумилева Ужас
Я ИДУ НА УРОК
Александр ВЕРЧЕНКО,
гимназия 1567,
11-й класс, Москва
(учитель литературы —
Лев Иосифович Соболев)
Книга Николая Гумилёва «ОГНЕННЫЙ СТОЛП»
Заглавие сборника многозначно. Можно предположить, что заглавие восходит к Ветхому Завету: "И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа, и расположились станом в Ефаме, в конце пустыни. Господь же шёл пред ними днём в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днём, и ночью. Не отлучался столп облачный днём и столп огненный ночью от лица народа" (Исход, 13:20–22). Если рассматривать заглавие сборника в контексте этого отрывка, то "огненный столп" – это путеводная звезда, указывающая верный путь. Такое толкование заглавия подтверждается текстом стихов.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог… —
в этих стихах звучит укор, поэт укоряет нас в том, что мы забыли высокое назначение Слова и теперь "дурно пахнут мёртвые слова". Поэт нам указывает верный путь: "для низкой жизни" — числа, и тогда слову вернётся его сила. При этом прослеживается связь между библейским сюжетом и поэтом-пророком, каким выступает в стихотворении «Слово» Гумилёв. Библейские мотивы есть и в других стихах («Память», «Молитва мастеров»). Предположение, что "огненный столп" — это нечто ведущее за собой, поддерживающее людей во время их сложного пути, находит подтверждение в следующих строках стихотворения «Мои читатели»:
Но когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать что надо.
П оэзия Гумилёва – это "огненный столп" для читателей, который указывает им жизненный путь. Как "огненный (или облачный. – А.В.) столп" "не отлучался от лица народа", был с ним и днём, и ночью, так "много их, сильных, злых и весёлых" носят книги Гумилёва "…в седельной сумке, // Читают их в пальмовой роще, // Забывают на тонущем корабле". Стихи из сборника «Огненный столп» являются ориентиром в жизни людей, поддерживающей силой, которая ведёт их по жизни.
По другой версии, название восходит к Новому Завету: "И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облечённого облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные. <…> И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю…" (Откр. 10:1–2). Связывая название сборника с Апокалипсисом и рассматривая стихи с этой позиции, можно заметить и прямые реминисценции из Откровения Иоанна Богослова, и связь на идейном уровне (общее настроение стихотворений). Реминисценции: стих Гумилёва — "Стены Нового Иерусалима", в Новом Завете — "И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый…". Это пример почти дословной цитаты из Апокалипсиса, но многие стихи связаны с Откровением на более глубоком уровне. Так, можно рассматривать стихотворение «Слово», сопоставляя его с Апокалипсисом, недаром Гумилёв упоминает «Евангелие от Иоанна», напоминая о забытом предназначении слова ("Слово — это Бог").
А в черновом автографе этого стихотворения есть следующие строки:
Прежний ад нам показался раем,
Дьяволу мы в слуги нанялись
Оттого, что мы не отличаем
Зла от блага и от бездны высь.
Эти строки демонстрируют уже не призрачную связь с Апокалипсисом: "Дьяволу мы в слуги нанялись" – не Вавилон ли это из Откровения? В пользу версии о том, что Гумилёву была интересна апокалипсическая тематика в 1921 году, говорит строчка из плана книги стихов, над которым Николай Степанович работал после окончания сборника «Огненный столп»: "Наказ художнику, иллюстрирующему Апокалипсис". При анализе названия сборника в контексте Апокалипсиса напрашивается параллель с книгой Ницше «Так говорил Заратустра»: "Горе этому большому городу! – И мне хотелось бы уже видеть огненный столп, в котором сгорит он! Ибо эти огненные столпы должны предшествовать великому полудню". В этой цитате "огненный столп" является символом уничтожения греховного. Вполне вероятно, что заглавие восходит к работам Ницше, так как известно, что Гумилёв c 1900-х годов увлекался его философией. Влияние Ницше можно проследить и во многих более поздних стихах Гумилёва («Песнь Заратустры» — 1903, «Память» – 1921). Таким образом, вторая версия трактовки названия связана с апокалипсической тематикой.
Н.А. Богомолов видит один из возможных подтекстов заглавия в стихотворении Гумилёва «Много есть людей…»: "И отныне я горю в огне, // Вставшем до небес из преисподней".
Как видно из всего выше изложенного, каждая из трактовок названия находит подтверждение в стихотворениях сборника, а следовательно, имеет право на существование.
В сборнике «Огненный столп» входит 20 стихотворений; открывается книга стихотворением «Память», одним из самых важных для Гумилёва произведений, в котором он изображает метаморфозы своей души. Самоанализ поэта виден не только в «Памяти», но и в «Душе и теле», и в «Моих читателях»:
Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевной теплотой,
Не надоедаю многозначительными намёками
На содержимое выеденного яйца.
Гумилёв пытается разобраться в себе («Память», «Душа и тело») и в своих стихах, в силе своих стихов.
Композиция сборника: открывается сборник наиболее сильными стихотворениями («Память», «Слово», «Душа и тело»), следующие стихи образуют тематические связки. Расстановка стихотворений в зависимости от их тематики – это важнейший композиционный приём Гумилёва при составлении книги стихов. В «Огненном столпе» Гумилёв ставит рядом стихотворения «Подражание персидскому» и «Персидская миниатюра», эти стихи объединяют персидские мотивы. Стихотворения «Перстень» и «Дева-птица» объединяет тема любви. Завершают сборник стихотворения «Мои читатели» и «Звёздный ужас», первое из которых является своеобразным анализом Гумилёвым своего творчества, а второе стихотворение – сложное, многослойное произведение. В центре книги находится «Заблудившийся трамвай», тоже многоуровневое и важное стихотворение. Таким образом, структура сборника – это своего рода треугольник, то есть наиболее сильные стихи помещены в начало, конец и середину книги (эти произведения составляют основу книги).
Стихотворения этого сборника имеют несколько слоев: исторический, религиозный и философский, причём два последних во многих стихотворениях неразделимы, например в «Заблудившемся трамвае». В стихотворении «Память» есть биографический пласт (четыре метаморфозы души поэта), есть философский (или, скорее, религиозный) слой:
Я – угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле.
Я возревновал о славе отчей,
Как на небесах и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены нового Иерусалима
На полях моей родной земли.
В этих двух строфах можно увидеть религиозно-философский смысл, связанный с библейскими мотивами, и исторический подтекст: реставрация Романовых. Такова структура сборника «Огненный столп».
При этом все стихи книги связаны между собой общими мотивами. Библейские мотивы, связывающие стихотворения сборника «Огненный столп», вызваны религиозностью Гумилёва и проходят почти через все произведения.
Важнейшим мотивом сборника является мотив смерти. Он встречается в стихотворениях «Леопард», «Звёздный ужас», «Ольга», «Дева-птица», «Мои читатели». А в «Памяти» читатель сталкивается с мотивом смерти души, ведь "мы меняем души, не тела":
Крикну я. но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Г умилёв словно предчувствует свою гибель. Тема смерти возникает в его творчестве с 1917 года, когда в Париже Гумилёв влюбляется в Елену Карловну Дюбуше ("Синяя звезда" – так он её называл). Но она выходит замуж за богатого американца. После этой истории почти во всех стихах поэта встречается мотив смерти, не исключением являются и стихотворения из «Огненного столпа».
Вполне возможно, что в некоторых стихах отражается ситуация в стране после революции, хотя Гумилёв и считал, что поэзия выше политики. Так, строки "…взойдут, ясны, // Стены Нового Иерусалима // На полях моей родной страны" можно толковать как реставрацию Романовых (об этом я уже писал), а в стихотворении «Звёздный ужас» можно заподозрить описание нового коммунистического режима. Таким образом, книга начинается и заканчивается стихотворениями, одно из возможных толкований которых связано с политикой (кольцевая композиция).
Гумилёв был одним из родоначальников акмеизма. Но в конце своего творческого пути Гумилёв отходит от акмеизма. Его стихи намного сложнее, они не вписываются в рамки какого-либо литературного течения. Н.А. Богомолов пишет об этом в статье «Читатель книг». Он указывает на строчки из стихотворения «Память», в которых, по его мнению, "Гумилёв намеренно неоднозначен", и на основе этого он делает вывод о переосмыслении акмеизма Николаем Степановичем. На мой взгляд, Гумилёв сам говорит о своём разочаровании в акмеизме:
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мёртвые слова.
(«Слово»)
Эти строчки показывают нам разочарование в одном из важнейших догматов акмеизма, согласно которому именно "естеством" надо ограничивать себя художнику.
«Огненный столп» – последний прижизненный сборник Гумилёва, в котором поэт раскрывает своё мироощущение. Это переломный сборник, в стихах этой книги поставлена точка во многих темах, занимавших центральное место в творчестве Гумилёва. Читая эту книгу, понимаешь, насколько сложным поэтом является Николай Степанович Гумилёв, стихи которого не вписываются в узкие рамки литературных движений.
Анализ стихотворения Гумилева "Ужас"
l;buehlf [ewqyxs Ученик (148), на голосовании 4 месяца назад
Я долго шел по коридорам,
Кругом, как враг, таилась тишь.
На пришлеца враждебным взором
Смотрели статуи из ниш.
В угрюмом сне застыли вещи,
Был странен серый полумрак,
И точно маятник зловещий,
Звучал мой одинокий шаг.
И там, где глубже сумрак хмурый,
Мой взор горящий был смущен
Едва заметною фигурой
В тени столпившихся колонн.
Я подошел, и вот мгновенный,
Как зверь, в меня вцепился страх:
Я встретил голову гиены
На стройных девичьих плечах.
На острой морде кровь налипла,
Глаза зияли пустотой,
И мерзко крался шепот хриплый:
"Ты сам пришел сюда, ты мой!"
Мгновенья страшные бежали,
И наплывала полумгла,
И бледный ужас повторяли
Бесчисленные зеркала.
Дополнен 5 месяцев назад
Помогите с анализом стихотворения Николая Гумилева "Ужас"
Екатерина Бочагова Высший разум (1787045) 5 месяцев назад
Автором используется мотив гибельного искушения любовью с образными параллелями из мира хищных животных. Пережитое героем потрясение в стихотворении «Ужас» вызвано приближением к нему в ночном мраке «головы гиены» «на стройных девичьих плечах» и парализующим ощущением власти хищницы над ним («Ты сам пришел сюда, ты мой!»). Создается аллюзия библейского образа гиены огненной. Фантастмагорическое отражение переживаемого субъектом «бледного ужаса» в «бесчисленных зеркалах» — формально организованная психологическая экспрессия. Осуществляется соединение зооморфного кода (гиена) с вещным кодом (зеркало). Зеркало в «древних верованиях» символизирует «магическую связь» между объектом и его отражением3. Образ зеркала стереотипен, но посредством его введения автор передает максимальную напряженность испытанного им мучительного переживания.
Воображение героя не в силах вырваться из мира, где властвует Люцифер. Мучения поэта связаны с нравственными коллизиями вселенского масштаба.
Я ИДУ НА УРОК
Александр ВЕРЧЕНКО,
гимназия 1567,
11-й класс, Москва
(учитель литературы —
Лев Иосифович Соболев)
Книга Николая Гумилёва «ОГНЕННЫЙ СТОЛП»
Заглавие сборника многозначно. Можно предположить, что заглавие восходит к Ветхому Завету: "И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа, и расположились станом в Ефаме, в конце пустыни. Господь же шёл пред ними днём в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днём, и ночью. Не отлучался столп облачный днём и столп огненный ночью от лица народа" (Исход, 13:20–22). Если рассматривать заглавие сборника в контексте этого отрывка, то "огненный столп" – это путеводная звезда, указывающая верный путь. Такое толкование заглавия подтверждается текстом стихов.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог… —
в этих стихах звучит укор, поэт укоряет нас в том, что мы забыли высокое назначение Слова и теперь "дурно пахнут мёртвые слова". Поэт нам указывает верный путь: "для низкой жизни" — числа, и тогда слову вернётся его сила. При этом прослеживается связь между библейским сюжетом и поэтом-пророком, каким выступает в стихотворении «Слово» Гумилёв. Библейские мотивы есть и в других стихах («Память», «Молитва мастеров»). Предположение, что "огненный столп" — это нечто ведущее за собой, поддерживающее людей во время их сложного пути, находит подтверждение в следующих строках стихотворения «Мои читатели»:
Но когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать что надо.
П оэзия Гумилёва – это "огненный столп" для читателей, который указывает им жизненный путь. Как "огненный (или облачный. – А.В.) столп" "не отлучался от лица народа", был с ним и днём, и ночью, так "много их, сильных, злых и весёлых" носят книги Гумилёва "…в седельной сумке, // Читают их в пальмовой роще, // Забывают на тонущем корабле". Стихи из сборника «Огненный столп» являются ориентиром в жизни людей, поддерживающей силой, которая ведёт их по жизни.
По другой версии, название восходит к Новому Завету: "И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облечённого облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные. <…> И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю…" (Откр. 10:1–2). Связывая название сборника с Апокалипсисом и рассматривая стихи с этой позиции, можно заметить и прямые реминисценции из Откровения Иоанна Богослова, и связь на идейном уровне (общее настроение стихотворений). Реминисценции: стих Гумилёва — "Стены Нового Иерусалима", в Новом Завете — "И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый…". Это пример почти дословной цитаты из Апокалипсиса, но многие стихи связаны с Откровением на более глубоком уровне. Так, можно рассматривать стихотворение «Слово», сопоставляя его с Апокалипсисом, недаром Гумилёв упоминает «Евангелие от Иоанна», напоминая о забытом предназначении слова ("Слово — это Бог").
А в черновом автографе этого стихотворения есть следующие строки:
Прежний ад нам показался раем,
Дьяволу мы в слуги нанялись
Оттого, что мы не отличаем
Зла от блага и от бездны высь.
Эти строки демонстрируют уже не призрачную связь с Апокалипсисом: "Дьяволу мы в слуги нанялись" – не Вавилон ли это из Откровения? В пользу версии о том, что Гумилёву была интересна апокалипсическая тематика в 1921 году, говорит строчка из плана книги стихов, над которым Николай Степанович работал после окончания сборника «Огненный столп»: "Наказ художнику, иллюстрирующему Апокалипсис". При анализе названия сборника в контексте Апокалипсиса напрашивается параллель с книгой Ницше «Так говорил Заратустра»: "Горе этому большому городу! – И мне хотелось бы уже видеть огненный столп, в котором сгорит он! Ибо эти огненные столпы должны предшествовать великому полудню". В этой цитате "огненный столп" является символом уничтожения греховного. Вполне вероятно, что заглавие восходит к работам Ницше, так как известно, что Гумилёв c 1900-х годов увлекался его философией. Влияние Ницше можно проследить и во многих более поздних стихах Гумилёва («Песнь Заратустры» — 1903, «Память» – 1921). Таким образом, вторая версия трактовки названия связана с апокалипсической тематикой.
Н.А. Богомолов видит один из возможных подтекстов заглавия в стихотворении Гумилёва «Много есть людей…»: "И отныне я горю в огне, // Вставшем до небес из преисподней".
Как видно из всего выше изложенного, каждая из трактовок названия находит подтверждение в стихотворениях сборника, а следовательно, имеет право на существование.
В сборнике «Огненный столп» входит 20 стихотворений; открывается книга стихотворением «Память», одним из самых важных для Гумилёва произведений, в котором он изображает метаморфозы своей души. Самоанализ поэта виден не только в «Памяти», но и в «Душе и теле», и в «Моих читателях»:
Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевной теплотой,
Не надоедаю многозначительными намёками
На содержимое выеденного яйца.
Гумилёв пытается разобраться в себе («Память», «Душа и тело») и в своих стихах, в силе своих стихов.
Композиция сборника: открывается сборник наиболее сильными стихотворениями («Память», «Слово», «Душа и тело»), следующие стихи образуют тематические связки. Расстановка стихотворений в зависимости от их тематики – это важнейший композиционный приём Гумилёва при составлении книги стихов. В «Огненном столпе» Гумилёв ставит рядом стихотворения «Подражание персидскому» и «Персидская миниатюра», эти стихи объединяют персидские мотивы. Стихотворения «Перстень» и «Дева-птица» объединяет тема любви. Завершают сборник стихотворения «Мои читатели» и «Звёздный ужас», первое из которых является своеобразным анализом Гумилёвым своего творчества, а второе стихотворение – сложное, многослойное произведение. В центре книги находится «Заблудившийся трамвай», тоже многоуровневое и важное стихотворение. Таким образом, структура сборника – это своего рода треугольник, то есть наиболее сильные стихи помещены в начало, конец и середину книги (эти произведения составляют основу книги).
Стихотворения этого сборника имеют несколько слоев: исторический, религиозный и философский, причём два последних во многих стихотворениях неразделимы, например в «Заблудившемся трамвае». В стихотворении «Память» есть биографический пласт (четыре метаморфозы души поэта), есть философский (или, скорее, религиозный) слой:
Я – угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле.
Я возревновал о славе отчей,
Как на небесах и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены нового Иерусалима
На полях моей родной земли.
В этих двух строфах можно увидеть религиозно-философский смысл, связанный с библейскими мотивами, и исторический подтекст: реставрация Романовых. Такова структура сборника «Огненный столп».
При этом все стихи книги связаны между собой общими мотивами. Библейские мотивы, связывающие стихотворения сборника «Огненный столп», вызваны религиозностью Гумилёва и проходят почти через все произведения.
Важнейшим мотивом сборника является мотив смерти. Он встречается в стихотворениях «Леопард», «Звёздный ужас», «Ольга», «Дева-птица», «Мои читатели». А в «Памяти» читатель сталкивается с мотивом смерти души, ведь "мы меняем души, не тела":
Крикну я. но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Г умилёв словно предчувствует свою гибель. Тема смерти возникает в его творчестве с 1917 года, когда в Париже Гумилёв влюбляется в Елену Карловну Дюбуше ("Синяя звезда" – так он её называл). Но она выходит замуж за богатого американца. После этой истории почти во всех стихах поэта встречается мотив смерти, не исключением являются и стихотворения из «Огненного столпа».
Вполне возможно, что в некоторых стихах отражается ситуация в стране после революции, хотя Гумилёв и считал, что поэзия выше политики. Так, строки "…взойдут, ясны, // Стены Нового Иерусалима // На полях моей родной страны" можно толковать как реставрацию Романовых (об этом я уже писал), а в стихотворении «Звёздный ужас» можно заподозрить описание нового коммунистического режима. Таким образом, книга начинается и заканчивается стихотворениями, одно из возможных толкований которых связано с политикой (кольцевая композиция).
Гумилёв был одним из родоначальников акмеизма. Но в конце своего творческого пути Гумилёв отходит от акмеизма. Его стихи намного сложнее, они не вписываются в рамки какого-либо литературного течения. Н.А. Богомолов пишет об этом в статье «Читатель книг». Он указывает на строчки из стихотворения «Память», в которых, по его мнению, "Гумилёв намеренно неоднозначен", и на основе этого он делает вывод о переосмыслении акмеизма Николаем Степановичем. На мой взгляд, Гумилёв сам говорит о своём разочаровании в акмеизме:
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мёртвые слова.
(«Слово»)
Эти строчки показывают нам разочарование в одном из важнейших догматов акмеизма, согласно которому именно "естеством" надо ограничивать себя художнику.
«Огненный столп» – последний прижизненный сборник Гумилёва, в котором поэт раскрывает своё мироощущение. Это переломный сборник, в стихах этой книги поставлена точка во многих темах, занимавших центральное место в творчестве Гумилёва. Читая эту книгу, понимаешь, насколько сложным поэтом является Николай Степанович Гумилёв, стихи которого не вписываются в узкие рамки литературных движений.
Анализ стихотворения Н. Гумилева «Старый конквистадор»
Стихотворение «Старый конквистадор» входит в сборник Н. Гумилева «Жемчуга» и является типичным образцом романтической поэзии.
Само название произведения относит нас к далеким временам завоевания Америки испанскими и португальскими воинами. Герой стихотворения – «старый конквистадор» - заблудился в неведомой стороне, в горах. Все в этом краю, описанном в романтическом ключе, незнакомо и неведомо герою: «неведомые горы», «дымном небе плавали кондоры», «нависали снежные громады».
Суровым оказался этот край для конквистадора – «Восемь дней скитался он без пищи, Конь издох…» Однако герой, как мы видим, отважен, вынослив, опытен. Он и под большим уступом сумел найти себе уютное жилище. Больше того, герой остался верен своему другу – коню, пусть тот уже и «почил в бозе»: «чтоб не разлучаться с милым трупом».
Так и жил он – в полном одиночестве долгое время. Однако герой нисколько не страдал от этого – ему было достаточно воспоминаний и песен Родины:
Там он жил в тени сухих смоковниц
Песни пел о солнечной Кастилье,
Вспоминал сраженья и любовниц,
Видел то пищали, то мантильи.
Со всей уверенностью можно сказать, что старый конквистадор – идеал поэта. Несмотря ни на какие сложности, герой всегда оставался «дерзок и спокоен, И не знал ни ужаса, ни злости».
Так он и жил до тех пор, пока за ним не пришла смерть. Но и тут конквистадор – этот храбрый воин – не сдался просто так. Он предложил смерти поиграть с ним в «изломанные кости. И где гарантия, что выиграла смерть?
Таким образом, данное стихотворение можно отнести к романтическим. Оно описывает идеального героя из далеких времен. Старого конквистадора испытывает судьба, однако тот «дерзко и спокойно» справляться со всеми тяготами, сохраняет чувство юмора, преданность, способность любить.
Мы понимаем, что поэт в этом произведении «бежит» от современности в те далекие времена – там он находит качества, по которым тоскует в настоящей жизни.
Будучи акмеистом, Гумилев в этом стихотворении следует художественным принципам этого направления. «Старый конквистадор» написан простым и ясным языком, с минимальным использованием образных средств. Однако и здесь поэт не обходится без эпитетов («в дымном небе», «неведомые горы») и метафор («поиграть в изломанные кости», «плавали кондоры», «нависали громады», «не знал ни ужаса, ни злости», «смерть пришла», «предложил поиграть в изломанные кости»).
Фонетические средства также помогают поэту воссоздать романтическую, загадочную атмосферу того времени и того места, куда попал герой. Так, в слове «конквистадор» и «кондоры» с этой целью (а также с целью создания рифмы) смещается ударение.
Стихотворение написано пятистопным хореем с пиррихиями, создано при помощи перекрестной рифмовки, с преобладанием женских рифм.
0 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
/ Сочинения / Гумилев Н.С. / Стихотворения / Анализ стихотворения Н. Гумилева «Старый конквистадор»
Смотрите также по произведению "Стихотворения":
Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре.
100% гарантии от повторения!
«Выбор» Н.Гумилев
«Выбор» Николай Гумилев
Созидающий башню сорвется,
Будет страшен стремительный лет,
И на дне мирового колодца
Он безумье свое проклянет.
Разрушающий будет раздавлен,
Опрокинут обломками плит,
И, Всевидящим Богом оставлен,
Он о муке своей возопит.
А ушедший в ночные пещеры
Или к заводям тихой реки
Повстречает свирепой пантеры
Наводящие ужас зрачки.
Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право —
Самому выбирать свою смерть.
Анализ стихотворения Гумилева «Выбор»
Произведение 1908 г. вошедшее в сборник «Романтические цветы», отражает авторский подход к мировоззренческой категории смерти, тема которой выходит за рамки отдельного издания. Картины последних минут жизни гумилевских героев разнообразны, однако в стихотворениях раннего периода смерть чаще всего представляется обманчивой «Белой Невестой», прекрасной женщиной — «нежной» и «бледной», ласковой и манящей.
Россыпь коротких экспрессивных историй с летальным концом насыщает художественное пространство «Выбора». В каждом из трех катренов — рассказ об ужасном финале трех персонажей: созидателя, разрушителя и охотника.
Первый герой трудится над постройкой башни. Это занятие порождает стойкую аллюзию на притчу о Вавилонской башне, создавая иносказательный смысловой пласт лирического повествования. Несчастный случай, повлекший «стремительный лет» строителя, представляется не беспричинным событием, а жестоким наказанием божества за человеческую дерзость. Отвлеченный образ «мирового колодца», в котором пребывает безумный созидатель, поддерживает двойственный эффект.
Разрушитель проделывает работу, прямо противоположную персонажу-созидателю, но также становится жертвой мести «Всевидящего Бога».
Охотника преследуют «зрачки свирепой пантеры». Место встречи с хищником не имеет значения: будь то пещера или берег реки, жуткий исход неизбежен.
«Безумье», «мука», «ужас», «проклянет», «возопит» — три трагические ситуации объединяет лексика с негативными коннотациями, передающими страдания или страх персонажей.
Содержание финального катрена посвящено философской декларации лирического героя, близкой к позиции автора. Молодого поэта привлекала идея Ницше о свободном человеке, который равнодушен к испытаниям и опасностям. Попытки самоубийства и дуэль, африканские путешествия и окопы первой мировой — факты гумилевской биографии свидетельствуют, что поэт придерживался трудных жизненных дорог. Игра со смертью была способом преодоления глубинного страха, путем, рождающим настоящего героя. В стихотворении декларируется важнейшее право деятельного романтика — прерогатива выбора «своей смерти». Неизбежность земного конца, обозначенного как «доля кровавая», определена властью высших сил. Однако жизненный итог и конечный облик многообразной смерти зависит только от воли лирического субъекта.
Слушать стихотворение Гумилева Ужас
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Ужас
Настроение произведения Ужас
