Анализ стихотворения Цветаевой Я хочу смерти
М.И.Цветаева - анализ стихотворений для подготовки к экзамену (из опыта работы)
Марина Цветаева «Моим стихам, написанным так рано…»
Моим стихам . написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам . как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Май 1913
По собственным воспоминаниям Марины Цветаевой, писать стихи она начала уже в семь лет, а печататься – в шестнадцать. С самого начала творческого пути Цветаева не признавала слово «поэтесса» по отношению к себе, предпочитая вместо этого гордое «поэт Марина Цветаева».
За свою жизнь она написала несколько программных статей, преобладающая тема которых – тема поэта и поэзии .
Непонимание читателем ее произведений, ощущение собственной ненужности в России стали причиной развития в творчестве Марины Цветаевой темы одиночества. противостояния истинного художника толпе. Одним из них стало стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…», датированное тысяча девятьсот тринадцатым годом. В это время Марине Цветаевой был двадцать один год, а поэту Марине Цветаевой – уже четырнадцать.
Примечательно, что все стихотворение – одно предложение. где инверсия позволяет выявить со стопроцентной точностью предмет поклонения лирической героини .
Такое построение усиливает напряжение, которое ослабляется в завершающей строке. Усложнение лексики достигается включением редко употребляемого «фимиам», и это в контрасте с бытовой обстановкой и обыденной лексикой («…разбросанным в пыли по магазинам…») усиливает эмоциональность тона поэта, хотя в конце предложения стоит точка, словно отказ от каких-либо заклинаний и убеждений.
Особо значимые слова и выражения Цветаева в этом стихотворении, как и во многих других, выделяет с помощью тире и скобок: « - нечитанным стихам!», «…(где их никто не брал и не берет!)…» Зная судьбу поэта, мы понимаем, что подобные мысли отнюдь не безосновательны. Лирическая героиня абсолютно тождественна личности Цветаевой, что делает ее поэзию необычайно искренней, а читателю даёт ощущение живого диалога с автором.
Марина Цветаева определяет наиболее важные темы своего творчества – “моим стихам о юности и смерти”. Действительно, мотив смерти, противостояние земной жизни тому, что будет после ухода, становится одним из важных мотивов её лирики.
Гордость, непокорность и одновременно желание быть услышанной – такие черты можно увидеть и в образе лирической героини, от лица которой М. Цветаева утверждает бессмертие истинного творчества. Этому служит и употребление множества сравнений: спонтанность, свежесть первых стихов сравнивается с брызгами фонтана, искрами феерверка, вкусом драгоценного вина. Но лирическая героиня испытывает не только восторг от обладания бесценным даром, но и предвидит неизбежное одиночество, непризнанность современниками: не случайно сравнение с маленькими чертями . ворвавшимися в святилище, куда допускаются лишь избранные.
Для поэта единственный ориентир в творчестве – внутренний голос, так и только так могут быть созданы истинные произведения.Сама Марина Цветаева назвала стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…» «формулой» ее «писательской и человеческой судьбы». Она верила, что наступит другое время, когда ее стихи оценят по достоинству. Это пророчество сбылось – сейчас многие сборники юношеских стихов поэтессы( ни разу не издаваемые при жизни) открывает именно это стихотворение.
Марина Цветаева «Бабушке» 4 сентября 1914
Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы.
Юная бабушка! - Кто целовал
Ваши надменные губы?
Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли.
По сторонам ледяного лица -
Локоны в виде спирали .
Темный, прямой и взыскательный взгляд,
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?
Сколько возможностей вы унесли,
И невозможностей - сколько? -
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!
День был невинен, и ветер был свеж,
Темные звезды погасли.
- Бабушка! - Этот жестокий мятеж
В сердце моем - не от вас ли.
Перед нами стихотворение-портрет М. Цветаевой "Бабушка". Из воспоминаний Анастасии Цветаевой: "В комнате матери висел портрет бабушки, красавицы польки, Марии Лукиничны Бернацкой. умершей очень рано - в 27 лет. Увеличенная фотография- темноокое, с тяжелыми веками, печальное лицо с точно кистью проведенными бровями. Правильными чертами, горечью тронутым ртом…"
"Продолговатый и твердый овал" – ряд твердости. "Черного платья раструбы" – ряд твердости, так как ключевое слово – раструб, он вызывает ассоциацию с металлом. Платье явно накрахмаленное – твердость, жесткость, неподатливость.
"Юная бабушка" – оксюморон: невозможно быть юной и быть бабушкой. "Кто целовал Ваши надменные губы?" – невозможе н поцелуй таких надменных губ: твердость – надменность – неприступность – невозможность. Невозможно женщине быть столь неприступной.
"Руки, которые в залах дворца // Вальсы Шопена играли" – играть вальсы Шопена в залах дворца для Цветаевой – невозможность (мы знаем, что она так и не стала музыкантом, хотя в детстве ей, как пианистке. пророчили большое будущее). Невозможно это и для нас с вами – ТАК играть и в ТЕХ залах ТЕХ дворцов.
"По сторонам ледяного лица // Локоны в виде спирали" – здесь та же самая твердость, неприступность. Спираль, как и раструб. восходит к представлению о металле. Возникает тема холодной чистоты и остроты
"Оборона" и "взгляд" притягиваются к остроте и "неприступности", прямой "взыскательный" – к "твердости". "Юные женщины так не глядят" – невозможность, не могут так глядеть юные женщины.
"Юная бабушка, кто вы?" – женщины в поэзии Цветаевой всегда очень грешные . страстные, земные – очень женщины. С бабушкой же связывается следующий комплекс качеств: острота, неприступность, невозможность, холод, чистота. Все эти качества для обычной цветаевской лирической героини совершенно немыслимы .
Героиня стиха определенно не женщина. Что же это за существо? Цветаева не знает, вернее, разум Цветаевой не знает. Но подсознание подсказывает ответ: "Сколько возможностей вы унесли, // И невозможностей сколько. " – кстати, вот обнажилось слово "невозможность". .
«. В ненасытимую прорву земли//Двадцатилетняя полька», - это ответ. Смерть – вот тот мир. которому принадлежит данное существо. И моментально объясняются все присущие бабушке качества: холод, чистота – холод могилы, очищение смертью: невозможно живому быть – мертвым.
"День был невинен, и ветер был свеж. " - день – это свет, свет – это чистота, а чистота – в той модели мира, которую представляет разбираемый стих – это смерть. Итак, день был невинен, так как это день смерти. Свежесть связана с холодом, чистотой, очищением – значит, со смертью. Но здесь возникает интересное кольцо. вообще-то тема свежести связана с темой жизни. Это означает, что утверждается жизнь в смерти. жизненность смерти – иная форма существования. которая характеризует бабушку.
. Бабушка! Этот жестокий мятеж // В сердце моем не от Вас ли? Мятеж – восстание против общепринятого. Общепринято – жить. То есть поэт говорит о своей связи с миром смерти. о том, что Пришелец из иного мира оставил в сердце поэта частицу иного бытия (отметим, что слово "жестокий " – тоже из ряда смерти).
Анализ стихотворения М.Цветаевой "Имя твоё - птица в руке"15 апреля 1916
Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке,
Одно единственное движенье губ,
Имя твое - пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту,
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое - ах, нельзя! -
Имя твое - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твое - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим - сон глубок
Цветаева славит имя Блока, любит, внемлет, молится ему( Имя твоё – это слова молитвы ). Что делает её непохожей ни на кого и в то же время внутренне связывает с Блоком? Прежде всего неординарность личности обоих поэтов. бунтарский дух, мятежность, небывалая энергия, подчеркнутая напряженность, свобода от условностей современной жизни.
Эти черты отразились в стихах, посвященных Блоку. Любовные признания в них сочетаются с надгробным плачем, звучит предельно искренняя исповедь. Трагическое ощущение одиночества роднит Цветаеву с Блоком. Для её Блок - "два белых крыла", ангел, Божий праведник. Блок - это то-то возвышенное, легкое, но почему-то ускользающее и невещественное. Во всех стихах цикла, написанных с 1916 по 1921 г. мы чувствуем горечь утраты и надежду на воскрешение.
Заглавным в цикле является стихотворение "Имя твоё - птица в руке. ". Оно удивительно тем, что в нем, открывающем цикл, ни разу не произнесено имя Блока. но все равно мы безошибочно определяем, о ком идет речь.
Стихотворение состоит из 3 строф, логически сменяющие друг друга:
- в первой — описание фонетического и даже графического состава слова Блок (Имя твое — пять букв — оно писалось с твердым знаком, Блокъ);
- во второй — сравнение звуков этого имени со звуками природы;
- в третьей — эмоциональная ассоциация (звук поцелуя).
"Имя твоё - птица в руке" - в слове "блок" всего один слог, но мы чувствуем эту неуловимость мгновения. Вот она, птица, живая, теплая, но раскроешь ладони - улетит и нет её. Вторит этому и строчка "одно единственное движенье губ". Произнести слово - улетает оно, не вернуть.
Цветаевой важен каждый звук имени Блока. Когда произносим "л", возникает образ чего-то легкого, холодного, голубого. Так появилась строка "имя твоё - льдинка на языке". Льдинка - это щекочущий холодок тайны, прикосновение к самым сокровенным глубинам души.
Три сравнения второй строфы. поясняющие звуковой комплекс слова «Блок», раскрывают вместе с тем и образный мир блоковской поэзии:
- камень, упавший в воду пруда (усадебная атмосфера, безмолвная природа, мир Прекрасной дамы)
- щелканье ночных копыт (важнейшая тема Блока – «На поле Куликовом»)
- щелканье курка (трагизм блоковского «страшного мира»).
Музыкальная палитра стихотворения чрезвычайно насыщена: здесь и звон бубенца, и щелканье курка, и топот копыт. Слово "блок" впитывает все звуки, все краски, так умело нанесенные на холст стиха художником. Он и "мячик, пойманный на лету", и "камень, кинутый в тихий пруд".
Так и хочется повторить слова Цветаевой из третьей строфы, напоминающие звук поцелуя. Блок Цветаевой - её любовь, любовь духовная, неземная.
Синтаксис стихотворения очень близок к синтаксису самого Блока. Цветаева использует безглагольные синтаксические конструкции. что позволяет ей достичь особой экспрессии в передаче своих чувств.
Предложения фиксируют настоящее время. но им свойственен особый, вневременной характер. Они подчеркивают бессмертие Блока.
Цветаева использует синтаксический параллелизм. построение синтаксических конструкций 1 и 3 строфы совпадают, что придает стихотворению композиционную завершенность и целостность .
Анафора "имя твоё" (слова из «Отче наш») обращает наше внимание именно на ключевое слово и усиливает восхищение поэтом. Даже тире у Цветаевой несет синтаксическую нагрузку - необходимо сделать паузу.
Помогает Цветаевой и инверсия. Она делает строки особенно плавными: ". в легком щелканье. ". Зрительный образ Блока помогают создать тропы.
- метафоры ("птица в руке", "льдинка на языке") - они выражают эмоциональное отношение к поэту;
- эпитеты ("нежная стужа недвижных век");
- олицетворение ("назовет курок"), что делает образ Блока более живым, запоминающимся.
- Повествование держится не столько сюжетом, сколько энергией монолога Цветаевой. Эту энергию даёт стихотворению каждый его элемент.
Семь холмов - как семь колоколов!
На семи колоколах - колокольни.
Всех счетом - сорок сороков.
Колокольное семихолмие!
В колокольный я, во червонный день
Иоанна родилась Богослова.
Дом - пряник, а вокруг плетень
И церковки златоголовые.
И любила же, любила же я первый звон,
Как монашки потекут к обедне,
Вой в печке, и жаркий сон,
И знахарку с двора соседнего.
Провожай же меня весь московский сброд,
Юродивый, воровской, хлыстовский!
Поп, крепче позаткни мне рот
Колокольной землей московскою!
Лексический анализ стихотворения.
- Семь холмов – по преданию, Москва расположилась на семи холмах.
- Червонный день – красный день, т.е. праздничный.
- Иоанна Богослова – богослов – несущий слово божье, посвятивший себя изучению богословия (Даль В.И. «Толковый словарь живого великорусского языка»)
- Сброд (презрительное) (Ожегов С.И. «Толковый словарь русского языка»). – Люди, принадлежащие к разложившимся, преступным, антиобщественным элементам.
- Юродивый – безумный, божевольный, дурачок, отроду сумасшедший; народ считает юродивых Божьими людьми. (Даль В.И. «Толковый словарь живого великорусского языка»)
- Воровской - стар. мошеннический, а вообще преступный, противозаконный; воровские люди, сволочь, негодяи; мятежники. (Даль В.И. «Толковый словарь живого великорусского языка»)
- Хлыстовский. – Хлыстовка – сплетница. (Даль В.И. «Толковый словарь живого великорусского языка»)
Тема стихотворения – Москва, город, расположенный на семи холмах. Идея стихотворения – признание в любви родному городу, городу церквей, городу разноликому, разношерстному. Ключевые слова: «колокольное семихолмие», «дом – пряник, а вокруг плетень… И церковки златоглавые», «московский сброд», «Колокольной землей московскою».
Для Цветаевой город Москва – это город «сороков церквей».
Композиционно стихотворение делится на две части:
первая часть – описание города колоколов,
вторая – городской люд, среди которого и находится лирическая героиня. Она связана с этим городом с первых минут рождения и не представляет себе жизни без города, в котором: Дом – пряник, а вокруг плетень И церковки златоглавые.
Признание в любви родному городу – это не дань уважения родине. а глубокое чувство. которое наполняет душу и радостью, счастьем, мечтами: И любила же, любила же я первый звон
Для Цветаевой Москва – это город, наполненный людьми, разного социального статуса и положения, но в стихотворении она обращается к:
Провожай же меня, весь московский сброд,
Юродивый, воровской, хлыстовский!
Поп, крепче заткни мне рот
Колокольной землей московскою.
Как вы понимать смысл последних двух строк? ( Чтобы не заплакать в момент прощания)
Звуковая ( фонетическая) сторона стихотворения помогает нам почувствовать настроение, передать внутреннее состояние лирического героя.
В 1 строфе – преобладание сонорных и гласных звуков. Из гласных звуков самый частый звук [А] 17 раз. Звук [А] создает пространство, окрашивает, создает настроение.
Звуки создают ощущение глубины, веса, ширины и высоты, легкости, даже тонкости и пронзительности; звонкие звуки символизируют нечто большое, а глухие – нечто маленькое; звуки высокие выражают идею не только маленького, но и слабого, тонкого, нежного, светлого, а низкие – большого, массивного многочисленного, медленного, темного.
Глухих согласных звуков в два раза больше, чем звонких согласных.Такое сочетание звуков стихотворения создает звуковой фон: первые две строфы мы слышим звон одного колокола, этот звон разносится ветром во все стороны. Затем начинают звенеть колокола поменьше, и мы видим и слышим движение людей:
Как монашки потекут к обедне,
- Вой в печке, и жаркий сон,
И знахарку с двора соседнего.
В первой строфе мы слышим размеренный звук одного колокола. Во второй строфе звук нарастает, но в то же время появляется и другой звук – звук другого колокола. А в третьей и четвертой строфе мы слышим музыку разных колоколов, т.е. колокольный перезвон.
В русской духовной культуре три основных колокольных звона:
- Трезвон – церковный звон во все колокола. (Ожегов)
- Перезвон – звон нескольких колоколов, колокольчиков. (Ожегов); звон попеременно во все колокола, начиная с большого. (Даль)
- Благовест – колокольный звон перед началом службы (Ожегов); звон в один колокол (средний) для извещения о службе в церкви и звон во время службы по положению. (Даль)
Движение разношерстной толпы мы и слышим в звуках последней строфы.
Провожай же меня, весь московский сброд,
Юродивый, воровской, хлыстовский!
Поп, крепче заткни мне рот
Колокольной землей московскою.
Какова же цветовая гамма стихотворения М.Цветаевой «Семь холмов – как семь колоколов…»?
Преобладание в стихотворении гласных звуков [А], [О] дает нам представление о белом цвете, на фоне белого цвета отчетливо видим белую церковь с колокольней, золотые купола которой уходят в высь, в голубое небо, а звуки [У], [Ы] вступают в контраст и возвращают нас на землю, в пеструю толпу людей в червонный. т.е. выходной (красный) день.
Русский язык считается одним из самых музыкальных, певучих языков. Это мы с вами доказали, исследуя стихотворение М.Цветаевой «Семь холмов – как семь колоколов…». Надо только научиться читать стихи и слушать, как звуки вступают в диалог и какая музыка и них получается.
Стихотворение М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно. »3 мая 1934
Поэт может быть бездомным, но стихи - никогда. Е. Евтушенко
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всё — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
Марина Цветаева прожила сложную жизнь. Несколько лет ей пришлось провести за границей в эмиграции. Но даже живя за пределами России, она оставалась истинно русским человеком. На чужбине её съедала тоска по родине, но поэтесса пыталась издеваться над этой тоской, быть гордой.
Она чувствовала себя бездомной и “совершенно одинокой”, но ведь там у нее был дом и семья! Значит, домом для Марины Цветаевой могла быть только Россия, а семьей - русский народ.
Отчаяние поэтессы будет так велико, что она безразлична к своему языку, который так обожала:
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично, на каком
Не понимаемой быть встречным!
А дальше в стихотворении мы находим такую строку: « …Душа, родившаяся - где-то ». Жестокая судьба бросила её в бездомное “куда-то” и уже не важно, где именно родина, родина, не сумевшая уберечь свою дочь и не признавшая её таланта:
Так край меня не уберёг
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей – поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Затем следуют “домоненавистнические” слова:
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст…
И далее ещё более отчужденно, надменно:
И всё – равно, и всё – едино.
И вдруг попытка издевательства над тоской по родине беспомощно обрывается. и все жёсткие слова сводятся на нет, переворачивается весь смысл стихотворения в душераздирающую трагедию любви к родине:
Но если по дороге - куст
Встаёт, особенно – рябина…
И всё. Только три точки. Но в них заключена такая сила любви, такая нежность, на которую не способны тысячи других, выражающих свою любовь.
“Любовь к дому, - но через подвиг бездомности”. Таким подвигом была вся жизнь Цветаевой. Поэтесса была бездомной, но у её стихов дом был и будет всегда.
Анализ художественных средств и приёмов.
В стихотворении М.И. Цветаевой постоянно повторяются слова: “всё равно”, “всё едино”. “Всё равно”, “где брести”, “быть вытесненной в себя”, “где не ужиться”, “где унижаться”. Все равны, ни с кем нет кровной связи, душевного родства, ни к чему нет привязанности, нет веры: “Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст”. Нет родины: “Тоска по родине! Давно разоблачённая морока!”
Отрешённость ото всего и ото всех звучит в разных вариантах в этом стихотворении. Н.Берберова в книге «Курсив мой» вспоминает: “М.И. Цветаеву я видела в последний раз на похоронах <. > князя С.М. Волконского, 31 октября 1937 года. После службы в церкви на улице Франсуа-Жерар. я вышла на улицу. Цветаева стояла на тротуаре одна и смотрела на нас полными слёз глазами, постаревшая, почти седая, простоволосая, сложив руки у груди. Это было вскоре после убийства Игнатия Рейсса, в котором был замешан её муж С.Я. Эфрон. Она стояла, как зачумлённая, никто к ней не подошёл. И я, как все, прошла мимо неё <. > В Праге она (М.И. Цветаева) производила впечатление человека, отодвинувшего свои заботы, полного творческих выдумок, но человека, не видящего себя, не знающего своих жизненных. возможностей, не созревшего для осознания своих настоящих и будущих реакций. Её отщепенство. через много лет выдало её незрелость: отщепенство не есть, как думали когда-то, черта особенности человека, стоящего над другими, отщепенство есть несчастье человека — и психологическое, и онтологическое, — человека, недозревшего до умения соединиться с миром, слиться с ним и со своим временем, то есть с историей и с людьми”.
В стихотворении М.И. Цветаевой есть своеобразные повторы. Мы видим в тексте целое родовое гнездо однокоренных слов слову “родина” :
- родным (роднее — форма данного прилагательного),
- родившаяся (душа),
- родимого (пятна).
- В произведении им противопоставлены контекстуальные антонимы :
- родина — “госпиталь или казарма”,
- родной язык — “безразлично — на каком непонимаемой быть встречным!”,
- “роднее бывшее — всего” — “всего равнее”. (Здесь умышленно допущена грамматическая неточность: наречие, не имеющее степеней сравнения, употреблено в сравнительной степени — это знак своеобразной самоиронии.)
- А в словах “душа, родившаяся где-то” звучит глобальная отстранённость от конкретного времени и пространства. От связи с родной землёй вовсе не осталось следа:
- В частом использовании однокоренных слов есть определённый смысл. Сердце болит из-за отрешённости от родного, именно поэтому так горячо доказывается нелюбовь .
- Не только М.И. Цветаева, а многие, обречённые на странничество вихревыми годами социальных перемен, испытывали щемящую тоску по родине. Эта тоска определяла тематику и интонации их творчества.
- Родина живёт в сердце героини стихотворения, именно поэтому так страстно звучит её монолог, так много эмоций в него вложено. Семь восклицательных знаков — свидетельство экспрессивности речи. В стихотворении на десять четверостиший — семнадцать тире. Тире — любимый знак М.И. Цветаевой. он в смысловом отношении самый выразительный в русском языке. Нельзя поверить в равнодушие героини, если читаешь, что называется, “по нотам” (помним: “знаки-ноты” ). В смысловом отношении значимо и многоточие. Особенно ощутима его роль в конце предложения.Но если по дороге — куст\\Встаёт, особенно — рябина.
- Это многоточие красноречиво и однозначно: героиня навеки связана с родной землёй, если куст рябины вызывает трепет сердца, изболевшегося в вынужденной бездомности.
- От напевной и говорной интонации поэтесса переходит к ораторской, срывающейся на крик:
- (Читателем, газетных тонн
- Глотателем, доильцем сплетен. )
- Двадцатого столетья — он,
- А я — до всякого столетья!
- Обострённость мировосприятия М.И. Цветаевой не раз отмечалась в мемуарной прозе разных авторов. С.Эфрон, муж М.И. Цветаевой, пишет: “Марина — человек страстей. Отдаваться с головой своему урагану для неё стало необходимостью, воздухом её жизни. <. > Одна голая душа! Даже страшно»
- Стихотворение Марины Цветаевой «Книги в красном переплёте»
- Из рая детского житья
- Вы мне привет прощальный шлете,
- Неизменившие друзья
- В потертом, красном переплете.
- Чуть легкий выучен урок,
- Бегу тотчас же к вам бывало.
- - "Уж поздно!" - "Мама, десять строк!".
- Но к счастью мама забывала.
- Дрожат на люстрах огоньки.
- Как хорошо за книгой дома!
- Под Грига, Шумана и Кюи
- Я узнавала судьбы Тома.
- Темнеет. В воздухе свежо.
- Том в счастье с Бэкки полон веры.
- Вот с факелом Индеец Джо
- Блуждает в сумраке пещеры.
- Кладбище. Вещий крик совы.
- (Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
- Приемыш чопорной вдовы,
- Как Диоген живущий в бочке.
- Светлее солнца тронный зал,
- Над стройным мальчиком - корона.
- Вдруг - нищий! Боже! Он сказал:
- "Позвольте, я наследник трона!"
- Ушел во тьму, кто в ней возник.
- Британии печальны судьбы.
- - О, почему средь красных книг
- Опять за лампой не уснуть бы?
- О золотые времена,
- Где взор смелей и сердце чище!
- О золотые имена:
- Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!
- Известно, что Марина Цветаева и в детстве, и позднее не просто любила читать, а любила страстно, “проваливалась” в книги с головой: “едва научившись читать, она набросилась на книги и принялась читать всё без разбору: книги, которые давала ей мать и которые брать не разрешала, книги, которые должен был читать, но не читал — не любил — старший Андрюша, книги, стоявшие в запретном для Марины <. > шкафу сестры Лёры. ” И позднее, учась в гимназии, она, по воспоминаниям. “неизменно читала или что-то писала на уроках, явно безразличная к тому, что происходит в классе; только изредка вдруг приподнимет голову, заслышав что-то стоящее внимания, иногда сделает какое-нибудь замечание и снова погрузится в чтение”
- О своей страсти к чтению Цветаева пишет, например, в раннем стихотворении-воспоминании «Книги в красном переплёте» (автором не датировано, относится предположительно к 1908–1910 годам)
- Москва получила в подарок от семьи Цветаевых три библиотеки: отца, матери и деда. В этом доме все любили книгу.
- Основная тема отражена уже в заглавии. Но, говоря об одном, Цветаева сказала о многом. И о себе. Стихи Цветаевой автобиографичны, интимно-личностны. Автор этого стихотворения ещё очень юн, но, едва вступив в пору своей взрослости, обращается к воспоминаниям о детстве как к чудесному источнику счастливых мгновений жизни.
- Композиция стихотворения непосредственно отражает конфликт. лежащий в основе произведения. Картине прошлого посвящена основная (центральная) его часть, которая обрамляется размышлениями уже повзрослевшей героини. Её детство прошло среди музыки и книг. Часто приходилось ей засиживаться допоздна и засыпать над любимой книгой. В тексте упоминается мать героини. видимо, именно она так же увлечена своей игрой, как дочь чтением. И оживают в воображении герои любимых книг: Том Сойер, Гек Финн, Бекки, индеец Джо, Принц, Нищий.
- В какой момент героиня стихотворения обращается к воспоминаниям о детстве, о любимых книгах? Об этом в тексте не говорится прямо, но мы понимаем, что её что-то тревожит, гнетёт. Что же? И почему?
- Начнём с заглавия. Есть ли в нём что-то необычное? «Книги в красном переплёте»: слово “книги” стоит во множественном числе, а “в переплёте” — в единственном. Таким образом создаётся впечатление единого целого. возможно, речь идёт о собрании сочинений, а не о разрозненных томах.
- Из рая детского житья
- Вы мне привет печальный шлёте,
- Неизменившие друзья
- В потёртом, красном переплёте.
- Как героиня обращается к книгам? “Неизменившие друзья // В потёртом, красном переплёте”. Книги для Цветаевой действительно были живее и реальнее, чем люди, о чём она неоднократно говорила.
- А что значит друзья “неизменившие”? Через характеристику книг и (далее) книжных героев даётся — по контрасту — характеристика жизненных обстоятельств. в которых оказалась уже выросшая героиня: если есть “неизменившие” друзья, значит, появились и изменившие .
- Почему же привет “печальный ”? Может быть, потому, что детство больше не повторится? Не повторятся эти прекрасные мгновения, когда можно уединиться с книгой и забыть обо всём. Или ещё и потому, что книги немым укором свидетельствуют: в жизни идеалов не найдёте.
- А почему автор в финале использует сравнительные формы: взор — “смелее”, сердце — “чище”. Что с чем сравнивается? Восхищаясь персонажами книг Твена, героиня, кажется, сожалеет о том, что её идеальные представления о людях и о мире не находят подтверждения в реальности. Значит ли это, что она зря читала книги? Может быть, и не было бы тогда разочарований? Нет, не зря. Почему мы так думаем? Всё это стихотворение — гимн книгам и чтению. Книги для лирической героини и для автора стихотворения оказываются той основой, которая помогает выстоять, не разочароваться в мире.
- В первой строфе называется детство? “Рай детского житья” — это счастье, наслаждение, блаженство. Лирическая героиня счастлива, что имеет возможность погрузиться в мир книг. Общая атмосфера дома благоприятствует этому. Здесь спокойствие, умиротворение, чудесная (непростая) музыка— тот самый рай, о котором уже было сказано.
- Во второй строфе, по сути, лаконично изображена целая сценка:
- Чуть лёгкий выучен урок,
- Бегу тотчас же к вам, бывало.
- — Уж поздно! — Мама, десять строк.
- Но, к счастью, мама забывала.
- Почему мама забывала? Почему “к счастью”? По большому счёту, наверное, не очень-то и настаивала. А главное, оказывается, она сама была увлечена музыкой: Под Грига, Шумана, Кюи \\ Я узнавала судьбы Тома.
- Именно мать сыграла огромную роль в её воспитании — бескомпромиссно утверждая приоритет духовного, высокого, идеального и выражая глубочайшее презрение к материальному. земному, биологическому. Идеи матери, её любовь к книгам оказались органичными для “ребёнка, поэтом // Обречённого быть”.
- В следующих строфах (4–6) оживают картины, создаваемые воображением девочки при чтении Марка Твена. Скорее всего, это действительно собрание сочинений. как мы предполагали ранее, поскольку речь в стихотворении идёт о разных произведениях писателя.
- Средства выразительности
- эпитеты,
- метафоры
- сравнения (Как Диоген живущий в бочке)
- олицетворения,
- перифраз (друзья в потертом, красном переплете, приемыш чопорной вдовы)
- метонимии (“под Грига, Шумана, Кюи)
- особая роль в тексте односоставных предложений ( лаконично обрисовывают обстоятельства действия, после чего изображаются сами герои)
- вводных и вставных конструкций,
- предложения с прямой речью, диалог.
- риторическое обращение, риторическое восклицание (“Как хорошо за книгой дома!”), риторический вопрос параллелизм ( вот…блуждает – вот летит; о,золотые времена – о, золотые имена)
- анафора (последняя строфа),
- эллипсис ( Вдруг – нищий!)
- повторы ( О, золотые времена!)
- недосказанность (многоточие)
- « Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений!» ( Л.Толстой «Детство»)У Цветаевой главным символом детства стала книга. А любимые книги детства оказываются для неё истинной ценностью.
- АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ М. ЦВЕТАЕВОЙ «КТО СОЗДАН ИЗ КАМНЯ, КТО СОЗДАН ИЗ ГЛИНЫ. »
- ( см. задания к разбору в разработке урока по тв-ву Цветаевай)
- Свой собственный характер, и женский, и поэтический. Цветаева склонна объяснять своим именем, но не просто звучанием, а главным образом этимологией имени,— кстати, вполне реальной: «Марина» значит «морская».
- Кто создан из камня, кто создан из глины,—
- А я серебрюсь и сверкаю!
- Мне дело — измена, мне имя — Марина,
- Я — бренная пена морская.
- Кто создан из глины, кто создан из плоти —
- Тем - гроб и надгробные плиты. —
- В купели морской крещена — и в полете
- Своем — непрестанно разбита!
- Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
- Пробьется мое своеволье.
- Меня — видишь кудри беспутные эти?
- Земною не сделаешь солью.
- Дробясь о гранитные ваши колена,
- Я с каждой волной — воскресаю!
- Да здравствует пена — веселая пена —
- Высокая пена морская!
- 23 мая 1920
- Стихотворение, реализует смысл имени Марина, в этом участвует каждый его элемент: наподобие волн сменяют друг друга полустишия. которые образуют строку четырехстопного амфибрахия (Кто создан из камня, кто создан из глины. Кто создан из глины, кто создан из плоти. Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети )
- Не у многих русских поэтов, современников Марины Цветаевой, найдется такое умение пользоваться ритмическими возможностями традиционно-классического стиха.
- Кто создан из глины, кто создан из плоти —
- Тем гроб и надгробные плиты. —
- В купели морской крещена — и в полете
- Своем — непрестанно разбита!
- В этой строфе сталкиваются суша и морская стихия как неподвижность и полет; противопоставляются два характера — не только общечеловеческих, но и социальных.
- Все внимание поэта обращено в эти годы к быстро меняющимся приметам душевного состояния, к многоголосию жизни и, В конце концов, к себе самой как воплощению всей полноты земного бытия
- Основа всего образного строя господство во внутренней форме имени Марина .
- Тема Марины у Цветаевой проходит через ряд ее стихотворений. Яркость и необычность метафор, меткость и выразительность эпитетов, разнообразие и гибкость интонаций, богатство ритмики - таков самобытный почерк молодой Цветаевой.
- Вся она, Марина, - утверждение и воплощение страсти, молодости. И если порой на это стихийное жизнелюбие. как вечерний сумрак, наплывают мысли о неизбежном земном конце, то и смерть выглядит как отголосок, как эхо все того же не исчерпанного до дна бытия.
- Сила ее стихов - не в зрительных образах, а в завораживающем потоке все время меняющихся, гибких, вовлекающих в себя ритмов. То торжественно-приподнятые, то разговорно-бытовые, то песенно-распевные, то задорно-лукавые, то иронически-насмешливые, они в своем интонационном богатстве мастерски передают переливы гибкой, выразительной, емкой и меткой русской речи.
- Слово “измена” следует понимать не в житейском обывательском смысле — как будто поэтесса бездумно и легкомысленно меняла свои пристрастия, мысли и идеалы. Нет, для нее измена — это принцип становления, развития, вечного движения.
В 1913 году М. Цветаева пишет стихотворение «Ты, чьи сны еще непробудны…». Д.А. Малеваная называет его «окончательным прощанием с миром детства» и связывает со смертью И.В. Цветаева, которая произошла 30 августа 1913 года.
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том,
Умоляю – пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
Стихотворение начинается с местоимения ты. которое сразу указывает на адресата, однако не называет его, вызывая логичный вопрос: «К кому же обращается автор?». Ты. как правило, используется в доверительном общении: в общении друзей, родственников, близко знакомых людей. Кроме того, если вежливая форма данного обращения (Вы ) в той позиции, в которой она стоит в тексте*, может использоваться для обозначения группы людей, то ты – это всегда обращение к одному человеку.
Вопросы вызывает и описание адресата, которое следует сразу за местоимением ты. сны этого человека еще непробудны, а движения еще тихи. Еще указывает на то, что в будущем все изменится, на саму возможность этого будущего. Возникает подозрение, что автор обращается к ребенку или к человеку, который еще не утратил способности к детскому восприятию действительности. Такому человек легче всего было бы понять и полюбить стихи М.Цветаевой, опубликованные к этому моменту (стихи сборников «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь» ).
Допустим сны у ребенка действительно «непробудны», но «тихи» ли его движения? Это противоречие рождает новое предположение, автор обращается к человеку из будущего, который в данный момент еще является младенцем или вообще еще не родился. Этот человек из того времени, когда стихам Цветаевой уже настал «свой черед». О.А. Клинг отмечает, что главным адресатом лирики Цветаевой в этот период становится «своего рода гость из будущего», «прохожий», который «является двойником лирической героини – не случайно он наделяется эпитетом похожий » (см. Стихотворение «Идешь, на меня похожий…» ). Именно с этим человеком из будущего, прохожим, но похожим на нее, М.Цветаева хочет поделиться своими самыми ранними воспоминаниями, воспоминаниями о «первом томе жизни», о Трехпрудном переулке.
Воспоминания эти довольно противоречивы, одновременно и «солнечны», и «звездны»:
О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том.
Указанием на противоречивые чувства лирической героини к отчему дому является и местоимение наш (я уже касалась этого вопроса в статье «Образ Трехпрудного дома в стихах «Вечернего альбома». Взгляд изнутри »)
Если последнюю строку второй строфы рассматривать как продолжение последней строки первой строфы («Если любишь мои стихи… Приходи посмотреть наш дом»), то «неуместность» использования местоимения наш в данной ситуации еще сильнее бросается в глаза. Если будущего поклонника творчества Цветаевой и может заинтересовать этот дом, то только как ее дом, а не дом ее семьи (наш ). Тем не менее, об отчем доме М. Цветаева даже в доверительном общении с еще не существующим человеком не может сказать мой. Потому что, если бы это был ее дом, ему бы не угрожала опасность, о которой речь идет дальше.
Ощущение тревоги рождается в тот момент, когда автор начинает торопить своего собеседника («пока не поздно»), используя в качестве просьбы не нейтральное слово, а эмоционально-окрашенное – «умоляю». Почему автор торопит, становится понятно из третьей строфы: совсем скоро дом будет «продан», тополь будет «срублен» и весь тот мир будет «погублен».
Почему у автора появились такие опасения? Все просто. Как было отмечено выше, данное стихотворение написано после смерти И.В. Цветаева. Для Марины Цветаевой эта смерть означала наступление того «страшного, немыслимого дня», когда Трехпрудный дом окончательно перестал быть ее домом. Наследником его стал Андрей Цветаев, человек, который, по мнению Марины и Анастасии, не любил и не понимал этот дом: «Лёра и Андрей были совсем другие, чем мы <Марина и Анастасия>, — они этот дом не любили. Они говорили о его недостатках и неудобствах. Об этом они говорили согласно, хотя и были совсем непохожие: Лёра любила во всем — простоту и чтобы чистый воздух, Андрей хотел стильную старинную мебель, говорил – что в доме собрано все разных эпох, как на Сухаревке, мечтал все устроить иначе» [4].
Следующая строфа полностью посвящена тополю, самому «мелкому» объекту из названной триады: тополь – дом – мир. Если столько воспоминаний, эмоций, восторженных чувств вызывает тополь. то как же важны и дороги для автора дом и мир. Передать это М.Цветаевой удается только в последней строке, где Трехпрудный переулок метафорически отождествляется с «душой души» поэта.
Попытаемся разобрать этот образ. Душа – это нечто бессмертное и бестелесное, душа является источником и хранилищем чувств. Отождествление дома с душой сообщает дому все названные признаки души. С домом, с которым Цветаева со смерть отца утратила телесную связь, она ощущает себя навсегда связанной на уровне чувств. Но дом назван не просто душой, он назван «душой души». Данное словосочетание создает ощущение бесконечности и глубины, как зеркальный коридор (два зеркала, отражаясь друг в друге, создают бесконечное количество зеркал). Таким образом, свою бессмертную эмоционально-чувственную связь с отчим домом Цветаева ощущает на такой глубине, которую не могут потревожить никакие «бури» на поверхности.
В качестве дополнения отметим, что тревога М. Цветаевой за отчий дом оказалась не напрасной, после данного стихотворения Трехпрудный дом просуществовал всего лишь семь лет: «1919 г. — стоим с уже 6-летней Алей — перед нами: окна залы, и видим, как на подоконниках, из глиняных мисок, чужие люди хлебают вареную воблу. А потом — 1920 г. — стою перед ним — и нету. Закрываю глаза — есть, открываю — нет: одни развалины камина торчат. — Снесли на дрова, ибо был деревянный: из мачтовой строевой сосны. Было ему — около 100 лет» [3].
1. Клинг О. А. Поэтический мир Марины Цветаевой. В помощь старшеклассникам, абитуриентам, преподавателям. — М. 2001.
2. Малеваная Д.А. Эволюция образа дома в лирике М. Цветаевой: Россия и эмиграция// Феномен русской духовности: словесность, история, культура. – Калининград: Издательство РГУ, 2007.
3. Спасибо за долгую память любви…: Письма Марины Цветаевой к Анне Тесковой. – М. 2009.
4. Цветаева А.И. Воспоминания. – М. 2008.
* Вы с заглавной буквы – это уважительное обращение к одному человеку, вы с маленькой буквы – обращение к группе людей. Однако в начале предложения в обоих случаях должна быть заглавная буква, что может вызвать разночтения.
Краткий анализ стихотворения Цветаевой
Автор Марина Олешко August 6, 2015
В поэзии Серебряного века не так уж много женских имён: Зинаида Гиппиус, Софья Парнок, Ирина Одоевцева, Мирра Лохвицкая и некоторые другие. Но на слуху сегодня, пожалуй, только знаменитые Анна Ахматова и Марина Цветаева.
О Серебряном веке
На протяжении второй половины XIX века и в начале XX века существовало множество литературных объединений – символизм (старший и младший), акмеизм, футуризм (кубофутуризм, эгофутуризм), имажинизм. Марина Цветаева начала своё творчество в кругу московских символистов, это можно заметить, если провести анализ стихотворения Цветаевой на ранних этапах её поэтической деятельности. Анна Ахматова же вслед за первым мужем Львом Гумилёвым присоединилась к последователям акмеизма.
Анна Ахматова и Марина Цветаева
Разумеется, этих двух гениальных и талантливых женщин невозможно не сравнивать. Во-первых, потому что они добились одинакового успеха в русской и даже мировой литературе. Во-вторых, обе они жили и творили в одну эпоху – эпоху Серебряного века. И хотя их стихи принадлежат к абсолютно противоположным литературным течениям, в их поэзии прослеживаются общие мотивы. Символизм провозглашает идеалистическую философию и отказ от научного сознания, акмеизм же, напротив, ратует за материальное познание мира, предметность и точность выражения мысли. Но если провести анализ стихотворения Марины Цветаевой и стихов Анны Ахматовой, без труда можно заметить единые темы и линии: любовь («Я сошла с ума, о мальчик странный…», «Мне нравится, что Вы больны не мной…»), отчаяние («Сжала руки под тёмной вуалью…», «Вчера ещё в глаза глядел…»), преданность («Сероглазый король», «Как правая и левая рука»), траур («Реквием», «Ваши белые могилки рядом..»). Обе женщины имели довольно трудные судьбы и не одну любовную связь. В 1915 году Марина Цветаева посвятила Анне Ахматовой произведение. Анализ стихотворения Цветаевой, написанного для другой поэтессы, демонстрирует восхищение её талантом и отождествление себя с ней.
Марина Цветаева всегда так и говорила о себе - не поэтесса, а поэт, будто нарочито не признавала разделения поэзии на женскую и мужскую. Она родилась в Москве в день памяти Иоанна Богослова в 1892 году, о чём не преминула сообщить в одном из своих стихотворений. Её семья принадлежала к творческой интеллигенции: отец был филологом и искусствоведом, мать – талантливой пианисткой. Она и Марину старалась воспитать музыкантом, но девочка выбрала поэзию.
С 6 лет Марина Цветаева писала стихи, не только на русском языке, но и на французском и немецком. Свой первый сборник она опубликовала в возрасте 18 лет, он назывался «Вечерний альбом». Её творчество заинтересовало известных поэтов, среди которых Валерий Брюсов, впоследствии привлекший Цветаеву в круг символистов. В 1912 году поэтесса стала женой публициста Сергея Эфрона и родила дочь Ариадну. В период гражданской войны 1917 года у Цветаевой появилась ещё одна дочь – Ирина, которая погибла от голода, будучи трёхлетней малышкой. Какое горе испытала поэтесса, можно представить, если сделать анализ стихотворения Цветаевой «У гробика». Сын Георгий родился в 1925 году. Некоторое время Марина Цветаева имела романтическую связь с поэтессой Софьей Парнок и даже посвятила ей цикл стихов, но после двух лет отношений вернулась к мужу. Тёплые отношения поддерживала с писателем Борисом Пастернаком. Марина Цветаева прожила действительно нелёгкую жизнь, познав нищету и горе в годы войны, бессилие и боль после смерти второй дочери, отчаяние и страх во время арестов мужа и обоих детей.
Свою жизнь поэтесса закончила самоубийством в возрасте 49 лет, повесившись в чужом доме в Елабуге. О том, что она представляла такую кончину и ранее, сообщает анализ стихотворения Цветаевой «Самоубийство». Долгое время могила поэтессы оставалась официально непризнанной, но затем её узаконили по настоянию младшей сестры – Анастасии Цветаевой. По просьбе её же и диакона Андрея Кураева Цветаеву отпели в церкви по всем правилам, несмотря на добровольный уход из жизни, противоречащий православным канонам.
Эстетика Марины Цветаевой
В поэзии Марины Цветаевой очень часто фигурирует тема смерти. Словно поэтесса издавна готовилась к печальному финалу своей жизни и даже стремилась его приблизить. Своим знакомым и близким людям она часто сообщала, где и каким образом хотела бы быть похоронена (на тарусском кладбище или в Коктебеле). Но после самоубийства её тело так и осталось на татарстанской земле. Тема смерти проявляется в различных воплощениях, и если сделать анализ стихотворения М. Цветаевой, обнаруживаются следующие мотивы: смерть духа («В сиром воздухе загробном…»), смерть ребёнка («У гробика»), возможно, имеющая отношения к погибшей дочери Ирине. Но самое главное - смерть её самой. И наиболее полно и сильно это проиллюстрировано в произведении «Прохожий». Анализ стихотворения Цветаевой по плану будет представлен ниже.
"Прохожий": содержание
Данное стихотворение было написано 3 мая 1913 года в Коктебеле. Возможно, в этот период поэтесса гостила в доме поэта Максимилиана Волошина. Краткий анализ стихотворения Цветаевой позволяет заключить, что повествование ведётся от первого лица. Если попытаться передать сюжет, то очевидно, что это монолог, с которым героиня обращается к случайному прохожему, забредшему на кладбище, с целью привлечь внимание к своей могиле. При этом интрига не раскрывается почти до самого конца. С первых строк непонятно, что голос героини звучит «из-под земли». Она советует анониму ознакомиться с надписью на надгробии, узнать о том, кто здесь лежит, прочитать имя и дату рождения, а также возложить у могилы букет из маков и куриной слепоты. По всей вероятности, Цветаева сама ассоциирует себя с героиней, поскольку упоминает собственное имя и пытается обнаружить различные сходства между собой и первым встречным – опущенные глаза, вьющиеся кудри, но главное - факт существования в этом мире. Впрочем, не стоит забывать о том, что в любом художественном произведении вымысел всегда доминирует над реальностью, и настоящий талант кроется именно в том, чтобы заставить поверить в недействительное.
Марина Цветаева: стихи. Анализ стихотворения «Прохожий»
Несмотря на то что произведение имеет определённый мотив смерти, о смерти здесь не упоминается напрямую. Те слова и словосочетания, которые дают понять, что героини нет в живых, звучат абсолютно не скорбно и не трагично, напротив, Цветаева словно хотела дать понять, что после смерти жизнь не заканчивается, если о человеке есть кому вспомнить. Пусть даже это случайный прохожий. Прохожий нарочито показан безликим, не упоминается ни его внешность, ни возраст, ни даже пол, ведь им может полноправно оказаться и женщина.
Проводя анализ стихотворения Марины Цветаевой, стоит упомянуть, что героиня её относится к смерти легко. Она упоминает о том, что при жизни была весёлой и не собирается терять это качество даже в загробном мире. Она и прохожего просит не горевать о ней, ведь будучи живой, она и сама не любила этого делать.
Немного мистический оттенок стихотворению придают слова о том, что дух героини внезапно может появиться посреди кладбища, грозя неизвестному, а также упоминание о том, что обращение к прохожему звучит из могилы.
Строки о крупной и сладкой кладбищенской землянике имеют отношение к жизни самой поэтессы. В рассказе «Хлыстовки» она собственноручно писала о том, что хотела бы быть похоронена на тарусском кладбище, где растёт самая красная и самая вкусная ягода.
Другие стихи Марины Цветаевой
Всего при жизни и после смерти Марины Цветаевой было опубликовано около 14 сборников её стихотворений («Вечерний альбом», «Волшебный фонарь», «Лебединый стан» и др.). Ею было написано более 20 поэм («Чародей», «Поэма комнаты», «Сибирь» и проч.), некоторые из которых остались незавершёнными («Несбывшаяся поэма», «Певица»). В годы войны и последующие Марина Цветаева писала реже и занималась в основном переводами, чтобы содержать семью. Многие из её произведений в то время остались неопубликованными. Помимо стихов, Марина Цветаева создала несколько драматических («Метель», «Ариадна», «Федра») и прозаических («Пушкин и Пугачёв», «Поэт и время») произведений.
«Молитва» М.Цветаева
«Молитва» Марина Цветаева
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
— «Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу — всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!
Анализ стихотворения Цветаевой «Молитва»
Свои первые стихи Марина Цветаева написала в 6-летнем возрасте. По воспоминаниям сестры поэтессы, она хранила их в отдельной тетрадке, которая постоянно пополнялась новыми произведениями, наивными и очень романтичными. Тем не менее, в день своего 17-летия, 26 сентября 1909 года, юная поэтесса сделала в заветной тетради новую запись, которая потрясла ее близких глубиной и трагизмом. Позже стихотворение «Молитва» вошло в первый сборник Марины Цветаевой под названием «Вечерний альбом», став одним из ключевых произведений. О чем же оно?
Как истинная православная христианка, поэтесса с первых строк обращается к Богу, прося его совершить чудо «теперь, сейчас, в начале дня». Однако автор жаждет не славы и признания, богатства или же любви – она мечтает о смерти. Согласитесь, что для юной девушки такое желание является достаточно странным и эпатажным. Но Цветаева дает ему объяснение, отмечая, что хочет покинуть этот мир, пока ее жизнь еще является «непрочитанной книгой». Говорят, что очень многие поты обладают даром предвидения и заранее знают, как сложится из судьба. По-видимому, Цветаева тоже ощущала нечто подобное, так как неоднократно предсказывала себе жизнь, полную страданий и невзгод. Поэтому ее желание умереть в столь юном возрасте объясняется тем, что она попросту боится всех тех испытаний, которые должны выпасть на ее долю. Поэтесса не хочет взрослеть и заведомо отказывается от права выбора собственного жизненного пути, хотя и подчеркивает, что Бог дал ей слишком много, и теперь она жаждет «сразу – всех дорог!».
В своих девичьих мечтах она видит себя разбойницей с большой дороги и амазонкой, которая мчится в бой под звуки органа, звездочетом, который предсказывает судьбу в темной башне и примерной матерью для своих детей. Цветаева мечтает о том, «чтоб был легендой – день вчерашний, чтоб был безумьем – каждый день». Но, вместе с тем, чужой взрослый мир, в котором предстоит жить по совсем другим законам, по-настоящему пугает 17-летнюю поэтессу. Она при всей своей безудержной фантазии и склонности к эксцентричным поступкам является тихой домашней барышней, которая мечтает о любви и счастливой семье. Но, вместе с тем, Цветаева понимает, что ей уготована совсем иная судьба, и она не хочет принимать этот дар небес, который обречет ее на одиночество, непонимание и страдания.
Марина Цветаева была очень талантливым и непосредственным подростком. Она в совершенстве владела несколькими иностранными языками, любила рисовать и музицировать. Однако самой большой ее страстью являлась литература. Будущая поэтесса осознавала, что наделена способностью излагать свои мысли так, чтобы они не могли никого оставить равнодушными. Поэтому неудивительно, что уже 15 лет она видела себя знаменитой поэтессой, предрекая, что ее полудетские стихи в будущем станут классикой русской литературы. Что же произошло за два года, которые превратили наивного подростка в роковую барышню, мечтающую умереть в свой день рождения? Сегодня ответить на этот вопрос довольно сложно, однако исследователи творчества Цветаевой утверждают, что именно в этот период она осознала – поэзия не является безобидным увлечением юных гимназисток, она откладывает отпечаток на всю последующую жизнь и становится непосильной ношей для тех, кто решил выбрать литературную стезю. Именно понимание той ответственности, которую предстояло взять на себя юной поэтессе, так напугало Цветаеву, которая бы с радостью предпочла распрощаться с жизнью ради возможности избавить себя от предстоящих испытаний. Конечно, в стихотворении «Молитва» много пафоса и юношеского максимализма, поэтому не следует воспринимать серьезно его последние строки, в которых она обращается к Богу со словами: «Ты дал мне детство – лучше сказки и дай мне смерть – в семнадцать лет». Но эти фразы оказались пророческими, и поэтический крест, который пришлось нести Цветаевой, оказался для нее непосильным. Именно поэтому впоследствии она добровольно ушла из жизни, считая, что ее стихи не в состоянии изменить мир к лучшему и стать путеводной звездой для будущих поколений.
Новости истории
23.02.2017
Редкие книги, авторства Леонардо да Винчи, Коперника, Галилео Галилея и Исаака Ньютона, были похищены в ходе ограбления века из запасников библиотеки в Лондоне. Ущерб от кражи оценивается в 2,5 млн. долларов.
22.02.2017
Ученые нашли намеки на то, что власть и статус передавались в одной из древнейших цивилизаций Америки по материнской линии. Это частично подтверждает теории о существовании матриархата в ранних сообществах людей.
21.02.2017
Греческий национальный археологический музей в Афинах решил извлечь из запасников и показать публике один из самых загадочных артефактов эпохи неолита - каменную антропоморфную статуэтку с клювом. Загадочной статуэтку делают ее возраст, композиция и способ изготовления.
Рассылка от Историка
Любовь – Судьба – Смерть в одном стихотворении М. Цветаевой
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы — на палубе.
Вы — в дыме поезда. Поля
В вечерней жалобе.
Вечерние поля в росе,
Над ними — вороны.
Благословляю Вас на все
(Из цикла «Подруга». 3 мая 1915 г.)
Нижеследующий анализ не претендует на новую трактовку этого общеизвестного стихотворения, мы стремились лишь прояснить некоторые смыслы, которые дотоле могли остаться незамеченными.
Начнем с уяснения самого простого, буквального смысла произведения. В данном случае необходимо отдать себе отчет, что «у зеркала» — не обстоятельство места, а косвенное дополнение и что, соответственно, перед нами сцена гадания: девушка при помощи зеркала гадает о возлюбленном (то, что стихотворение обращено к женщине — С. Парнок, — придает ему некоторую пикантность, но ничего не меняет). Так нам сразу задается первая тема стихотворения — Любовь.
Звуковой ярус: метрика и строфика. Гадание — тема романтической поэзии («Светлана», фетовское «Зеркало в зеркало с трепетным лепетом. » и т. д.). Размер стихотворения Цветаевой — разностопный ямб, один из излюбленных балладных размеров (пушкинский «Жених», многие баллады Жуковского, баллады о Робин Гуде в переводах самой Цветаевой) — из этой романтически-балладной традиции Цветаева и исходит.
Здесь остановимся и спросим себя: обычно или необычно звучит размер нашего стихотворения? С одной стороны, резкой необычности в нем нет: с традицией оно не порывает. С другой — попробуйте найти стихотворение, написанное точно таким же размером. Нам это так и не удалось (самый похожий размер — у Пастернака, «Мело, мело по всей земле. » и «Во всем мне хочется дойти. », но сходство неполное — у Пастернака в коротких строках не дактилическое, а женское окончание — и оба стихотворения написаны гораздо позже цветаевского), даже если удастся вам, все же и вы согласитесь, что обычным (т. е. распространенным) его не назовешь. Традицию Цветаева не отвергает, но переосмысляет: ее стихи — не баллада, хотя они помнят о ней. Каким же образом достигается необычность звучания?
Нечетные (длинные) строки в нашем стихотворении — четырехстопный ямб с мужским окончанием, четные (короткие) — двустопный ямб с дактилическим окончанием. Чередование длинных и коротких строк здесь традиционно — сперва длинная, потом короткая. А чередование окончаний — нет: обычно более длинное окончание начинает строфу, а более короткое ее заканчивает. Мужское окончание заставляет нас сделать паузу после строки, обычно эти паузы приходятся на конец первого двустишия и на конец строфы — туда же, куда и паузы синтаксические (Гаспаров M. Л. Русские стихи 1890-1925 гг. в комментариях. М. 1993. С. 73-74). Здесь же каждое двустишие членится паузой пополам, а оканчивается на два безударных слога — в конце слышится не энергичная пауза, а постепенное затухание, истаивание звука.
Ритмика. Первое членение текста задано нам метрикой (12 строк) и строфикой (3 строфы). Второе — синтаксисом и логикой: вопрос (первое сказуемое — «хочу выпытать») — ответ (второе сказуемое — «вижу») — реакция на ответ (третье сказуемое — «благословляю»), 4+6+2 строки. Ритмика диктует членение строго пополам, 6+6 строк. Убедимся, что это так для четных, коротких строк. В первой половине стихотворения все короткие строки имеют мужской словораздел, после второго слога: «и сон / туманящий», «и где / пристанище», «и вы / на палубе», к тому же все они начинаются союзом «и». Во второй половине — женский словораздел, после третьего слога: «в вечерней / жалобе», «над ними / вороны», «четыре / стороны», и мы можем услышать эту разницу.
В длинных, нечетных стихах симметрия сложнее, образуют ее не словоразделы, а пропуски схемных ударений. В первой строке нет ударения на третьей стопе («у зеркала »), в третьей строке — на второй («выпытать »), в пятой — опять на третьей («мачты ко рабля»). Тот же рисунок задает и вторая половина: третья стопа («поезда »), вторая («вечерние »). но тут симметрия нарушается. Концовка выделена: последняя из длинных строк не совпадает по ритму ни с одной из оставшихся (пропуск ударения на первой стопе — «благо словляю»)— ритмический курсив, выделено главное слово стихотворения. Такое членение текста заставляет нас думать, что между 6 и 7 стихом происходит какой-то тематический или интонационный перелом, — мы об этом еще вспомним.
Фоника. Как известно, одна из причин большей смысловой нагруженности стиха по сравнению с прозой в том, что слова, звучания которых мы обычно не слышим (вернее, не замечаем), становятся слышны, звуки в них начинают перекликаться, а звук перекидывает от слова к слову и частицы смысла. «Муть» в первой строке не только рифмуется с «путь» из третьей, но и откликается в слове «тум анящий», как и «путь» подготавливается словом «вып ыт ать», а потом отзывается в «п рист анище». Иногда такое смысловое сближение оправдано и языком (как в случае с «муть» и «туманящий»), а иногда создается только звуком: так тема судьбы — пути — ухода от слов «кораб ля» и «на палуб е» переходит в тему печали — смерти в слове «жалоб е», а на них откликается слово «бл агословл яю» (в сущности, сейчас мы почти полностью изложили «сюжет» стихотворения). Такие цепочки повторяющихся согласных аккомпанируют всем основным темам произведения.
Редким звуком «g» выделено ключевое слово стихотворения — «благословляю» (сейчас это необязательно, но во времена Цветаевой литературное произношение требовало здесь фрикативного).
Фоника ударных гласных задает нам и еще одно членение текста, опять-таки отбивающее концовку: дактилические рифмы первых двух строф связаны ударным «а» (тума нящий — приста нище — на па лубе — жа лобе), в последней строфе рифма на «о» (во роны — сто роны). По другому признаку выделена первая строфа: в ней три ударных «у», а больше их в стихотворении вовсе нет.
Рифма. Рифма, как и всякий звуковой повтор, сближает по смыслу рифмующиеся слова, изменяя при этом их смысл; уже рифмы первой строфы суть своего рода пророчества, их можно пересказать так: «Путь твой замутнен, и пристанище скрыто туманом», что явно не предвещает ничего хорошего.
С точки зрения звуковой рифмы в этом стихотворении традиционны; так могли рифмовать и в девятнадцатом веке. Все мужские рифмы точные, из дактилических первая рифма неточная (различаются безударные а/у и добавлен йот), вторая — приблизительная (различаются безударные о/у), третья точная. Точность усиливается от начала к концу, и это аккомпанирует нарастанию интонационной и тематической напряженности. Мужские рифмы первой строфы — закрытые, дальше — открытые, и это — еще одно членение текста, заданное нам.
Грамматическая сторона рифм менее традиционна. У поэта девятнадцатого века почти наверняка было бы больше грамматических рифм (на одинаковые части речи), особенно среди дактилических: «коробушка — зазнобушка», «трудную — чудную», «с молитвою — перед битвою». У Цветаевой только одна такая рифма: «на палубе — жалобе». (Может показаться, что «муть — путь» и «вороны — стороны» — тоже грамматические рифмы. Но здесь существительные разного рода и разного склонения, они могут рифмоваться только в некоторых падежах.) Это нам важно вот почему: биографический миф, созданный Цветаевой, утверждал полную независимость ее поэзии как от традиции, так и от современников. Всякий литературовед a priori может сказать, что это именно миф, потому что на самом деле так не бывает. И вот в рифмах мы видим след обязательной тогда для молодого поэта брюсовской выучки: Брюсов и в теории решительно порицал грамматические рифмы, и на практике старался их избегать. Цветаева начинала с «хорошо сделанных» стихов, удостоившихся от Брюсова похвалы — уроки были усвоены (что вовсе не значит, что стихи Цветаевой похожи на стихи Брюсова).
Словесный ярус. enjambements. В нашем стихотворении три переноса — по одному на строфу. В первой строфе enjambement довольно слабый («. муть/И сон. »), во второй («Поля / В вечерней жалобе») — сильнее, в третьей — самый резкий, разбивающий идиому («. на все/Четыре стороны») и подчеркивающий кульминацию — уже знакомое нам нарастание (в цифрах мы эту разницу выразить не можем, но на слух она ощутима).
Прислушаемся к интонации: не кажется ли вам, что третий перенос и мотивирован иначе, чем первые два? В начале — интонация неуверенности; говорящий пристально всматривается в смутные видения, не сразу различает контуры и поэтому не может сразу подобрать слова. В конце — предельное напряжение чувства, голос срывается на высокой ноте (разрыв посреди идиомы «на все четыре стороны») — и сходит на нет в дактилическом окончании последней строки.
Грамматика. Эту тему мы уже затрагивали выше, когда говорили о членении текста на три части тремя глагольными сказуемыми. Отметим, что все они стоят в первом лице единственного числа: из двух действующих лиц, обозначенных местоимениями, активно только «я». «Я» активно, потому что «я» — «любящий», «вы» пассивно, потому что «вы» — «любимый», для цветаевского мира (не только в этом стихотворении) это различение важно (Об этом см. статью: Азадовский К. Цветаева, Рильке и Беттина фон Арним // Tsvetaeva Marina: One Hundred Years: Papers from Tsvetaeva. Centenary Symposium, Amherst College, Amherst, Massachusetts, 1992; Столетие Цветаевой: Материалы симпозиума. Oakland (California): Berkley Slavic Specialities, 1994).
Ни один из употребленных глаголов не обозначает собственно действия: «хочу» — глагол волеизъявления, «вижу» — чувственного восприятия, «благословляю» — волевой реакции. Отсюда делаем вывод: перед нами мир, где действие, направленное на то, чтобы изменить судьбу, невозможно; ее можно лишь узнать и принять, и в этом приятии и состоит достоинство человека. Так на грамматическом уровне вводится тема Судьбы (предполагаемая, впрочем, уже самой ситуацией гадания), вторая из трех главных тем нашего стихотворения.
Лексика. Здесь отметим наличие двух переплетающихся цепочек: первую образуют слова со значением замутненности / нечеткости зрения («муть» — «сон» — «туманящий» — «в дыме» — «в вечерней жалобе»), вторую — слова со значением воды / влажности (опять «муть» и «туманящий», затем неназванное море, подсказанное «пристанищем» и «кораблем», опять «в вечерней жалобе» и «в росе»). Это не случайно: туман делает зыбкой границу между тем и этим светом, облегчая проникновение в мир мертвых (Об этом говорила Т. Николаева на конференции «Натура и культура», состоявшейся в Институте славяноведения и балканистики РАН в 1997 г.); вода в фольклорной традиции и есть путь в царство мертвых, а фольклорные мотивы актуализированы ситуацией гадания. Пред нами проведение третьей темы — темы Смерти. Она, впрочем, уже звучала: вопрос, заданный в первой строфе, состоял из двух частей, «куда Вам путь и где пристанище». На первую часть отвечают видения корабля и поезда (кстати отметим — в данном случае это синонимы, важно лишь их общее значение — «средство передвижения», смысл примерно такой: «Все равно, куда вам ляжет путь. » или, что более соответствует ситуации гадания, «дальняя дорога тебе выходит, касатик»). Ответом на вторую часть вопроса будут, очевидно, «вечерние поля в росе, над ними вороны», а смысл такого предсказания едва ли нуждается в истолкованиях.
Теперь мы можем ответить на поставленный ранее вопрос: сопровождается ли членение стихотворения пополам каким-либо тематическим или интонационным перепадом. Присмотримся еще раз: при чтении мы этой темы до поры не замечаем, — видение корабля, конечно, предвещает разлуку, но мы еще имеем право не подозревать, что она окажется вечной. Но как раз в седьмом стихе «ваш» лик заслоняется дымом и появляются «поля в вечерней жалобе», упоминание о которых подчеркнуто переносом. Здесь тема смерти звучит уже вполне внятно, и, только оглядываясь назад, мы замечаем, что она была подготовлена всем предыдущим.
Тропы и фигуры. Сталкиваясь с тропом, мы должны ответить на два вопроса: во-первых, что это значит, а во-вторых, что изменилось по сравнению с прямым именованием. Так, вполне понятно, что перифраза «хочу выпытать у зеркала» значит «гадаю с помощью зеркала», вопрос в том, как изменился смысл от того, что сказано так, а не иначе. В данном случае привнесен элемент усилия, волевой напряженности — и некоторой неуверенности в результате (удастся ли?).
Сложнее с «вечерней жалобой». Первую отгадку подсказывает грамматический параллелизм: «Вы — в дыме поезда, поля — в вечерней жалобе». На фоне этого «дыма» и «жалоба» приобретает значение «туман». Тогда это довольно простое олицетворение: «жалоба» вместо «жалобное (т. е. печальное) зрелище» — а не за Летой ли эти поля? Вторую отгадку предлагает повтор: «поля — в вечерней жалобе» = «вечерние поля в росе». В таком случае это весьма сложная метафора: роса — слезы — жалоба. Однозначный ответ невозможен, неопределенность намеренная.
Первая строфа, впрочем, тоже сложнее, чем может показаться. Синтаксис ее образует довольно сложную и не такую уж частую фигуру — «гипербатон» (синтаксически тесно связанное сочетание «хочу. выпытать» разорвано вставкой других слов), несколько слов выброшены (эллипсис: «куда Вам [лежит, предстоит] путь и где [Вы обретете] пристанище»). Не столь уж обычно и сочетание «сон туманящий»: причастие образовано от переходного глагола «туманить», волевым усилием превращенного в непереходный (ср. впрочем, «пьянящий», «манящий»).
Параллелизм находим и дальше: «Вы — на палубе / Вы — в дыме <. >/ поля — в <. > жалобе / поля — в росе». Такая цепочка параллельных конструкций могла бы создать впечатление плавности; Цветаева его избегает. Конструкция все время варьируется: меняется предлог, или значение предлога, или место и грамматическая форма определения. Кроме того, плавность нарушается ощутимым переносом во второй строфе, затем границей между строфами, а затем перебивается почти пародийным использованием устойчивого выражения «на все четыре стороны» (глагол «благословляю» в этом сочетании, мягко говоря, необычен, — создается впечатление грустной насмешки).
Образный ярус. предметный мир нашего стихотворения небогат; самая примечательная его черта — свободное сочетание традиционных образов с современными. Зеркало как атрибут гадания вполне естественно соседствует с мачтами, полями и воронами, но «поезд» в этом ряду возникает несколько неожиданно. Как кажется, цель такого соседства — приглушить элемент стилизации, добиться большей естественности и искренности тона. Нет никакой необходимости представлять себе Цветаеву, на самом деле гадающую у зеркала о С. Парнок (хотя эта ситуация не вовсе невероятна), но рядиться в одежды Светланы или Татьяны поэтесса здесь явно не собиралась.
Пространство и время. Пространство этого стихотворения четко поделено на пространство, где «я», — и пространство, где «Вы». Границей — и одновременно посредником — между ними служит зеркало с его магическими свойствами. Три глагольных сказуемых пронизывают эту границу — она проницаема для зрения и воли. Уже первая строка уводит нас из пространства «я» в пространство «Вы»: в начале ее мы еще вместе с «я» находимся «у зеркала», затем входим в магический туман — это знак перехода. В этом тумане задаются вопросы — и в ответ мы попадаем в пространство «Вы»: «Я вижу. » Посмотрим, как оно перед нами разворачивается: сначала «мачты корабля» — взгляд издали. Затем — «наплыв», крупный план: «и Вы — на палубе». Кадр меняется, но план по-прежнему крупный: «Вы — в дыме поезда» — и пространство резко распахивается: «поля — в вечерней жалобе». Дальше — взгляд вверх: «над ними вороны», включается вертикальное измерение. И едва ли не оттуда, сверху — прощальный взгляд на все это пространство и одновременно выход из него: «. на все четыре стороны». Налицо отчетливый ритм: «даль — близь — ширь — высь».
В пространстве герои стихотворения разлучены. Разлучены они и во времени: их общее прошлое с необходимостью задано ситуацией, но о нем не сказано ни слова, в настоящем они разлучены, и будущее не сулит встречи. Такая разъединенность любящих — сквозная тема цветаевской поэзии: она постоянно подчеркивает, что самые близкие люди в глубине безнадежно одиноки, что за общением всегда прячется отдельность, которая только ждет своего часа («Цыганская страсть разлуки. », «Но моя река — да с твоей рекой. », «. и бездна пролегла/ От правого — до левого крыла!» и т. д.).
В популярном мультфильме Удав говорит: «У меня есть мысль, и я ее думаю». Неоднократно критики и литературоведы (начиная, по крайней мере, с Мережковского) утверждали, что у каждого писателя есть такая мысль, которую он все время думает. Утверждали это и поэты: «Но разве поэты не говорят / Только об этом? / Только об этом?/. Ведь только об этом думает Бог: / О Человеке. / Любви. / И Смерти». Это не Цветаева, это 3. Гиппиус. Как раз невозможность включить в цветаевский список тему Человека, кажется, показывает нетривиальность этого утверждения. Система понятий, из которой исходит Цветаева, иная: у Гиппиус человеку все время предстоят Бог и дьявол; в мире Цветаевой этих координат нет (хотя и Бог и черт упоминаются) — ее мир антропоцентричен. Поэтому для Цветаевой человек не есть проблема в том смысле, в каком он был проблемой для Гиппиус. Если мы не ошибаемся, для Цветаевой «только об этом» значило — о Любви, Судьбе и Смерти.
По историческим эпохам
Послушайте стихотворение Цветаевой Я хочу смерти
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Я хочу смерти
Настроение произведения Я хочу смерти
