Анализ стихотворения Брюсова Нить Ариадны
«Каждый поэт создает собственное отношение к миру – сейчас существующему или уже отступившему в прошлое. Знание мира, знание истории мы можем получить из собственного опыта (если это наша современность) или из данных науки (если это мир прошлого), но поэтическое истолкование мира мы можем получить только от поэта, писателя, художника, музыканта. Именно они дают нам то эмоциональное отношение к миру, без которого он теряет для нас интерес, оказывается мертвой схемой, утрачивает свою живую плоть, как бы дематериализуется»[25] - эти слова принадлежат Д. С. Лихачеву, российскому филологу и искусствоведу, академику РАН.
Действительно, поэзии дана колоссальная оживляющая и побуждающая сила. Неслучайно, поэтами были многие декабристы, их стихи становились чуть ли не программными документами. В годы Великой Отечественной войны стихотворение К. Симонова «Жди меня» практически слилось с миллионами сердец советских граждан. По словам В. Я. Брюсова: «Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза, / И песня с бурей вечно сестры…».
Историческая тема в творчестве В. Брюсова, его историософские взгляды рассматриваются по большему счету литературоведами и философами, в меньшей степени историками. Данную проблему можно выразить словами В. Э. Молодякова, написавшим ряд работ по Брюсову, в т. ч. по изображению Японии в его творчестве: «С явным опозданием мы открываем для себя Брюсова-историка, создателя оригинальной культурно-исторической концепции…, Брюсова-геополитика, чьи идеи и искания соответствовали передовому уровню европейской мысли его времени» [30,с.74].
Таким образом, актуальность настоящего исследования связана с особенностями изучаемой проблемы. Поэзия В. Брюсова традиционно рассматривается либо с литературоведческого, либо с философского угла зрения. В то же время можно констатировать слабую степень изученности исторической составляющей поэзии В. Брюсова (в равной степени, как и его прозы). Вместе с тем, перед нами не просто поэт, а поэт-историк, не просто стихотворения, а стихотворения, в которых тесно переплелись и знание истории, и ее поэтическое истолкование автором. Кроме того, следует обратить внимание на годы жизни В. Брюсова (1873-1924), чтобы понять, что этот человек творил в переломную эпоху российского общества. Это опять-таки определяет значимость настоящего исследования.
Постановка проблемы исследования
Поэзию Брюсова необходимо рассматривать комплексно. Назвать «историческими» его циклы стихов, посвященные античности, средневековым странам, прошлому в целом, и этим ограничиться, нельзя. Подавляющая часть брюсовских стихов в той или иной мере исторична, несет в себе информацию, если не о минувших столетиях, то о современной автору эпохе, которая была полна противоречиями и социальными антагонизмами. Таким образом, по отношению к периоду 1890-1924 гг. с некоторой долей условности, стихи В. Я. Брюсова можно считать историческим источником, в котором выражены настроения автора-историка, разделяемые, безусловно, далеко не им одним.
Целью настоящей работы является характеристика творчества В. Я. Брюсова с точки зрения исторической его составляющей вкупе с литературоведческими результатами исследований. Для достижения поставленной цели исследования определены следующие задачи:
- выявить особенности поэтического отображения В. Брюсовым исторического прошлого, определиться с исторической составляющей его творчества;
- обрисовать картину античности в контексте ее поэтического отображения В. Брюсовым;
- проследить неразрывную связь между историческим прошлым и современностью в поэзии В. Брюсова.
Объекты и методы исследования
В контексте поднимаемой проблемы необходимо обозначить, что представляет собой сама история и что будет рассматриваться в работе как объект исследования. Наиболее точным и полезным для исследования в выбранной области является то содержание понятия «история», которое вкладывает в него Л. П. Карсавин: «Неоднократно историческая наука определялась как наука о прошлом. Нам подобное определение представляется не вполне точным. — История есть наука о развитии человечества в целом. Она изучает настоящее и прошлое, и притом так, что ни то ни другое в отдельности своей изучению ее не подлежат» [19,с.277]. Именно такая формулировка будет положена в основу изучения истории в творчестве Брюсова в рамках настоящей научной работы. Неслучайным представляется замечание И. Ю. Искржицкой, что определяющим творческим критерием для В. Я. Брюсова был критерий «современности» [17,с.130], который красной нитью проходил через все как поэтические, так и прозаические произведения автора.
Объектом исследовательской работы выступает история в творчестве В. Брюсова. Предмет исследования составляют античность и средневековье в поэзии В. Брюсова.
Для анализа взяты первые три тома (I[5]; II[6]; III[7]) из семитомного собрания сочинений В. Брюсова (М. Художественная литература, 1973-1975) – это наиболее полное собрание сочинений автора. Кроме того, в работе также используются некоторые стихи В. Брюсова (юношеское творчество), не нашедшие отражения в указанном собрании сочинений, но приводящиеся в т.27/28 «Литературного наследства»[23].
Таким образом, учитывая широкий охват рамками настоящей работы поэтического наследия В. Брюсова, можно предвидеть получение в итоге репрезентативного результата исследования.
Основными исследовательскими методами, представляющими особую важность в ракурсе выбранной темы, являются сравнительно-исторический, историко-генетический, сравнительно-типологический. Первый метод дает возможность провести параллели между давно ушедшими в прошлое эпохами и окружающей В. Брюсова действительностью рубежа XIX-XX вв. Использование второго метода облегчает последовательное раскрытие поднимаемых автором проблем. Третий метод позволяет выделить из массива поэтического наследия автора «античный» и «средневековый» пласты, которые в свою очередь разбить на емкие и удобные для анализа группы стихов.
В рамках данных конкретно-научных методах используются общенаучные и логические методы. Существенное значение в данном исследовании имеют: анализ, классификация, типологизация, реконструкция, обобщение. К примеру, неизбежной была задача типологизировать множество стихов В. Брюсова, написанных им в течение творческой жизни, выделить емкие пласты в поэтическом наследии автора и выявить несколько емких и удобных для анализа групп стихотворений в каждом из них.
Новизна и практическая значимость исследования обусловлена следующей ключевой идеей: изучение поэзии и прозы В. Брюсова важно не только в литературном, но и в историческом аспектах, а значит, требует рассмотрения как каждого из них в отдельности, так и в дополнении друг к другу.
Конкретное содержание каждого метода определяют принципы. Доминирующее значение приобретают принципы историзма, истины, объективности, системности. На их основе строится анализ поэтических и прозаических текстов, на их достижение нацелены и результаты самого исследования.
Античность и современность в поэзии В. Брюсова
Изображение картин античности в творчестве В. Брюсова занимает особое место. Античные образы проходят красной нитью через весь творческий путь поэта: то непосредственно воплощаясь в том или ином стихотворении, то играя роль художественных средств выразительности (например, сравнения). Интересна оценка, которую дает Д. Е. Максимов творчеству В. Брюсова: он характеризует его как экстенсивное и «растекающееся»[26,с.26]. Действительно, даже беря во внимание только связанные с античностью стихотворения автора, становится очевидной широта их территориального и временного охвата.
Близость В. Брюсова к античной эпохе хорошо отражена самим автором в стихотворении «На форуме» (I,c.530), в котором он пишет:
Не как пришлец на римский форум
Я приходил – в страну могил,
Но как в знакомый мир, с которым
Одной душой когда-то жил.
Интерес В. Брюсова к античности был вызван многими факторами:
- Учеба в гимназиях Ф. И. Креймана (1884-1889) и Л. И. Поливанова (1890-1892), в которых Валерий Брюсов увлекался античной историей, зачитывался Цезарем (по программе изучался в IVкл.). По воспоминаниям В. Брюсова «Поливанов умел внушить ученикам гимназии серьезное отношение к учению: все как один человек (по крайней мере, в моем классе) относились к науке как к настоящему делу, а не как к скучной повинности…»[10,c.73];
- Учеба на филологическом и историческом факультетах. Преподавателями В. Брюсова были знаменитые историки В. Ключевский, П. Виноградов, В. Герье. Естественно, не без их участия у В. Брюсова формировался «глобальный взгляд на события как прошлого, так и настоящего» [30];
- Обширный кругозор, сформировавшийся на основе страсти В. Брюсова к знаниям и обращенный в т. ч. на далекое историческое прошлое.
- Изучение творчества французских символистов, которые широко освящали тему античности [26,c.101];
Если перечисленное выше относится к субъективным факторам, то интерес Брюсова к античности с объективной стороны могла вызвать та переломная эпоха, в которую он творил и которая настойчиво требовала от деятелей искусства обращения к прошлому, поиску ответов на возникающие острые вопросы. Современность осмысливалась через совершившиеся в далеком прошлом события. Многие авторы (Д.Е. Максимов, И. А. Атажданян, Н. С. Бурлаков и др.) видят желание творцов культуры конца XIX – первой четверти XX в. противопоставить героическое прошлое повседневности, оттолкнуться, по выражению Д. Е. Максимова, от «мещанской косности буржуазного общества» и прославить «подлинных героев, совершавших подвиги, нужные людям» [27,с.135-136; 1,с.213,216; 11,с.42-43]. В то же время исторические сюжеты брюсовской поэзии трактуются этими авторами по большей части с литературоведческих, а не исторических позиций. Они изучают творчество Брюсова как просто поэта, а не как поэта-историка.
Интерес В. Брюсова к отдельным историческим проблемам мог быть вызван и научными открытиями в той или иной области, о значимости которых вспоминают многие исследователи его творчества (О. В. Осипова, Е. М. Созина, О. М. Савельева). Именно на рубеже XIX – XX вв. испытывает подъем наука о древностях, когда археологи находят неизвестные ранее папирусы с отрывками или полными произведениями древних авторов [32,с.74]. О. М. Савельева, изучая мифологические образы В. Брюсова, пишет, что поэт не просто был увлечен ими, а глубоко интересовался «историей древнего мира и сменой культур. Он всегда занимался этим как историк, как компетентный знаток древних цивилизаций и, что особенно важно, превосходно владеющий проблематикой новых для его времени археологических и исторических открытий»[35,с.206]. Поэтому неудивительно, что и В. Брюсов оказался небезучастным к открытию новых археологических памятников в Северном Причерноморье, к истории скифских племен (как отмечает Е. М. Созина в начале XX в. обращение к данной проблеме носило массовый характер как со стороны историков, так и со стороны филологов и литераторов[37,с.105]). Так, творческое наследие В. Брюсова включает в себя стихотворения «Скифы»(I,с.152-153) (написано в 1899 г. и вошло в состав цикла «Любимцы веков») и «Мы – скифы»(II,с.248-249) (написано в 1916 г. и вошло в состав цикла «Меж прошлым и будущим»). В них автор безукоризненно передает атмосферу жизни скифских племен, которых он называет «вольными волками» и народом, «взлюбившим буйство и войну». В. Брюсов воссоздает образ скифа: на его плечи накинута «барсова шкура», в руках находится «гибкий лук», он чувствует себя свободно «в раздолье степей», его лелеют «вьюги да мороз». Быт скифов полнее всего характеризуют следующие строки:
Дни битв, охот и буйственных пиров,
Сменяясь, облик создавали жизни…;
Что были мы? – Щит, нож, колчан, копье,
Лук, стрелы, панцирь да коня удила!
В то же время скифы – создатели особой культуры. При раскопках в скифских курганах находят оригинальные памятники «звериного стиля». Ареал находок (характерные предметы из золота, серебра, слоновой кости) охватывает обширнейшие территории, включая Среднюю Азию, и связан с местами скифских кочевий [4,с.16-19]. Скифское искусство не ускользнуло и от внимания В. Брюсова: «Но, в стороне от очага присев, / Порой, когда хмелели гости, / Наш юноша выделывал для дев / Коней и львов из серебра и кости»(II,с.249).
Рассматривая поэзию В. Брюсова, важно учитывать то, что как бы далеко от XX в. не отстояла изображаемая автором эпоха, она часто преломляет в себе проблемы современности и содержит идеи, восходящие к окружающей автора действительности. На рубеже XIX и XX вв. в обществе распространились «эсхатологические предчувствия катастрофических времен», и, как отмечает Е. М. Созина, особенностью «скифской» темы В. Брюсова становится «поэтизация стихии разрушения как пути к обновлению мира» [37,с.106,108]. Данная особенность прослеживается и в стихотворении «Грядущие гунны» (I,c.433), в котором поэт призывает:
На нас ордой опьянелой
Рухните с темных становий –
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.
Так В. Брюсов приветствует новые силы, которые способны разрушить систему, описанную, например, в сатирической поэме «Замкнутые» (I,c.259-266). Город в ней изображается как «обветшалое здание», где замкнута жизнь всех его обитателей, независимо от рода деятельности и интересов. Автор заключает: «Борьба, как ярый вихрь, промчится по вселенной / И в бешенстве сметет, как травы города…»(I,c.266).
Таким образом, мы уже приходим к пониманию двух важнейших особенностей творчества В. Брюсова, которые необходимо иметь в виду при более подробном анализе его исторической поэзии:
- глубокие исторические знания поэта, что позволяет судить о высокой степени историчности написанных им произведений;
- связь обращенных к истории стихов с современностью – они служат средством либо ее переосмысления, либо создания контраста с нею.
Некоторые исследователи, например В. Э. Молодяков, отмечают факт создания В. Брюсовым «оригинальной культурно-исторической концепции» [30,с.74], однако ограничиваются лишь упоминанием ее сути, которая состоит в смене культур и преемственности исторического развития. В то же время концепция вызывает непосредственный интерес в рамках настоящей работы, поскольку отражает содержание исторических воззрений В. Брюсова. Трудность, которая непременно возникает при попытке дать более или менее подробную характеристику данной концепции, можно выразить словами ее автора: «По большей части характерное рассеяно во множестве произведений» (II,c.459) (правда, В. Брюсов говорил так про трудность составления им книги «Сны человечества»). Имеет смысл использовать хронологический подход, учитывая, что В. Брюсова интересовала и крито-микенская культура, и события последующего исторического развития Греции, Рима, мифологические представления народов античности. Из анализа конкретных стихотворений будет видно, как В. Брюсов скрупулезно подходил к выбору тем, причем освящал далеко не всю античную историю (впрочем, поэзия – это не исторический учебник), а только те ее фрагменты, которые позволяли достичь поставленной цели.
Крито-микенскую культуру (III–IIвв. до н. э.) затрагивают следующие стихотворения В. Брюсова: «Дедал и Икар»(I,c.522), «Ариадна»(III,c.29), «Тезей Ариадне»(I,c.389), «Женщины лабиринта»(II,c.314), «У друга на груди забылася она»(III,c.216), «Нить Ариадны»(I,c.275) (последнее стихотворение преимущественно преломляет через канву античности личные переживания поэта: «Каким путем нить Ариадны / меня до бездны довела?»). Перечисленные стихотворения связаны с древнегреческими представлениями о Кносском Лабиринте. В них находит отражение суть известного мифа: сын афинского царя Тезей вызвался одолеть критского Минотавра и отправился вместе с теми, кому выпал жребий, во дворец царя Миноса. Дочь Миноса – Ариадна – дала Тезею клубок ниток, который должен был помочь ему выбраться из Лабиринта, построенного Дедалом («Твоею нитью путеводною / Я кознь Дедала превозмог»(I,c.389)). Справившись с задачей («И пал упрямый Минотавр!»(I,c.390)), Тезей увез с собой Ариадну, но забыл сменить паруса с черных на белые. Его отец – Эгей – решил, что сын погиб, и бросился с обрыва в море («И над водною могилой / В отчий край, где ждет Эгей, / Веют черные ветрила – / Крылья вестника скорбей»). Пришлось спасаться и Дедалу со своим сыном Икаром на восковых крыльях («Мой сын! Мы вырвались из плена…»(I,c.522)).
Интересно то, что крито-микенская мифология и реалии жизни населения Эгейского моря переплетаются с легендарной Атлантидой в цикле стихов В. Брюсова «Отзвуки Атлантиды». Причины такого сплетения автор обосновывает в статье «Учителя учителей». Чтобы понять их, обратимся к таблице 1, где сопоставлены основные моменты статьи и иллюстрирующие их строки из указанного цикла стихов.
Статья В. Брюсова «Учителя учителей»
Валерий Брюсов — Вперяю взор, бессильно жадный ( Нить Ариадны )
Вперяю взор, бессильно жадный:
Везде кругом сырая мгла.
Каким путем нить Ариадны
№ 4 Меня до бездны довела?
Я помню сходы и проходы,
И зал круги, и лестниц винт,
Из мира солнца и свободы
№ 8 Вступил я, дерзкий, в лабиринт.
В руках я нес клубок царевны,
Я шел и пел; тянулась нить.
Я счастлив был, что жар полдневный
№ 12 В подземной тьме могу избыть.
И, видев странные чертоги
И посмотрев на чудеса,
Я повернул на полдороге,
№ 16 Чтоб выйти вновь под небеса,
Чтоб после тайн безлюдной ночи
Меня ласкала синева,
Чтоб целовать подругу в очи,
№ 20 Прочтя заветные слова.
И долго я бежал по нити
И ждал: пахнет весна и свет.
Но воздух был все ядовитей
№ 24 И гуще тьма. Вдруг нити — нет.
И я один в беззвучном зале.
Мой факел пальцы мне обжег.
Завесой сумерки упали.
№ 28 В бездонном мраке нет дорог.
Я, путешественник случайный,
На подвиг трудный обречен.
Мстит лабиринт! Святые тайны
№ 32 Не выдает пришельцам он.
Nit Ariadny
Vperyayu vzor, bessilno zhadny:
Vezde krugom syraya mgla.
Kakim putem nit Ariadny
Menya do bezdny dovela?
Ya pomnyu skhody i prokhody,
I zal krugi, i lestnits vint,
Iz mira solntsa i svobody
Vstupil ya, derzky, v labirint.
V rukakh ya nes klubok tsarevny,
Ya shel i pel; tyanulas nit.
Ya schastliv byl, chto zhar poldnevny
V podzemnoy tme mogu izbyt.
I, videv strannye chertogi
I posmotrev na chudesa,
Ya povernul na poldoroge,
Chtob vyti vnov pod nebesa,
Chtob posle tayn bezlyudnoy nochi
Menya laskala sineva,
Chtob tselovat podrugu v ochi,
Prochtya zavetnye slova.
I dolgo ya bezhal po niti
I zhdal: pakhnet vesna i svet.
No vozdukh byl vse yadovitey
I gushche tma. Vdrug niti — net.
I ya odin v bezzvuchnom zale.
Moy fakel paltsy mne obzheg.
Zavesoy sumerki upali.
V bezdonnom mrake net dorog.
Ya, puteshestvennik sluchayny,
Na podvig trudny obrechen.
Mstit labirint! Svyatye tayny
Ne vydayet prisheltsam on.
Ybnm Fhbflys
Dgthz/ dpjh. tccbkmyj ;flysq:
Dtplt rheujv cshfz vukf/
Rfrbv gentv ybnm Fhbflys
Vtyz lj ,tplys ljdtkf?
Z gjvy/ c[jls b ghj[jls,
B pfk rheub, b ktcnybw dbyn,
Bp vbhf cjkywf b cdj,jls
Dcnegbk z, lthprbq, d kf,bhbyn/
D herf[ z ytc rke,jr wfhtdys,
Z itk b gtk; nzyekfcm ybnm/
Z cxfcnkbd ,sk, xnj ;fh gjklytdysq
D gjlptvyjq nmvt vjue bp,snm/
B, dbltd cnhfyyst xthnjub
B gjcvjnhtd yf xeltcf,
Z gjdthyek yf gjkljhjut,
Xnj, dsqnb dyjdm gjl yt,tcf,
Xnj, gjckt nfqy ,tpk/lyjq yjxb
Vtyz kfcrfkf cbytdf,
Xnj, wtkjdfnm gjlheue d jxb,
Ghjxnz pfdtnyst ckjdf///
B ljkuj z ,t;fk gj ybnb
B ;lfk: gf[ytn dtcyf b cdtn/
Yj djple[ ,sk dct zljdbntq
B ueot nmvf/// Dlheu ybnb — ytn/
B z jlby d ,tppdexyjv pfkt/
Vjq afrtk gfkmws vyt j,;tu/
Pfdtcjq cevthrb egfkb/
D ,tpljyyjv vhfrt ytn ljhju/
Z, gentitcndtyybr ckexfqysq,
Yf gjldbu nhelysq j,htxty/
Vcnbn kf,bhbyn! Cdznst nfqys
Yt dslftn ghbitkmwfv jy/
Нить Ариадны
Вперяю взор, бессильно жадный:
Везде кругом сырая мгла.
Каким путём нить Ариадны
Меня до бездны довела?
Я помню сходы и проходы,
И зал круги, и лестниц винт,
Из мира солнца и свободы
Вступил я, дерзкий, в лабиринт.
В руках я нес клубок царевны,
Я шёл и пел; тянулась нить.
Я счастлив был, что жар полдневный
В подземной тьме могу избыть.
И, видев странные чертоги
И посмотрев на чудеса,
Я повернул на полдороге,
Чтоб выйти вновь под небеса,
Чтоб после тайн безлюдной ночи
Меня ласкала синева,
Чтоб целовать подругу в очи,
Прочтя заветные слова.
И долго я бежал по нити
И ждал: пахнет весна и свет.
Но воздух был все ядовитей
И гуще тьма. Вдруг нити — нет.
И я один в беззвучном зале.
Мой факел пальцы мне обжег.
Завесой сумерки упали.
В бездонном мраке нет дорог.
Я, путешественник случайный,
На подвиг трудный обречен.
Мстит лабиринт! Святые тайны
Не выдает пришельцам он.
28 октября 1902
пожайлуста скиньте у кого есть анализ стихотворения "Нить Ариадны" В.Брюсова. очень срочно на завтра.
"Ты спишь, от долгих ласк усталая,
Предавшись дрожи корабля,
А все растет полоска малая, -
Тебе сужденная земля!
Когда сошел я в сень холодную,
Во тьму излучистых дорог,
Твоею нитью путеводного
Я кознь Дедала превозмог.
В борьбе меня твой лик божественный
Властней манил, чем дальний лавр.
Разил я силой сверхъестественной, -
И пал упрямый Минотавр!
И сердце в первый раз изведало,
Что есть блаженство на земле,
Когда свое биенье предало
Тебе - на темном корабле!
Но всем судило Неизбежное,
Как высший долг, - быть палачом.
Друзья! сложите тело нежное
На этом мху береговом.
Довольно страсть путями правила,
Я в дар богам несу ее.
Нам, как маяк, давно поставила
Афина строгая - копье! "
И над водною могилой
В отчий край, где ждет Эгей,
Веют черные ветрила -
Крылья вестника скорбей.
А над спящей Ариадной,
Словно сонная мечта,
Бог в короне виноградной
Клонит страстные уста.
Послушайте стихотворение Брюсова Нить Ариадны
Темы соседних сочинений
Настроение произведения Нить Ариадны
