Анализ стихотворения Фета В душе измученной годами
Афанасий Фет — В душе, измученной годами
![Картинка Анализ стихотворения Фета В душе измученной годами № 1](/kartinki/153/Analiz-stihotvoreniya-Feta-V-dushe-izmuchennoy-godami-1.jpg)
V dushe, izmuchennoy godami,
Yest nepristupny chisty khram,
Gde vse netlenno, chto sudbami
V otradu posylalos nam.
Dlya mira put k nemu zaglokhnet;
No v etot devstvenny taynik,
Khotya b i mog, skorey issokhnet,
Chem put ukazhet moy yazyk.
Skazhi zhe! kak, pri pervoy vstreche,
Uspokoitelno svetla,
Vchera, o, kak ono daleche!
Zhivaya ty v nego voshla?
I vot otnyne ponevole
V blazhennoy pamyati moyey
Odnoy ulybkoy nezhnoy bole,
Odnoy zvezdoy lyubvi svetley.
D leit, bpvextyyjq ujlfvb,
Tcnm ytghbcnegysq xbcnsq [hfv,
Ult dct ytnktyyj, xnj celm,fvb
D jnhfle gjcskfkjcm yfv/
Lkz vbhf genm r ytve pfukj[ytn;
Yj d njn ltdcndtyysq nfqybr,
[jnz. b vju, crjhtq bccj[ytn,
Xtv genm erf;tn vjq zpsr/
Crf;b ;t! rfr, ghb gthdjq dcnhtxt,
Ecgjrjbntkmyj cdtnkf,
Dxthf, j, rfr jyj lfktxt!
;bdfz ns d ytuj djikf?
B djn jnysyt gjytdjkt
D ,kf;tyyjq gfvznb vjtq
Jlyjq eks,rjq yt;yjq ,jkt,
Jlyjq pdtpljq k/,db cdtnktq/
В душе измученной годами
![Картинка Анализ стихотворения Фета В душе измученной годами № 2](/kartinki/153/Analiz-stihotvoreniya-Feta-V-dushe-izmuchennoy-godami-2.jpg)
В душе измученной годами,
Есть неприступный чистый храм,
Где всё нетленно, что судьбами
В отраду посылалось нам.
Для мира путь к нему заглохнет,-
Но в этот девственный тайник,
Хотя б и мог, скорей иссохнет,
Чем путь укажет, мой язык.
Скажи же - как, при первой встрече,
Успокоительно свела,
Вчера - о, как оно далече!-
Живая ты в него вошла?
И вот отныне поневоле
В блаженной памяти моей
Одной улыбки нежной боле,
Одной звездой любви светлей.
При использовании материалов сайта, не забудьте поставить ссылкуФламингуру для детей и родителей
Лекция: Отношение к природе Фета и Тютчева.
![Картинка Анализ стихотворения Фета В душе измученной годами № 3](/kartinki/153/Analiz-stihotvoreniya-Feta-V-dushe-izmuchennoy-godami-3.jpg)
Природа для Тютчева – всё, идеал. Человек – часть природы. Сила природы велика.
Природа становится у Фета средством выражения лирического чувства восторга, наслаждения, радости: «любо мне», «рад я». Эту любовь вызывает не экзотическая природа, а обычная, пихая: «зари осенней след», «густая крапива шумит под окном»
83. Анализ стихотворения Фета…
Как лилея глядится в нагорный ручей,
Ты стояла над первою песней моей,
И была ли при этом победа, и чья,
У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?
Ты душою младенческой всё поняла,
Что́ мне высказать тайная сила дала,
И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,
Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.
Та трава, что вдали на могиле твоей,
Здесь на сердце, чем старе оно, тем свежей,
И я знаю, взглянувши на звёзды порой,
Что взирали на них мы как боги с тобой.
У любви есть слова, те слова не умрут.
Нас с тобой ожидает особенный суд;
Он сумеет нас сразу в толпе различить,
И мы вместе придём, нас нельзя разлучить!
Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,
Рабы, как я, мне прирожденных числ,
Но лишь взгляну на огненную книгу,
Не численный я в ней читаю смысл.
В венцах, лучах, алмазах, как калифы,
Излишние средь жалких нужд земных,
Незыблемой мечты иероглифы,
Вы говорите: «Вечность — мы, ты — миг.
Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной
Ты думы вечной догоняешь тень;
Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный
К тебе просился беззакатный день.
Вот почему, когда дышать так трудно,
Тебе отрадно так поднять чело
С лица земли, где все темно и скудно,
К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».
Равномерность течения времени во всех
головах доказывает более, чем что-либо
другое, что мы все погружены в один и
тот же сон; более того, что все видящие
этот сон являются единым существом.
Измучен жизнью, коварством надежды,
Когда им в битве душой уступаю,
И днем и ночью смежаю я вежды
И как-то странно порой прозреваю.
Еще темнее мрак жизни вседневной,
Как после яркой осенней зарницы,
И только в небе, как зов задушевный,
Сверкают звезд золотые ресницы.
И так прозрачна огней бесконечность,
И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность
И пламя твое узнаю, солнце мира.
И неподвижно на огненных розах
Живой алтарь мирозданья курится,
В его дыму, как в творческих грезах,
Вся сила дрожит и вся вечность снится.
И всё, что мчится по безднам эфира,
И каждый луч, плотской и бесплотный,-
Твой только отблеск, о солнце мира,
И только сон, только сон мимолетный.
И этих грез в мировом дуновеньи
Как дым несусь я и таю невольно,
И в этом прозреньи, и в этом забвеньи
Легко мне жить и дышать мне не больно.
В тиши и мраке таинственной ночи
Я вижу блеск приветный и милый,
И в звездном хоре знакомые очи
Горят в степи над забытой могилой.
Трава поблекла, пустыня угрюма,
И сон сиротлив одинокой гробницы,
И только в небе, как вечная дума,
Сверкают звезд золотые ресницы.
И снится мне, что ты встала из гроба,
Такой же, какой ты с земли отлетела,
И снится, снится: мы молоды оба,
И ты взглянула, как прежде глядела.
Когда Божественный бежал людских речей… (1874)
Когда Божественный бежал людских речей
И празднословной их гордыни,
И голод забывал и жажду многих дней,
Внимая голосу пустыни,
Его, взалкавшего, на темя серых скал
Князь мира вынес величавый.
«Вот здесь, у ног твоих, все царства, — он сказал, -
С их обаянием и славой.
Признай лишь явное, пади к моим ногам,
Сдержи на миг порыв духовный -
И эту всю красу, всю власть тебе отдам
И покорюсь в борьбе неровной».
Но Он ответствовал: «Писанию внемли:
Пред богом господом лишь преклоняй колени!»
И сатана исчез — и ангелы пришли
В пустыне ждать его велений.
Когда, измучен жаждой счастья
И громом бедствий оглушен,
Со взором, полным сладострастья,
В тебе последнего участья
Искать страдалец обречен, -
Не верь, суровый ангел бога,
Тушить свой факел погоди.
О, как в страданьи веры много!
Постой! безумная тревога
Уснет в измученной груди.
Придет пора — пора иная:
Повеет жизни благодать,
И будет тот, кто, изнывая,
В тебе встречал предтечу рая,
Перед тобою трепетать.
Но кто не молит и не просит,
Кому страданье не дано,
Кто жизни злобно не поносит,
А молча, сознавая, носит
Твое могучее зерно,
Кто дышит с равным напряженьем, -
Того, безмолвна, посети,
Повея полным примиреньем,
Ему предстань за сновиденьем
И тихо вежды опусти.
Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звездный день твой светлый серафим
Громадный шар зажег над мирозданьем
И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти твои законы,
Всё пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.
Нет, ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.
Меж тем как я — добыча суеты,
Игралище ее непостоянства,-
Во мне он вечен, вездесущ, как ты,
Ни времени не знает, ни пространства.
Одним толчком согнать ладью живую
С наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветр с цветущих берегов,
Тоскливый сон прервать единым звуком,
Упиться вдруг неведомым, родным,
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим,
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец —
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чём его и признак и венец
28 октября 1887
Сердце трепещет отрадно и больно,
Подняты очи, и руки воздеты.
Здесь на коленях я снова невольно,
Как и бывало, пред вами, поэты.
В ваших чертогах мой дух окрылился,
Правду провидит он с высей творенья;
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопеньи.
Только у вас мимолетные грезы
Старыми в душу глядятся друзьями,
Только у вас благовонные розы
Вечно восторга блистают слезами.
С торжищ житейских, бесцветных и душных,
Видеть так радостно тонкие краски,
В радугах ваших, прозрачно-воздушных,
Неба родного мне чудятся ласки.
Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури,
Изрыдалась осенняя ночь ледяными слезами,
Ни огня на земле, ни звёзды в овдовевшей лазури,
Всё сорвать хочет ветер, всё смыть хочет ливень ручьями.
Никого! Ничего! Даже сна нет в постели холодной,
Только маятник грубо-насмешливо меряет время.
Оторвись же от тусклой свечи ты душою свободной!
Или тянет к земле роковое, тяжёлое бремя?
О, войди ж в этот мрак, улыбнись, благосклонная фея,
И всю жизнь в этот миг я солью, этим мигом измерю,
И, речей благовонных созвучием слух возлелея,
Не признаю часов и рыданьям ночным не поверю!
Богини девственной округлые черты,
Во всём величии блестящей наготы,
Я видел меж дерев над ясными водами.
С продолговатыми, бесцветными очами
Высоко поднялось открытое чело, —
Его недвижностью вниманье облегло,
И дев молению в тяжёлых муках чрева
Внимала чуткая и каменная дева.
Но ветер на заре между листов проник, —
Качнулся на воде богини ясный лик;
Я ждал, — она пойдёт с колчаном и стрелами,
Молочной белизной мелькая меж древами,
Взирать на сонный Рим, на вечный славы град,
На жёлтоводный Тибр, на группы колоннад,
На стогны длинные… Но мрамор недвижимый
Белел передо мной красой непостижимой.
Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало;
Рассказать, что лес проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой,
Каждой птицей встрепенулся
И весенней полон жаждой;
Рассказать, что с той же страстью,
Как вчера, пришел я снова,
Что душа все так же счастью
И тебе служить готова;
Рассказать, что отовсюду
На меня весельем веет,
Что не знаю сам, что буду
Петь — но только песня зреет.
«В душе измученной годами. »
В душе измученной годами,
Есть неприступный чистый храм,
Где всё нетленно, что судьбами
В отраду посылалось нам.
Для мира путь к нему заглохнет,-
Но в этот девственный тайник,
Хотя б и мог, скорей иссохнет,
Чем путь укажет, мой язык.
Скажи же — как, при первой встрече,
Вчера — о, как оно далече!-
Живая ты в него вошла?
И вот отныне поневоле
В блаженной памяти моей
Одной улыбки нежной боле,
Одной звездой любви светлей.
«Отчего со всеми я любезна. »
Отчего со всеми я любезна,
Только с ним нас разделяет бездна?
Отчего с ним, хоть его бегу я,
Не встречаться всюду не могу я?
Отчего, когда его увижу,
Словно весь я свет возненавижу?
Отчего, как с ним должна остаться,
Так и рвусь над ним же издеваться?
Отчего — кто разрешит задачу?—
До зари потом всю ночь проплачу?
Как нежишь ты, серебряная ночь,
В душе расцвет немой и тайной силы!
О! окрыли и дай мне превозмочь
Весь этот тлен, бездушный и унылый.
Какая ночь! алмазная роса
Живым огнем с огнями неба в споре.
Как океан, разверзлись небеса,
И спит земля и теплится, как море.
Мой дух, о ночь! как падший серафим,
Признал родство с нетленной жизнью звездной,
И, окрылен дыханием твоим,
Готов лететь над этой тайной бездной.
Кому венец: богине ль красоты
Иль в зеркале её изображенью?
Поэт смущён, когда дивишься ты
Богатому его воображенью.
Не я, мой друг, а Божий мир богат,
В пылинке он лелеет жизнь и множит,
И что один твой выражает взгляд,
Того поэт пересказать не может.
У пурпурной колыбели
Трели мая прозвенели,
Что весна опять пришла.
Гнется в зелени береза,
И тебе, царица роза,
Брачный гимн поет пчела.
Вижу, вижу! счастья сила
Яркий свиток твой раскрыла
И увлажила росой.
Мир любви передо мной.
Если б движущий громами
Повелел между цветами
Цвесть нежнейшей из богинь,
Чтоб безмолвною красою
Звать к любви, — когда весною
Темен лес и воздух синь.
Ни Киприда и ни Геба,
Спрятав в сердце тайны неба
И с безмолвьем на челе,
В час блаженный расцветанья,
Больше страстного признанья
Не поведали б земле.
Только встречу улыбку твою,
Или взгляд уловлю твой отрадной, —
Не тебе песнь любви я пою,
А твоей красоте ненаглядной.
Про певца по зарям говорят,
Будто розу влюблённою трелью
Восхвалять неумолчно он рад,
Над душистой её колыбелью.
Но безмолвствует, пышно чиста,
Молодая владычица сада:
Только песне нужна красота,
Красоте же и песен не надо.
Пришла и села. Счастлив и тревожен,
Ласкательный твой повторяю стих;
И если дар мой пред тобой ничтожен,
То ревностью не ниже я других.
Заботливо храня твою свободу,
Непосвященных я к тебе не звал,
И рабскому их буйству я в угоду
Твоих речей не осквернял.
Всё та же ты, заветная святыня,
На облаке, незримая земле,
В венце из звезд, нетленная богиня,
С задумчивой улыбкой на челе.
«Если радует утро тебя. »
Если радует утро тебя,
Если в пышную веришь примету,—
Хоть на время, на миг полюбя,
Подари эту розу поэту.
Хоть полюбишь кого, хоть снесешь
Не одну ты житейскую грозу,—
Но в стихе умиленном найдешь
Эту вечно душистую розу.
Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой поник, -
У дыханья цветов есть понятный язык:
Если ночь унесла много грез, много слез,
Окружусь я тогда горькой сладостью роз.
Если тихо у нас и не веет грозой,
Я безмолвно о том намекну резедой;
Если нежно ко мне приласкалася мать,
Я с утра уже буду фиалкой дышать;
Если ж скажет отец: «Не грусти, — я готов», -
С благовоньем войду апельсинных цветов,
< 3 августа 1887 >
Целый мир от красоты,
От велика и до мала,
И напрасно ищешь ты
Отыскать ее начало.
Что такое день иль век
Перед тем, что бесконечно?
Хоть не вечен человек,
То, что вечно,— человечно.
Стихотворение Фета А.А.
«В душе, измученной годами»
![Картинка Анализ стихотворения Фета В душе измученной годами № 4](/kartinki/153/Analiz-stihotvoreniya-Feta-V-dushe-izmuchennoy-godami-4.jpg)
"В душе, измученной годами"
В душе, измученной годами,
Есть неприступный чистый храм,
Где все нетленно, что судьбами
В отраду посылалось нам.
Для мира путь к нему заглохнет;
Но в этот девственный тайник,
Хотя б и мог, скорей иссохнет,
Чем путь укажет мой язык.
Скажи же! как, при первой встрече,
Успокоительно светла,
Вчера, о, как оно далече!
Живая ты в него вошла?
И вот отныне поневоле
В блаженной памяти моей
Одной улыбкой нежной боле,
Одной звездой любви светлей.
Стихотворение Фета А.А. - В душе, измученной годами
См. также Афанасий Фет - стихи (Фет А. А.) :
В дымке-невидимке.
В дымке-невидимке Выплыл месяц вешний, Цвет садовый дышит Яблонью, че.
Венера Милосская
И целомудренно и смело, До чресл сияя наготой, Цветет божественное те.
Я много лет тобой любуюсь
«В душе, измученной годами. »
В душе, измученной годами,
Есть неприступный чистый храм,
Где все нетленно, что судьбами
В отраду посылалось нам.
Для мира путь к нему заглохнет;
Но в этот девственный тайник,
Хотя б и мог, скорей иссохнет,
Чем путь укажет мой язык.
Скажи же! как, при первой встрече,
Успокоительно светла,
Вчера, о, как оно далече!
Живая ты в него вошла?
И вот отныне поневоле
В блаженной памяти моей
Одной улыбкой нежной боле,
Одной звездой любви светлей.
Фет Афанасий Афанасьевич
Пародия:
Я много лет тобой любуюсь.
В душе, измученной годами
Есть всё же светлый уголок,
Куда, что было между нами,
Я от людских глаз уволок.
Для мира путь к нему заказан;
И этот девственный тайник,
Хранить до смерти я обязан –
Мужик я, или не мужик.
С момента нашей первой встречи,
Ты поселилась там навек,
Там твои ноги, руки, плечи
И взгляд из-под прекрасных век.
Прости меня, как есть невежу,
Что я люблю тебя одну,
Скорей язык себе отрежу,
Чем я кому о том шепну.
Я много лет тобой любуюсь,
В блаженной памяти моей.
Усну, во сне с тобой целуюсь,
Женой не ставшею своей.
© Владимир Степанов 4. 2015
5062209219