Анализ стихотворения Фета Уснуло озеро

Афанасий Фет — Уснуло озеро; безмолвен лес

Usnulo ozero; bezmolven les;
Rusalka belaya nebrezhno vyplyvayet;
Kak lebed molodoy, luna sredi nebes
Skolzit i svoy dvoynik na vlage sozertsayet.

Usnuli rybaki u sonnykh ogonkov;
Vetrilo blednoye ne shevelnet ni skladkoy;
Poroy tyazhely karp plesnet u trostnikov,
Pustiv shiroky krug bezhat po vlage gladkoy.

Kak tikho. Kazhdy zvuk i shorokh slyshu ya;
No zvuki tishiny nochnoy ne preryvayut, —
Puskay zhivaya trel yarka u solovya,
Pust travy na vode rusalki kolykhayut.

Ecyekj jpthj; ,tpvjkdty ktc;
Hecfkrf ,tkfz yt,ht;yj dsgksdftn;
Rfr kt,tlm vjkjljq, keyf chtlb yt,tc
Crjkmpbn b cdjq ldjqybr yf dkfut cjpthwftn/

Ecyekb hs,frb e cjyys[ jujymrjd;
Dtnhbkj ,ktlyjt yt itdtkmytn yb crkflrjq;
Gjhjq nz;tksq rfhg gktcytn e nhjcnybrjd,
Gecnbd ibhjrbq rheu ,t;fnm gj dkfut ukflrjq/

Rfr nb[j/// Rf;lsq pder b ijhj[ cksie z;
Yj pderb nbibys yjxyjq yt ghthsdf/n, —
Gecrfq ;bdfz nhtkm zhrf e cjkjdmz,
Gecnm nhfds yf djlt hecfkrb rjks[f/n///

Каталог файлов

Картинка Анализ стихотворения Фета Уснуло озеро № 2

д.ф.н. г. Великий Новгород

О стихотворении А.Фета «Уснуло озеро»

Известно, что современники далеко не всегда понимали своеобразие поэтики Фета. Один из критиков того времени пишет на полях подаренного ему Фетом сборника «Вечерние огни» красноречивое «не понимаю» – рядом с такими метафорами и олицетворениями, как «овдовевшая лазурь», «румяное сердце розы» и т.п. То, что сегодня, на фоне сложнейшего ассоциативного стиха Б. Пастернака, О. Мандельштама или И. Бродского, представляется простым и «прозрачным», в середине 19 века, оказывается, еще требовало расшифровки, вызывало недоумение и протест, могло стать предметом литературной полемики.

Мы можем познакомить юных читателей с интересными формами этой полемики и в то же время продемонстрировать им, насколько важно в поэзии Фета звучание и значение каждого слова, насколько единственно возможной и необходимой для выражения замысла автора является именно такая художественная форма, - предложив для анализа стихотворение «Уснуло озеро; безмолвен черный лес…».

Уснуло озеро; безмолвен черный лес;

Русалка белая небрежно выплывает;

Как лебедь молодой, луна среди небес

Скользит и свой двойник на влаге созерцает.

Уснули рыбаки у сонных огоньков;

Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;

Порой тяжелый карп плеснет у тростников,

Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.

Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;

Но звуки тишины ночной не прерывают, -

Пускай живая трель ярка у соловья,

Пусть травы на воде русалки колыхают…

Это стихотворение стало предметом остроумной пародии Д. Минаева, который, не изменив в тексте ни одного слова, «просто» переписал его «задом наперед», от последней строки к первой. По замыслу пародиста, этот прием должен был продемонстрировать «бессмысленность», содержательную пустоту «чистого искусства» Фета: слова и строки в его произведениях можно переставлять как угодно, и звучание стиха не изменится.

Если увидеть в этом стихотворении просто ночной пейзаж (что и делается обычно на уровне школьного анализа – ведь Фет у нас во всех программах – «певец природы»!), то может показаться, что оригинал и пародия, действительно, мало чем различаются и в стихотворении ничего не меняется, кроме порядка строк. Труднейшая задача учителя – помочь детям опровергнуть это суждение, доказать, что текст Минаева – это, действительно, пародия на гениальные стихи Фета.

Для этого нужно проследить логику развития поэтической мысли, определяющую именно такую композицию стихотворения, именно такую последовательность строк.

Прежде всего, эта логика – в самом естественном развитии лирического сюжета. Если «перевести» этот «сюжет» на язык прозы, то, вероятно, сначала должно «уснуть» озеро, и лишь в «безмолвии» всеобщего сна осмелится выплыть, да еще «небрежно», никого не опасаясь, на поверхность этого лесного озера русалка. Должны также сойти на берег и уснуть рыбаки, и тогда опустится, «не шевельнет ни складкой» «ветрило» – парус их рыбачьей лодки; и «карп плеснет у тростников», не рискуя попасть в рыбачьи сети.

Но главное, конечно, не в этом прямолинейном «обнажении» приема, а в том, что вся образная система первых двух строф создает не пейзажную картину, а определенное настроение, как бы подготавливает эмоциональное восприятие третьей, кульминационной строфы!

С одной стороны, - реалистическая достоверность деталей, дающая возможность «потренировать» детское воображение и логическоемышление . Почему лес « черный»? – Он кажется черным на фоне лунного неба. Почему влага – « гладкая» и парус « нешевельнетни складкой»? – Потому что нет ветра, все замерло и уснуло. Почему « широкий круг» бежит «по влаге гладкой»?– любой рыбак ответит: да потому, что карп – «тяжелый», крупный! И, наконец, главное поэтическое «украшение» этого живописного пейзажа – образ луны, отраженной в озере. «Расшифровывая», интерпретируяэтот образ , можно наглядно продемонстрировать юным читателям разницу между прозой и подлинной поэзией. «Строительным материалом» для этого образа послужили одновременно не только олицетворение («луна… созерцает») и сравнение («как лебедь молодой»), но и перифраз («свой двойник на влаге созерцает» означает «отражается в воде»). И это сочетание приемов рождает сложную цепь ассоциаций, создающих нужное автору впечатление и настроение. Луна «среди небес скользит » – и возникает ассоциация с лодкой, скользящей по глади воды; скользит, «как лебедь молодой» - сравнение как бы подтверждает, поддерживает эту ассоциацию: лебедь может скользить только по воде; на этом фоне закономерно появляется перифраз с торжественным «на влаге созерцает », как бы проясняющий и завершающий возникающую в воображении картину: отражение луны в воде похоже на плывущего лебедя.

Этот ассоциативный образ в сочетании с мотивом «русалки» несет в стихотворении как бы двойную нагрузку: он не просто «украшает», поэтизирует реальный пейзаж, но придает ему какие-то сказочные, фантастические очертания (привлечение к анализу стихотворения музыки П.И. Чайковского наверняка вызовет у достаточно подготовленных детей ассоциации с балетом «Лебединое озеро »). В то же время «высокая» лексика первых двух строф («безмолвен», «небес», «созерцает», «ветрило», «влаге»), размеренный ритм, аллитерация мягких, «плавающих» «Л» – все это придает стиху торжественность, настраивает читателя на философское созерцание – подготавливает его к восприятию кульминационного словосочетания «как тихо…».

Если следовать логике пародиста и «перевернуть» стихотворение, то содержание его, действительно окажется абсурдным: как могут «звуки» не прерывать «тишины», тем более если это громкая «живая трель» соловья? Как может быть «тихо», если мир полон «звуков» и «шорохов»? Но в том-то и дело, что пейзаж у Фета – в продолжение романтической традиции, идущей еще от Жуковского, - это «пейзаж души», природа у него, при всей достоверности ее изображения, - в первую очередь зеркало внутренней жизни человека. И именно этот покой, эта тишина, возникающая в душе читателя при чтении первых двух строф, позволяет ему наслаждаться каждым звуком и шорохом, каждой трелью соловья. «Как тихо…» – не случайно здесь не восклицание, а многоточие. Этой тишины звуки живой и прекрасной природы – «не нарушают »!

Таким образом, анализ стихотворения «Уснуло озеро…» доказывает, что вовсе не произвольны избираемые поэтом приемы, совсем не случайны и не бессмысленны сочетания и последовательность слов и фраз, – поэтический строй стиха представляет собой цельную систему, каждый элемент которой имеет свое единственно возможное и необходимое место, несет свою, единственно возможную смысловую нагрузку. И как бы ни старались пародисты, их тексты так и останутся лишь пародиями на поэзию, а стихи Фета – подлинными поэтическими шедеврами.

АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «УСНУЛО ОЗЕРО…»

На мой взгляд, изучение всего творчества А.А.Фета должно быть направлено на постижение его философской концепции гармонии и бытия и особенностей ее поэтического воплощения. У А.А.Фета не встретишь ласточки зимой или жаворонка вечером, он достоверен и точен. Каждое слово в его стихотворении несет конкретную информацию о реальном окружающем нас мире, о форме. цвете и запахе изображаемого предмета или пейзажа, и в этом смысле можно сказать, что А.А.Фет впитал в себя все те изобразительные богатства, которые к этому времени открыл и «накопил» реализм. Стихи Фета будто «просятся» на полотно, поэт – живописен, он «подсказывает» нам и цвет, и композицию, и сюжет, и детали.

И в то же время каждое слово у А.А.Фета, при всей реалистической конкретности и точности, наполнено «воздухом» иных – дополнительных – смыслов, ассоциаций, эмоций, максимально расширяющих художественное пространство. Это как бы некое романтическое двоемирие, где мир «иной» не обязательно идеален, но несет в себе все богатство и всю сложность напряженной внутренней жизни человеческого «Я».

Попробуем продемонстрировать, насколько важно в поэзии А.А.Фета звучание и значение каждого слова, насколько единственно возможной и необходимой для выражения замысла автора является именно такая художественная форма. Проанализируем стихотворение «Уснуло озеро; безмолвен черный лес…».

Уснуло озеро; безмолвен черный лес;

Русалка белая небрежно выплывает;

Как лебедь молодой, луна среди небес

Скользит и свой двойник на влаге созерцает.

Уснули рыбаки у сонных огоньков;

Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;

Порой тяжелый карп плеснет у тростников,

Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.

Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;

Но звуки тишины ночной не прерывают, -

Пускай живая трель ярка у соловья,

Пусть травы на воде русалки колыхают…

Проследим логику развития поэтической мысли, определяющую именно такую композицию стихотворения, именно такую последовательность строк.

Прежде всего эта логика – в самом развитии лирического сюжета. Если «перевести» этот «сюжет» на язык прозы, то, вероятно, сначала должно «уснуть» озеро, и лишь в «безмолвии» всеобщего сна осмелится выплыть, да еще «небрежно», никого не опасаясь, на поверхность этого озера русалка. Должны также сойти на берег и уснуть рыбаки, и тогда опустится, «не шевельнет ни складкой» «ветрило» - парус их рыбачьей лодки; и «карп плеснет у тростников», не рискуя попасть в рыбачьи сети.

Но главное, конечно, не в этой прямолинейности «обнажения» приема, а в том, что вся образная система первых двух строф создает не пейзажную картину, а определенное настроение и подготавливает эмоциональное восприятие третьей, кульминационной строфы!

С одной стороны, это дает возможность «потренировать» воображение и логическое мышление.

Почему лес «черный»? Он кажется черным на фоне лунного неба. Почему влага – «гладкая» и парус «не шевельнет ни складкой»? Потому что нет ветра, все замерло и уснуло. Почему «широкий круг» бежит «по влаге гладкой»? Любой рыбак ответит: да потому, что карп - «тяжелый», крупный! И наконец, главное поэтическое «украшение» этого живописного пейзажа – образ луны, отраженной в озере. «Расшифровывая» этот образ, можно увидеть разницу между прозой и подлинной поэзией. «Строительным материалом» для этого образа послужили одновременно не только олицетворение («луна … созерцает») и сравнение («как лебедь молодой»), но и перифраз («свой двойник на влаге созерцает» означает «отражается в воде»). И это сочетание приемов рождает сложную цепь ассоциаций, создающих нужное автору впечатление и настроение. Луна «среди небес скользит» - и возникает ассоциация с лодкой, скользящей по глади воды; скользит, «как лебедь молодой» - сравнение поддерживает эту ассоциацию: лебедь может скользить только по воде; на этом фоне закономерно появляется перифраз с торжественным «на влаге созерцает», как бы проясняющий и завершающий возникшую в воображении картину: отражение луны в воде похоже на плывущего лебедя.

Этот ассоциативный образ в сочетании с мотивом «русалки» несет в стихотворении двойную нагрузку: он не просто украшает, поэтизирует реальный пейзаж, но придает ему какие-то сказочные, фантастические очертания.

С другой стороны, «высокая» лексика первых двух строф («безмолвен», «небес», «созерцает», «ветрило», «влаге»), размеренный ритм, аллитерация мягких, «плавающих» «Л» - все это придает стиху торжественность, настраивает читателя на философское созерцание, подготавливает его к восприятию кульминационного словосочетания «как тихо…».

Если следовать логике, его содержание может показаться абсурдным: как могут «звуки» не прерывать «тишины», тем более если это громкая «живая трель» соловья? Как может быть «тихо», если мир полон «звуков» и «шорохов»? Но в том-то и дело, что пейзаж у А.Фета – в продолжение романтической традиции, идущей еще от В.А.Жуковского, -это «пейзаж души», природа у него, при всей достоверности ее изображения, - в первую очередь зеркало внутренней жизни человека. И именно этот покой, эта тишина, возникающая в душе читателя при чтении первых двух строф, позволяет ему наслаждаться каждым звуком и шорохом, каждой трелью соловья. «Как тихо…» - не случайно здесь не восклицание, а многоточие. ЭТОЙ тишины звуки живой и прекрасной природы – «НЕ НАРУШАЮТ»!

Таким образом, анализ стихотворения «Уснуло озеро…» доказывает, что вовсе не произвольны избираемые поэтом приемы, совсем не случайны и не бессмысленны сочетания и последовательность слов и фраз, - поэтический строй стиха представляет собой цельную систему, каждый элемент которой имеет свое единственное и необходимое место, несет свою, единственно возможную смысловую нагрузку.

АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «ШЕПОТ, РОБКОЕ ДЫХАНЬЕ…»

И лобзания, и слезы,

И заря, заря! (1850)

На первый взгляд это стихотворение настолько просто и «прозрачно», что, кажется, любая попытка анализа не прояснит, а затуманит его смысл, лишит его той поэтической прелести, которую словами не выразишь. И все же стоит обратить внимание на некоторые особенности текста, открывающиеся лишь при вдумчивом, внимательном его прочтении и придающие стихотворению дополнительные смысловые оттенки.

Это особенно важно, потому что творчество А.А.Фета (и это стихотворение яркое тому подтверждение) – важнейший, даже революционный этап на пути развития всей русской поэзии, первый шаг из века 19 в век 20 с его сложной ассоциативной поэтикой, с безграничной многогранностью его образной системы, требующей интерпретации. Именно обращение к произведениям А.А.Фета может стать переходной ступенью к тому уровню текстового анализа, который мы обозначили как ассоциативный и без овладения которым поэзия 20 века навсегда останется загадкой.

Прочитаем стихотворение и попытаемся ответить на несколько, казалось бы, несложных вопросов: где и когда происходит действие? Чьи это «шепот, робкое дыханье»? О чем вообще эти стихи? О природе? О любви? О восходе солнца? Выясняется, что прямого ответа на них текст не дает.

«Шепот, робкое дыханье», «ряд волшебных изменений милого лица», «и лобзания, и слезы» - вот и все, что говорится о людях и их отношениях непосредственно в тексте стихотворения. И нам остается лишь догадываться, что речь идет о свидании влюбленных, причем эмоциональный настрой эпитетов («волшебных», «милого») тонко, целомудренно намекает на счастливое течение этого свидания. Точно так же здесь нет конкретного пейзажа, описания места действия. Но «трели соловья», «ручей», «ночные тени» вызывают вполне определенные ассоциации, рисуя в воображении картину ночного сада, где легкий ветерок колеблет ветви и листья, причудливо шевеля, передвигая, меняя местами отбрасываемые ими тени. «Ветерок» - это тоже плод нашей фантазии, но на него как бы «намекают» слово «колыханье» в первой строфе и образ «без конца» сменяющих друг друга «света» и «тени» во второй.

Таким образом, это стихотворение, как и любое другое произведение А.А.Фета, открывает простор для воображения и «додумывания»: каждое слово, каждый образ «обрастает» множеством ассоциаций, помогающих интерпретировать текст. И постепенно, по мере «погружения» в атмосферу стиха, как бы проясняется его подлинный смысл, прорисовывается то, что осталось «за кадром», но восстановлено нашим воображением.

О чем же на самом деле это стихотворение? Каково движение лирического сюжета и развитие поэтического замысла автора?

В первой строфе – завязка действия: встреча влюбленных, первый «шепот», еще «робкое дыханье» и т.д. И в природе тоже лишь таинственное преддверие ночи,когда луна уже светит ярко и, отражаясь в ручье, окрашивает его воды в «серебро» (вспомним аналогичный случай в стихотворении «Уснуло озеро…»), а соловей еще только пробует голос, пуская свои первые «трели». Природа здесь живет своей – параллельной, отделенной от человека – жизнью, и лишь образ «сонного ручья» сближает мир природы и человека.

Во второй строфе ночь уже вступает в свои права («свет ночной, ночные тени…»), и если раньше мы только слышали звуки (шепот, дыханье, трели), то теперь глаз как бы «привыкает» к темноте, и мы видим и «ночные тени», отбрасываемые деревьями и кустами в лунном свете, и «ряд волшебных изменений милого лица». Природа во второй строфе уже «приблизилась» к человеку вплотную, стала неотделима от него: нечетким, многозначным становится само слово «тени» рядом с образом «милого лица», может быть, «волшебные измененья» - это те же тени листьев на лице, а может быть, это «тени» чувств, сомнений, переживаний, испытываемых людьми? И не легкий ночной ветерок их колеблет, а волшебство любви пробуждает и человека, и природу, изменяя лик всего живого?

И наконец, третья, кульминационная, строфа этого небольшого стихотворения завершает сюжет, доведя движение лирической эмоции до ее высшей точки, когда сливаются воедино восторг любви и горечь неизбежного расставания (ведь уже «заря, заря!»), когда «и лобзания, и слезы» одинаково несут в себе и счастье, и печаль! Здесь также происходит соединение двух миров – природы и человека. Художественно это достигается опять-таки возможностью многозначного прочтения и интерпретации едва ли не каждого слова и образа.

Каковы эти интерпретации? «В дымных тучках пурпур розы» - это конечно же образ наступающего утра, восходящего солнца, окрашивающего горизонт пурпурным, ярко-красным цветом. В последней строке поэт сам подтверждает именно такое понимание метафоры: « И заря, заря. » Но как мы уже неоднократно убеждались, образ розы в русской поэзии традиционно ассоциируется с девушкой, и в данном контексте «пурпур розы» может быть понят и как метафора румянца на раскрасневшемся от «лобзаний» «милом лице». Такую же двойную роль играет и эпитет «в дымных тучках», добавляющий в этот ассоциативный ряд еще и образ пламени, пожара любви. Так же многозначно может быть расшифрован и «отблеск янтаря». С одной стороны, это переход красного цвета в желтый, янтарный – по мере того как солнце поднимается над горизонтом. В то же время «янтарь» - это традиционно капли слез, и как бы в подтверждение такого понимания в следующей строке появляется само слово «слезы»: «и лобзания, и слезы».

Следует обязательно отметить и «противоречие» между полным отсутствием глаголов (что и является отличительной чертой этого знаменитого стихотворения) и динамичностью, эмоциональной напряженностью стиха. Принято считать, что именно глаголы придают динамизм любому, не только поэтическому тексту, что без глаголов нет действия, нет движения. Но если вчитаться в текст под этим углом зрения, то окажется, что стихотворение наполнено движением! Это движение времени от вечера к «заре», и это развитие лирического сюжета от «робкого дыханья» к страстным «лобзаньям». Соответственно это и изменение ритмического рисунка стиха: от спокойного, «тихого» повествования в первой строфе до взволнованного, «задыхающегося» ритма в последней.

Так почему же при полном отсутствии глаголов стихотворение не кажется статичным? Какими средствами достигается этот эффект все нарастающего напряжения, движения во времени и в поэтическом пространстве?

Прежде всего это стихотворение, если внимательно его прочитать, буквально пронизано антитезами. Свет и тень, ночь и заря, робость и страсть,лобзания и слезы, счастье любви и печаль расставания – вот то, что определяет лирическую энергию стиха.

Еще один прием – сочетание различного рода повторов. Их легко обнаружить. Во-первых, это повтор на протяжении всего текста одной и той же синтаксической конструкции – назывного предложения. При этом несколько предложений разделяются не точками, а запятыми, и таким образом все стихотворение – это одно сложносочиненное предложение. Той же художественной цели – усилению динамизма, эмоционально воздействия стиха – служат и повторы отдельных слов. Причем от начала к концу «степень» повторяемости возрастает вместе с эмоциональным напряжением: если во второй строфе это повторение двойное («свет ночной, ночные тени, тени без конца»), то в третьей эмоциональное напряжение доводится до предела тройным повтором союза «и», дополненным еще и повторением слова «заря» («и заря, заря!»). И наконец, это звукопись – аллитерации и ассонансы, повторы одних и тех же гласных и согласных звуков, как бы аккомпанирующих происходящему: «р» и «л», передающие журчание быстрого ручья, трудно произносимое тройное «р» в сочетании «пурпур розы», отражающее затрудненное, взволнованное дыхание влюбленных, спешащих насладиться минутами встречи.

Динамизм стиху придает и его неповторимый ритм, сама его музыка – сочетание четырехстопного хорея с совсем коротким и быстрым трехстопным.

Таким образом, анализ художественной формы стихотворения на всех ее уровнях позволяет выявить тончайшие нюансы смысла, проникнуть в художественный мир поэта, всю жизнь искавшего Красоту и находившего ее в гармоническом слиянии человеческого и природного мира.

«Уснуло озеро; безмолвен лес» А.Фет

Картинка Анализ стихотворения Фета Уснуло озеро № 3

«Уснуло озеро; безмолвен лес…» Афанасий Фет

Уснуло озеро; безмолвен лес;
Русалка белая небрежно выплывает;
Как лебедь молодой, луна среди небес
Скользит и свой двойник на влаге созерцает.

Уснули рыбаки у сонных огоньков;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Порой тяжелый карп плеснет у тростников,
Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.

Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, —
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают…

Анализ стихотворения Фета «Уснуло озеро; безмолвен лес…»

Афанасий Фет по праву считается мастером пейзажной лирики, и большинство его стихотворений раннего периода творчества посвящено красоте родной природы. К ним, в частности, относится произведение под названием «Уснуло озеро; безмолвен лес», созданное в 1847 году и ставшее своеобразным гимном тихой летней ночи. При жизни Афанасия Фета часто критиковали за беспредметность стихов, однако последующие поколения любителей поэзии смогли по достоинству оценить то изящество слога и безыскусную простоту фраз, при помощи которых этот автор сумел запечатлеть множество мгновений из собственной жизни, сложившихся в череду очаровательных образов.

Стихотворение «Уснуло озеро; безмолвен лес» словно бы приоткрывает завесу тайны над миром, в котором правят неведомые нам силы. Автор рассказывает о том, как «русалка белая небрежно выплывает» и как скользит «луна среди небес», придавая неодушевленным предметам черты живых существ. Ночь на озере несет с собой покой и умиротворение, которым так восхищается поэт. Он видит, как «уснули рыбаки у сонных огоньков», и даже ветер не нарушает их отдыха. Лишь изредка озерную гладь прорежет всплеск карпа, который пускает «широкий круг бежать по влаге гладкой».

Фет не только упивается ночной тишиной и радуется каждому мгновению жизни, но и признается: «Каждый звук и шорох слышу я». И это доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Поэт отмечает, что ночные шорохи не нарушают общего спокойствия и словно бы окрашивают его в мягкие тона, гармонично вплетаясь в канву сумрака, опустившегося над старым озером, лесом и садом, в котором изредка звучит «живая трель» соловья.

В этом стихотворении Афанасий Фет удачно сочетает мифические и реальные образы. Русалка соседствует у поэта с обычными рыбаками и соловьем, благодаря чему автору удается создать мистическую картину летней ночи, в которой сон переплетается с реальностью. Этот прием выгодно подчеркивает иллюзорность и мимолетность всего происходящего. Ведь уже через несколько часов наступит утро, которое совершенно преобразит окружающий мир, наполнив его светом, теплом и радостью. Но и у летней ночи есть свои преимущества, так как под темным покровом она скрывает тайны, которые недоступны взору простого обывателя. Постичь их могут лишь возвышенные и утонченные натуры, которые умеют видеть в привычных явлениях нечто особое и удивительно прекрасное.

Уснуло озеро; безмолвен лес.

Здесь вы можете оставить свои комментарии или написать анализ к стихотворению Фета Афанасия Афанасьевича "Уснуло озеро; безмолвен лес. "

Как тихо. Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, -
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают.