Анализ стихотворения Гумилева Смерть
Анализ стихотворения Гумилева «Шестое чувство»
Знаменитый и талантливый писатель Николай Гумилев родился в 1886 году. С самого раннего детства он увлекался поэзией. Свои первые стихи он написал в двенадцать лет. Достигнув совершеннолетия, Николаем Гумилевым к этому времени было написано огромное количество стихов, вскоре после этого появляется первая его книга стихотворений.
Уже в самом раннем детстве, Николай Гумилев писал, словно пророчащие стихотворения, но этому он не предавал никакого значения, считал, что это всего лишь совпадения. С годами Николай Гумилев начет понимать, что написанные им стихотворения действительно являются пророческими.
Последнее стихотворение, которое написал Николай, Гумилев называлось «Шестое чувство». В нем знаменитый и талантливый писатель описывал свою собственную смерть. Кто бы мог в действительности подумать, что все это случится именно так.
Писатель описывал в этом стихотворении такие строки. Прекрасно в нас влюбленное вино и добрый хлеб, что в печь для нас садиться, и женщина которою дано, сперва измучившись, нам насладиться. В этих строках писатель описывает некоторую часть из своей прожитой жизни. О том, что все шалости, которые могут происходить, в этом мире прекрасны, а так же пища и напитки.
Далее писатель пишет такие строки. Но что нам делать с розовой зарей над холодеющими небесами, где тишина и неземной покой, что делать нам с бессмертными стихами. В этих строках повествует приближение смерти, которую сулит сам для себя Николай Гумилев.
Розовая заря, о которой писал писатель, является неотъемлемым вдохновением для написания крылатых фраз, но, по его мнению, где-то таились и холодеющие небеса, ими он обозначил смерть, что вскоре после ее наступления никто больше не услышит рожденных стихотворений, будучи в тишине и неземном покое.
В след за этим идут такие строки. Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Мгновение бежит неудержимо, и мы ломаем руки, но опять, осуждены идти все мимо, мимо. В этих строках Гумилев пишет что, будучи мертвым нельзя испытать мирских желаний, будучи на том свете существует одно только мгновение, которое длиться постоянно и ничего изменить невозможно, а только лишь и остается постоянно проходить мимо этого всего.
Далее пишет. Как мальчик, игры позабыв свои, следит порой за девичьим купаньем и, ничего не зная о любви, все ж мучится таинственным желаньем. В этих строках автор своего стихотворения пишет о том, что будучи на том свете остается только лишь следить за происходящем на земле не испытав никакого жизненного наслаждения.
В предпоследних строках стихотворения Николай Гумилев пишет о своей жизни, как о скользкой твари, которая чувствует грядущую смерть и, к огромному сожалению, ничего сделать для своей защиты не может.
В заключение своего последнего стихотворения Николай Гумилев пишет об истерзанном своем теле, дух которого вещает смерть.
Вскоре после этого написанного стихотворения, Николай Гумилев трагически погибает от расстрела.
О смерти Николай Степанович Гумилев думал всегда. Известно, например, что в возрасте 11 лет он пытался покончить жизнь самоубийством. Поэтесса Ирина Одоевцева вспоминает большой монолог о смерти, который произнес перед ней Гумилев в рождественский вечер 1920 года.
"- Я в последнее время постоянно думаю о смерти. Нет, не постоянно, но часто. Особенно по ночам. Всякая человеческая жизнь, даже самая удачная, самая счастливая, трагична. Ведь она неизбежно кончается смертью. Ведь как ни ловчись, как ни хитри, а умереть придется. Все мы приговорены от рождения к смертной казни. Смертники. Ждем - вот постучат на заре в дверь и поведут вешать. Вешать, гильотинировать или сажать на электрический стул. Как кого. Я, конечно, самонадеянно мечтаю, что
Или что меня убьют на войне. Но ведь это, в сущности, все та же смертная казнь. Ее не избежать. Единственное равенство людей - равенство перед смертью. Очень банальная мысль, а меня все-таки беспокоит. И не только то, что я когда-нибудь, через много-много лет, умру, а и то, что будет потом, после смерти. И будет ли вообще что-нибудь? Или все кончается здесь, на земле: "Верю, Господи, верю, помоги моему неверию. "
Через полгода с небольшим после этого разговора Гумилев был арестован органами ГПУ за участие в "контрреволюционном заговоре" (так называемое Таганцевское дело). Накануне ареста 2 августа 1921 года, встретившись днем с Одоевцевой, Гумилев был весел и доволен.
"Я чувствую, что вступил в самую удачную полосу моей жизни,- говорил он.- Обыкновенно я, когда влюблен, схожу с ума, мучаюсь, терзаюсь, не сплю по ночам, а сейчас я весел и спокоен". Последним, кто видел Гумилева перед арестом, был Владислав Ходасевич. Они оба жили тогда в "Доме Искусств"-своего рода гостинице, коммуне для поэтов и ученых.
"В среду, 3-го августа, мне предстояло уехать,- вспоминает В. Ходасевич.-Вечером накануне отъезда пошел я проститься кое с кем из соседей по "Дому Искусств". Уже часов в десять постучался к Гумилеву, Он был дома, отдыхал после лекции. Мы были в хороших отношениях, но короткости между нами не было. Я не знал, чему приписать необычайную живость, с которой он обрадовался моему приходу. Он выказал какую-то особую даже теплоту, ему как будто бы и вообще несвойственную. Мне нужно било еще зайти к баронессе В. И. Икскуль, жившей этажом ниже. Но каждый раз, когда я подымался уйти, Гумилев начинал упрашивать: "Посидите еще". Так я и не попал к Варваре Ивановне, просидев у Гумилева часов до двух ночи. Он был на редкость весел. Говорил много, на разные темы. Мне почему-то запомнился только его рассказ о пребывании в царскосельском лазарете, о государыне Александре Федоровне и великих княжнах. Потом Гумилев стал меня уверять, что ему суждено прожить очень долго - "по крайней мере, до девяноста лет". Он все повторял:
- Непременно до девяноста лет, уж никак не меньше.
До тех пор собирался написать кипу книг. Упрекал меня:
- Вот мы однолетки с вами, а поглядите: я, право, на десять лет моложе. Это все потому, что я люблю молодежь. Я со своими студистками в жмурки играю - и сегодня играл. И потому непременно проживу до девяноста лет, а вы через пять лет скиснете.
И он, хохоча, показывал, как через пять лет я буду, сгорбившись, волочить ноги и как он будет выступать "молодцом".
Прощаясь, я попросил разрешения принести ему на следующий день кое-какие вещи на сохранение. Когда наутро, в условленный час, я с вещами подошел к дверям Гумилева, мне на стук никто не ответил. В столовой служитель Ефим сообщил мне, что ночью Гумилева арестовали и увезли". Обстоятельства смерти Гумилева до сих пор вызывают споры.
"О том, как Гумилев вел себя в тюрьме и как погиб, мне доподлинно ничего не известно,- пишет Одоевцева.- Письмо, присланное им из тюрьмы жене с просьбой прислать табаку и Платона, с уверениями, что беспокоиться нечего, "я играю в шахматы", приводилось много раз. Остальное - все только слухи. По этим слухам, Гумилева допрашивал Якобсон - очень тонкий, умный следователь. Он якобы сумел очаровать Гумилева или, во всяком случае, внушить ему уважение к своим знаниям и доверие к себе. К тому же, что не могло не льстить Гумилеву, Якобсон прикинулся - а может быть, и действительно был- пламенным поклонником Гумилева и читал ему его стихи наизусть".
1 сентября 1921 года в газете "Петроградская правда" было помещено сообщение ВЧК "О раскрытом в Петрограде заговоре против Советской власти" и список расстрелянных участников заговора в количестве 61 человека.
Среди них тринадцатым в списке значился "Гумилев, Николай Степанович, 33 лет, бывший дворянин, филолог, поэт, член коллегии "Издательства Всемирной литературы", беспартийный, бывший офицер. Участник Петроградской боевой организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности".
В марте 1922 года петроградский орган "Революционное дело" сообщил такие подробности о казни участников дела профессора Таганцева:
"Расстрел был произведен на одной из станций Ириновской ж[елезной] д[ороги]*. Арестованных привезли на рассвете и заставили рыть яму. Когда яма была наполовину готова, приказано было всем раздеться. Начались крики, вопли о помощи. Часть обреченных была насильно столкнута в яму, и по яме была открыта стрельба. На кучу тел была загнана и остальная часть и убита тем же манером. После чего яма, где стонали живые и раненые, была засыпана землей".
Георгий Иванов приводит слова Сергея Боброва (в пересказе М. Л. Лозинского) о подробностях расстрела Гумилева: " - Да. Этот ваш Гумилев. Нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук (т. е. от чекистов, членов расстрельной команды). Улыбался, докурил папиросу. Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все- таки крепкий тип. Мало кто так умирает. "
В конце 1980-х годов в СССР вспыхнула дискуссия о гибели Гумилева. Юрист в отставке Г. А. Терехов сумел посмотреть дело Гумилева (все дела такого рода обычно засекречены) и заявил, что с юридической точки зрения вина поэта заключалась только в том, что он не донес органам советской власти о предложении вступить в заговорщицкую офицерскую организацию, от чего он категорически отказался. Никаких других обвинительных материалов в том уголовном деле, по материалам которого осужден Гумилев, нет.
А это значит, что с Гумилевым поступили вне закона, так как по уголовному кодексу РСФСР того времени (статья 88-1 он подлежал лишь небольшому тюремному заключению (сроком от 1 до 3 лет) либо исправительным работам (до 2 лет).
Мнение Г. А. Терехова оспорил Д. Фельдман, указав, что, наряду с уголовным кодексом, могло быть применено постановление о красном терроре, принятое Советом Народных Комиссаров 5 сентября 1918 г. где говорилось, что "подлежат расстрелу все лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам".
Если принять во внимание этот декрет о терроре, то становится ясным, почему могли расстрелять Гумилева всего лишь за недонесение. Судя по постановлению о расстреле, многие "участники" заговора (в том числе 16 женщин!) были казнены за куда меньшие "преступления". Их вина характеризовалась такими, например, выражениями: "присутствовал", "переписывал", "знала", "разносила письма", "обещал, но отказался исключительно из-за малой оплаты", "доставлял организации для передачи за границу сведения о. музейном деле", "снабдил закупщика организации веревками и солью для обмена на продукты".
Остается добавить, что Гумилев, как и многие поэты, оказался пророком. В стихотворении "Рабочий" (из книги "Костер", вышедшей в июле 1918 года) есть такие строки:
Единственно, что не угадал Гумилев,- это название реки: в Петрограде течет не Двина, а Нева.
* Это подтверждает и рассказ А. А. Ахматовой . "Я про Колю знаю. их расстреляли близ Бернгардовки, по Ирининской дороге. я узнала через десять лет и туда поехала. Поляна; кривая маленькая сосна; рядом другая, мощная, но с вывороченными корнями. Это здесь была стенка. Земля запала, понизилась, потому что там не насыпали могил. Ямы. Две братские ямы на шестьдесят человек. "
Николай Гумилев — Нежной, бледной, в пепельной одежде ( Смерть )
Nezhnoy, blednoy, v pepelnoy odezhde
Ty yavilas s laskoyu ochey.
Ne takoy tebya vstrechal ya prezhde
V trubnom voye, v lyazganyi mechey.
Ty kazalas zolotisto-pyanoy,
Obnazhiv sverkayushchuyu grud.
Ty sredi krovavogo tumana
K nebesam prorezyvala put.
Kak u vechno-zhazhdushchey Astrei,
Vzory byli divno gluboki,
I neslas po zhilam krov bystreye,
I krepchali muskuly ruki.
No tebya, khot ty teper inaya,
Ya mechtoyu prezhney uznayu.
Ty menya manila pesney raya,
I s toboy my vstretimsya v rayu.
Yt;yjq. ktlyjq, d gtgtkmyjq jlt;lt
Ns zdbkfcm c kfcrj/ jxtq/
Yt nfrjq nt,z dcnhtxfk z ght;lt
D nhe,yjv djt, d kzpufymb vtxtq/
Ns rfpfkfcm pjkjnbcnj-gmzyjq,
J,yf;bd cdthrf/oe/ uhelm/
Ns chtlb rhjdfdjuj nevfyf
R yt,tcfv ghjhtpsdfkf genm/
Rfr e dtxyj-;f;leotq Fcnhtb,
Dpjhs ,skb lbdyj uke,jrb,
B ytckfcm gj ;bkfv rhjdm ,scnhtt,
B rhtgxfkb vecreks herb/
Yj nt,z, [jnm ns ntgthm byfz,
Z vtxnj/ ght;ytq epyf//
Ns vtyz vfybkf gtcytq hfz,
B c nj,jq vs dcnhtnbvcz d hf//
«Смерть (Есть так много жизней достойных…)» Н.Гумилев
«Смерть» Николай Гумилев
Есть так много жизней достойных,
Но одна лишь достойна смерть,
Лишь под пулями в рвах спокойных
Веришь в знамя Господне, твердь.
И за это знаешь так ясно,
Что в единственный, строгий час,
В час, когда, словно облак красный,
Милый день уплывет из глаз,
Свод небесный будет раздвинут
Пред душою, и душу ту
Белоснежные кони ринут
В ослепительную высоту.
Там Начальник в ярком доспехе,
В грозном шлеме звездных лучей,
И к старинной, бранной потехе
Огнекрылых зов трубачей.
Но и здесь на земле не хуже
Та же смерть — ясна и проста:
Здесь товарищ над павшим тужит
И целует его в уста.
Здесь священник в рясе дырявой
Умиленно поет псалом,
Здесь играют марш величавый
Над едва заметным холмом.
Анализ стихотворения Гумилева «Смерть»
Возвышенные патриотические интонации доминируют в произведениях, созданных в первые месяцы участия Гумилева в военных действиях. В стихотворении, датированном рубежом 1914—1915 гг. новое звучание получает тема смерти, традиционная для художественной концепции поэта.
Лирический герой выдвигает формулу «достойной смерти», которую считает единственно правильной. Солдату, хладнокровно рискующему жизнью «под пулями», доступны таинства истинной веры.
Автор поэтизирует картину гибели, прибегая к возвышенно-книжной лексике и образам. В «строгий час» гибели к воину приходит видение, похожее на откровение праведника. Перед душой погибшего открывается небосвод, и «белоснежные кони» уносят вечную сущность «в ослепительную высоту». Там, на верхнем полюсе вертикали, возникает оригинальный облик божества — образ Начальника. Его «яркие» доспехи и «звездные лучи» шлема, а также «огнекрылые трубачи», окружающие светлого предводителя, дополняют изображение рая, организованное при помощи лексики с семантикой блеска, сияния, пламени.
Религиозно-поэтическая трактовка темы противопоставляется земной сцене гибели солдата — она не такая возвышенная, но тоже достойная, «ясная и простая». Образ прощального братского поцелуя скорбящего товарища соотносится с другим поэтическим текстом — стихотворением «Война». В нем изображена подобная картина, однако она несет другой смысл. Братский поцелуй символизирует христианское прощение, благородство по отношению к поверженному противнику.
Щемящую сцену похорон воина завершают две детали. Отпевает погибшего полковой священник «в рясе дырявой». Он проникнут важностью момента и совершает скорбный обряд по всем правилам, «умиленно» и торжественно. Безличная конструкция сообщает о «величавом марше», звучащем над свежей могилой. Небольшой холм — скромное пристанище земного тела — получает характеристику «едва заметен». Реалистичная сцена выглядит выразительной и убедительной в своей горести и суровой спартанской простоте.
Религиозные мотивы и образы неотделимы от поэтических текстов Гумилева, посвященных военной тематике. Божественное слово помогает бойцам преодолевать усталость и голод, а земных солдат поддерживают небесные воины-серафимы. Лирический герой «Войны» возносит молитву, прося у Господа благословения для тех, кто занят святым и «величавым» ратным делом.
«Смерть (Нежной, бледной, в пепельной одежде…)» Н.Гумилев
«Смерть» Николай Гумилев
Нежной, бледной, в пепельной одежде
Ты явилась с ласкою очей.
Не такой тебя встречал я прежде
В трубном вое, в лязганьи мечей.
Ты казалась золотисто-пьяной,
Обнажив сверкающую грудь.
Ты среди кровавого тумана
К небесам прорезывала путь.
Как у вечно-жаждущей Астреи,
Взоры были дивно глубоки,
И неслась по жилам кровь быстрее,
И крепчали мускулы руки.
Но тебя, хоть ты теперь иная,
Я мечтою прежней узнаю.
Ты меня манила песней рая,
И с тобой мы встретимся в раю.
Анализ стихотворения Гумилева «Смерть»
Танатологические мотивы характерны для гумилевской поэтики, однако на протяжении творческого пути трактовка вечной темы претерпевала изменения. В ранней лирике смерть принимает конкретные, хотя и разнообразные облики, и зачастую соотносится с религиозными темами.
В стихотворении 1905 г. смерть предстает в двух образах, один из которых относится к прошлому, а другой — к настоящему. Описание первого лика зловещего персонажа занимает основную часть художественного текста. Изображение начинается с фоновой зарисовки, которую организуют звуковые и визуальные детали: «трубный вой», «лязганье мечей» и «кровавый туман». Среди картины жестокого сражения возникает портрет экзальтированной смерти-воительницы. Он подобен облику древнегреческой богини, и эта ассоциация подкрепляется сравнением персонажа с Астреей, дочерью Зевса. Ее ослепительная зовущая красота, сочетающаяся с мощной неженской силой, завораживает лирического субъекта, разгоняя горячую кровь, придавая мужество, закаляя в бою. Ситуация сближается с обрядом инициации: дикий напор воительницы находит отклик в душе юноши, преображая его в истинного рыцаря, способного найти упоение в кровавом сражении.
Второй лик грозной героини — прямая противоположность женщине-воину. «Иная» смерть предстает в образе меланхоличной романтической девы — «нежной», с ласковым взглядом. Поэт выстраивает антитезу подобно художнику, задействуя в противопоставлении лексику с коннотациями блеска и пастельных тонов. В случае с первой вариацией персонажа используются определения «золотисто-пьяная» и «сверкающая», со второй — «бледная», облаченная в скромное «пепельное» одеяние.
Два противоположных лика смерти объединяет одно качество: они привлекают героя, «манят», призывая в рай. Лирический субъект, возмужавший отважный воин, не страшится будущей встречи. Тому есть две причины. Герой избавлен от страхов, присущих приземленному обывателю. Конец жизни, вписанный в неизбежный «райский» контекст, выглядит продолжением, а не завершением существования души.
Портрет нежной девы-смерти из одноименного стихотворения фактически повторяется в художественном пространстве «Ягуара», который появился двумя годами позже анализируемого. «Белая невеста», чей гипнотизирующий взгляд исполнен тихой любви, сравнивается с грациозной ланью и величественной королевой.
Послушать стихотворение Гумилева Смерть
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Смерть
Настроение произведения Смерть
