Анализ стихотворения Баратынского Элегия

Е.А. Баратынский 1800–1844

Евгений Абрамович Баратынский, бесспорно, самый крупный и самый глубокий после Пушкины поэт поколения, пришедшего в литературу вслед за Жуковским и Батюшковым. В творчестве Баратынского преобладают элегии и поэмы. При жизни он не был ни избалован читательским вниманием, ни обласкан признательной и сочувственной критикой. Лишь близкий круг истинных знатоков поэзии чутко вслушивался в его стихи и ценил их. Самые значительные, самые проницательные характеристики творчества Баратынского принадлежат его верным друзьям и поклонникам. Наиболее полно и точно высказался о Баратынском Пушкин: «Он у нас оригинален, ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко».

История подтвердила справедливость слов В.Г. Белинского, назвавшего поэзию Баратынского лирикой «внутреннего человека». Углубление в мир души при всех несомненных изменениях, свойственных поэзии Баратынского, оставалось ее устойчивым и отличительным признаком. Мысли и чувства, источник которых – гражданская жизнь или философские настроения, ставились поэтом в прямую связь с личным самосознанием, самоопределением и самоосуществлением. О чем бы ни писал Баратынский, он непременно пытался уяснить роль любви, дружбы, творчества, общественного климата и взятого в целом бытия в своей собственной судьбе, а через нее в судьбах современного ему человека и всего человечества.

Поэтическая судьба Баратынского отразила сдвиги и перемены в общественном и литературном сознании, произошедшие в России от подъема дворянской революционности до ее угасания и упадка. Когда Баратынский входил в литературу, расцвет литературной эпохи, которую возглавит Пушкин, был еще впереди. Когда же творческий путь Баратынского завершался, уже не было ни Пушкина, ни Дельвига, ни многих друзей-декабристов, и среди нового поколения литераторов поэт чувствовал себя одиноким и потерянным. Последняя книга стихов «Сумерки» «произвела впечатление привидения, явившегося среди удивленных и недоумевающих лиц, не умеющих дать себе отчета в том, какая это тень и чего она хочет от потомков»[219].

Творческий путь Баратынского принято разделять на четыре этапа[220]:

1. 1818–1824 гг. – ранний период, преобладает жанр элегии – от любовной до медитативной;

2. 1824–1827 гг. – кризис жанра элегии и переход от описательной поэмы («Пиры») к романтическим поэмам («Эда», «Бал»);

3. 1827–1833 гг. – освоение новых поэтических тем и лирических жанров, а также угасание жанра поэмы («Цыганка»);

4. 1833–1844 гг. – расцвет философской лирики.

Первые произведения Баратынского относятся ко 2-ой половине 1810-х годов. Это стихотворения в духе традиционной лирики той поры – Баратынский обращается с посланиями к друзьям, не скупится на эпиграммы, сочиняет элегии, мадригалы, пробуя свои силы в разнообразных малых лирических формах.

Преимущественные темы и мотивы лирики Баратынского ранней поры – эпикурейские наслаждения в дружеском кругу, любовные утехи, вакхические забавы и веселье пиров. Однако, воспевая беспечные радости жизни, поэт никогда не забывает, что они преходящи, и прерывает их «вздохами» о быстро наступающей старости или неумолимо подстерегающей смерти. Черты «легкой» поэзии, которую Баратынский усваивал непосредственно из литературы Франции и через лирику Жуковского и Батюшкова, окрашены в его стихотворениях в элегические тона. Приметы «легкой» поэзии ощущаются в эффектной композиционной завершенности стихотворений, броских антитезах и неожиданных поворотах мысли. Для раннего Баратынского типичны афористические концовки, выдержанные в духе французской «антологии» классицизма:

Ах! я могу еще любить,

Хотя не льщусь уж быть любимым.

Однако все чаще эпикурейские и гедонистические мотивы, восходящие к «легкой» поэзии, осложняются романтическими переживаниями. Разочарование проистекает не из вечной противоречивости между юной жизненностью и охлаждающей старостью, а от неудовлетворенности обществом и всем ходом бытия, которые вынуждают современного человека искать уединения в родственном ему духовном кругу, обрекают на одиночество и заставляют печально взирать на свою настоящую и будущую участь. Так в лирике Баратынского возникают оппозиционные настроения и протестующие ноты, которые предваряют его стихотворенияначала и середины 1820-х годов (например, знаменитую эпиграмму на Аракчеева «Отчизны враг, слуга царя…»).

Постепенно романтический взгляд на мир побеждает, и герой Баратынского проникается характерными для романтиков чувствами: он разочарован в любви, скептически смотрит на общественную деятельность и считает счастье человека недостижимым в современных условиях. Вместе с тем тот рационалистический путь к романтизму, которым шел поэт, типичен для человека, воспитанного на французской материалистической философии XVIII в. на идеях Просвещения. Баратынский сосредоточен на причинах угасания страстей и невозможности счастья. Он стремится понять, что происходит с чувством и почему оно неизбежно разрушается, теряя цельность.

В лирике Баратынского уживались поэтическое наследие XVIII в. и романтические веяния века XIX. Афористическое остроумие поэтов классицизма и Просвещения сочетается с метафизическими устремлениями романтиков. В словесной манере чувствуется «классик», тогда как по мироотношению Баратынский близок к «романтикам». Баратынский, принадлежа к «школе гармонической точности», несомненно, усвоил и арзамасскую поэзию, и стиль любовных элегий, в которых еще не индивидуализированное чувство скрыто в оболочке блестящего остроумия[221], и элегий-размышлений в духе меланхолического Грея, и жанр посланий к друзьям. С тех пор задумчивая меланхолия, которая впоследствии преобразилась в величественный философский пессимизм, сразу стала опознаваемой личной интонацией. Она соединилась с высокой риторикой, восходящей к поэзии классицизма, с философической настроенностью и метафизической темой. Все это придало лирике Баратынского высоту и значительность интеллектуального содержания.

Для формирующейся в конце 1810-х и сложившейся в начале 1820-х годов поэтической манеры Баратынского, которая не раз изменялась на протяжении его творческого пути, характерны следующие черты: явная меланхолия, томная грусть, элегическая задумчивость, интеллектуальная напряженность, которую скрывает холодный блеск стиха, психологический анализ мысли о чувстве. Все эти свойства обусловили представление о Баратынском как о «поэте мысли».

Поэзия как переживание мысли. Предметом лирики Баратынского стало эмоциональное переживание раздумья о состоявшемся или не состоявшемся чувстве. Если поэты обычно стремятся передать непосредственное первичное чувство, то Баратынский его, как правило, игнорирует и сразу переходит к чувству вторичному – эмоциональному переживанию своего размышления о первичном чувстве. Поэт отвлекается от воплощения и выражения самого чувства в его непосредственной данности. Его не интересуют эмоциональные проявления и оттенки. Он занят мыслью о том, по каким причинам, почему данное чувство оказалось возможным или невозможным. Поэтому он анализирует не чувство само по себе, а мысль об этом чувстве. Этот мыслительный анализ включает не только рассудок и ум, но все существо поэта, все его сущностные силы, все его чувства и потому переживается поэтом эмоционально. Мысль обретает у Баратынского силу чувственного переживания. Но Баратынский не останавливается на этом: в поздних стихотворениях он мыслит не только о чувстве, но и о мысли[222].

Понимая поэзию как выражение поэтической мысли, Баратынский подвергает «лирическому философствованию» мысль о поэтической мысли, или мысль о поэзии, т. е. размышляет о проблеме поэзии, о месте поэзии в бытии, о поэтическом слове как орудии, инструменте мысли, сознаваемом не адекватным способом для выражения чувства или переживания.

Из противоречий между словом-мыслью и природой поэзии вытекает понимаемая Баратынским трудность преодоления слова-мысли и переплавки словесного материала в гармонически стройное лирическое произведение. Баратынский был убежден, что поэзия, искусство вообще – это гармония, но современный ему мир дисгармоничен и направление его движения углубляет дисгармонию, усугубляет разрыв времен, отрывает человека от природы и от искусства. Человечество идет по пути гибели. Только любовь, природа и поэзия могут внести в смятенную душу человека гармоническое согласие и равновесие, примирить и усмирить страсти, внести успокоение в душу современного человека. Однако великий смысл любви, природы и поэзии открыт лишь духовному взору немногих избранных людей. От человечества в целом он скрыт и ему недоступен. И тут самого поэта настигает трагедия: думая обо всем человечестве, он не может удовлетвориться собственным спасением в любви, природе и поэзии. В результате мучительных размышлений Баратынский пришел к выводу, что ныне человек (как и поэт) утратил свое место в мире, выпал из истории. Впрочем, не только из истории, но и из бытия. Ему нет места ни на земле, откуда он, как и все человечество, в конечном итоге неизбежно исчезнет, ни на небе, куда он, никогда не достигая, только стремится в своих мечтательных порывах. Точно такой же удел определен любви поэзии, символическую природу которой, по словам Г.О. Винокура, Баратынский точно осознал, а место которой «не сумел оправдать для себя».

Мысль стала для Баратынского и великой творческой силой, и страшным мучением. Он чувствовал себя жертвой мысли, жертвой своего раздробительного аналитического знания, которое парадоксально разбивало все устойчивые представления человечества о любви, природе, поэзии и все законы бытия, в том числе этические, нравственные правила и моральные нормы. Всей душой Баратынский хотел даровать жизни согласье лиры, но ум сигнализировал ему о тщетности усилий. Сердцем поэт хотел принять законы устроения мира, но ум упорно сопротивлялся им и даже бунтовал. Получалось, что символ гармонии не жизнь, движение которой разрешает и примиряет все противоречия, как обычно считалось, а смерть, что дух человека наполнен не религиозно-историческим оптимизмом, а скорбной печалью, что человек, как бы ни хотел, не может вопреки каноническому христианству преобразиться, а неуклонно шествует к своей гибели. Эти противоречивые и неразрешимые «волнения» Баратынский побеждал не умом, а верой. Аргументов, опровергающих его мысли, он не нашел. Осталось прибегнуть к вере в целительную силу любви, природы и поэзии. Свидетельства тому – многие стихотворения поэта, но, самое полное и безусловное из них – стихотворение «Когда дитя и страсти, и сомненья…», написанное в последний год жизни и посвященное жене Анастасии Львовне.

Ранняя лирика и поэма «пиры» (1820)

Баратынский рано начал исповедовать идею, согласно которой все то, что не содержит в себе одухотворенности, разумности, в неполной мере человечно. В первых стихотворениях появляется характерное противопоставление чувства и чувственности:

Пусть мнимым счастием для света мы убоги,

Счастливцы нас бедней, и праведные боги

Им дали чувственность, а чувство дали нам.

Чувство у Баратынского «богато» духом и несовместимо со «слепой» чувственностью, которая принадлежит лишь телу. Так в распространенные в поэзии гедонистические и эпикурейские мотивы, славящие жизненные радости, Баратынский вносит новую ноту.

В поэме «Пиры», обобщая эпикурейские настроения ранних лет, Баратынский славит сначала «беззаботного гастронома», «богатой знати хлебосольство и дарованья поваров». Его картины московских пиров полны юмора, насмешки, иронии. Однако утехи веселого и доброго Кома пустоваты: они не дают пищи уму. От блестящих и роскошных праздничных обедов воображение уносит поэта в иную, куда более скромную обстановку: в безвестный угол Петрограда, в тихий, уединенный домик, где стол накрыт «тканью простой», где нет ни фарфоров Китая, ни драгоценных хрусталей, а вино льется в «стекло простое». Здесь сажают «без чинов», молодость кипит свободой, и даже «звездящаяся влага», подобно пылкому уму, «не терпит плена». Антитеза барских забав и милой, дружеской пирушки очевидна и значима. Но и она далека от исповедуемого поэтом идеала. Своеобразие Баратынского состоит в том, что он переосмысливает тему пира. Его влечет пир как праздник духа, торжество ума и чувств, творческих радостей и наслаждений. Так возникает тема поэзии, вдохновенных мечтаний, призванных разгадать тайны бытия. Баратынский спешит пожать «плоды счастливого забвенья». И хотя душа уже остыла, а младость исчезла, ему все еще верится, что «приманенная» «стуком чаш» радость «заглянет в угол наш». Такое преображение типичных для поэзии тех лет гедонистических и элегических настроений предвещает дальнейшее творчество Баратынского. Поэма «Пиры» и многие стихотворения конца 1810-х – начала 1820-х гг. отзовутся затем в сборнике «Сумерки», когда придет для поэта пора подводить горькие итоги сбора плодов творческого пира.

Первая поэма Баратынского завершила важный этап его духовного развития. После нее почти исчезают из поэзии Баратынского мотивы удалого дружеского застолья, вакхических забав и любовных шалостей. Если они и возникают, то непременно отягощаются грустью, элегическим раздумьем. Счастье мнится поэту «ошибкой», и «веселье» сходит с его лица. Печаль пронизывает лирику Баратынского, и за ней угадывается продуманный жизненный опыт.

В стихотворениях 1820-х годов поэт сосредоточен на кратких интимных моментах психологических состояний, представляющих, однако, целые повести о его внутреннем мире. Он предельно обобщает традиционные элегические чувствования, которые становятся уже не временными и преходящими признаками его души, а постоянными спутниками его человеческого облика. Если он пишет о разлуке («Разлука»), то это вечная разлука, после которой не остается ничего, кроме «унылого смущенья». Если он пишет о постигшем его разуверении («Разуверенье»), то это чувство обнимает его целиком, и он не верит не в данную, конкретную любовь, а в любовь вообще. Ему изменили «сновиденья», он разочарован во всем, обнаруживая в себе «старость души» – характерную отличительную примету человека начала XIX столетия. И наконец, если он уныл («Уныние»), то ничто, даже «пиров веселый шум» и близость восторженных друзей, не вызволяет его из печали:

Одну печаль свою, уныние одно

Унылый чувствовать способен.

Своеобразие Баратынского заключается не только в предельной обобщенности элегических чувств, но и в трезвом и беспощадном их анализе, в разумном отчете о вызвавших их причинах. Так возникают многочисленные элегии начала 1820-х годов, в которых психологический анализ Баратынского проявляется в полной мере. Чувство подвергается детальному и бесстрашному разбору, в ходе которого выясняется, что оно убито не столько размышлением, лишь выявляющим его гибель, сколько жизненными обстоятельствами.

В лучших элегиях 1820-х годов гибель чувства проанализирована откровенно и правдиво. Пример тому – элегия «Разлука».

Расстались мы; на миг очарованьем,

На краткий миг была мне жизнь моя;

Словам любви внимать не буду я.

Не буду я дышать любви дыханьем!

Я все имел, лишился вдруг всего;

Лишь начал сон… исчезло сновиденье!

Одно теперь унылое смущенье

Осталось мне от счастья моего.

Баратынский начинает элегию с важного, переходного для героев момента неизвестной читателю любовной истории. Он размышляет не над тем, что было, а над тем, что стало. Прежние и нынешние чувства надо понять, осмыслить, уразуметь. Память и разум хранят следы прежнего чувства, когда-то глубокого и сильного – любовь преобразила всю жизнь героя («очарованьем… была мне жизнь моя»), дала ему ощущение полноты счастья («Я все имел…»). Поэт не пытается воскресить былое переживание в его конкретности и живой естественности. На этом эмоциональном фоне отчетливо выделяются чувства, переживаемые героем «теперь»:

Словам любви внимать не буду я,

Не буду я дышать любви дыханьем!

Оказывается, герой способен к подлинному и непосредственному чувству и, как человек, не виноват в его исчезновении. Баратынский снимает ответственность с героя любовного романа – не он повинен в том, что счастье мелькнуло на миг. Он подчиняется общему ходу жизни, в которой счастье невозможно[223].

«Признание» (1823). В этой, одной из самых знаменитых, элегии вера в любовь и самую ее возможность оказывается иллюзией, «обманом», и вовсе не потому, что герой изменник («Я не пленен красавицей другою…») или у него нет желания любить. Напротив, он ценит «прекрасный огонь Моей любви первоначальной» и хочет любить («Душа любви желает…»). Баратынский «строит парадоксальную ситуацию любовной элегии уже без любви»[224].

Любовная элегия посвящена не признанию в любви, а признанию в нелюбви[225]. В грустном повествовании об исчезнувшем чувстве и пылкая первоначальная любовь, и милый образ возлюбленной, и прежние мечтанья – печальная история двух людей. Любовь героя гибнет в самых обыкновенных обстоятельствах, и герой, живущий в них, тоже обыкновенный. Эта будничность жизни лишает ситуацию и лирического героя, как и элегию, условности, придавая ей типическую обобщенность: герой таков, как все, и случившееся с ним – закономерность. Недаром, заключая элегию, Баратынский прямо переходит от лирического «я» к лирическому «мы» («Не властны мы в самих себе…»), придавая психологическому анализу индивидуального переживания общезначимый смысл.

Погруженность ситуации и героя в обыкновенную жизнь, в обычные обстоятельства имеет, однако, одну особенность. Действие их независимо от героя и приравнено к власти рока. Они тяготеют над героем как фатальная и безжалостная сила, лишающая его воли свободно распоряжаться собой («Не властны мы в самих себе…»). Герой чувствует, что скоро наступит «полная победа» «всевидящей судьбы» над ним. Горечь, испытываемая им, безусловна: он вынужден покориться общей участи. Типическая обобщенность, таким образом, выступает с отрицательным знаком – человек утрачивает оригинальность, своеобычность. Но и глупо противиться всеобщему жребию, коль скоро он неизбежен. Героиня тоже должна подчиниться общим законам человеческого существования, и ей надлежит усмирить рассудком «печаль бесплодную».

Баратынский раньше других романтиков увидел предел, положенный личной воле человека. В прославленных элегиях он отбросил всякие иллюзии, будто человек по своему праву и прихоти способен сотворить личную судьбу или изменить лицо мира. Напротив, он сам – благодатный и податливый материал для «законов» и обстоятельств, которые лепят его духовный облик, столь подозрительно похожий на других. Психологически точная передача тайных изгибов души, их бесстрашный рассудочный анализ и бескомпромиссность безотрадных итогов отличают элегии Баратынского от образцов этого популярного в 1820-е годы жанра.

В элегиях Баратынского дана целостная история чувства – от его полноты до исчезновения. Момент переживания всегда психологически драматичен и завершен безнадежной печалью, но не безысходен – утрата чувства открывает новую жизненную дорогу. Анализируя психологическое состояние в его изменчивости, Баратынский прямо сопоставляет и сталкивает сходные и даже сросшиеся понятия, восстанавливая стершиеся значения слов. Привычное в элегической лирике сочетание «волнение любви», например, распадается на два слова, отчасти противопоставленных друг другу («В моей душе одно волненье, А не любовь пробудишь ты»). По тому же принципу образованы со– и противопоставления: «шалун, а не изменник», «счастье» – «смущенье», «сердца» – «жребии» (ср. «соединить сердца», «соединить судьбы»), «не нежность» – «прихоть». Благодаря аналитическому характеру любовные элегии из жанра эротической поэзии перешли в жанр психологической лирики.

В элегиях Баратынского речь шла не только о личном любовном опыте – элегии превращались в лирические размышления о судьбе человека вообще, о гибели прекрасных идеалов независимо от воли личности. Утрата любви мотивированапозицией героя, изменившегося душой «в бурях жизненных», и вставлена в более широкую раму человеческих судеб и отношений. Это содержание, включавшее философский подтекст, перестраивало любовную элегию, расширяло ее жанровые возможности и смыкало с элегией медитативно-философского плана.

Таким образом, любовная элегия, насыщаясь психологическим и философским содержанием, превращалась в элегию философско-психологическую. Поэт обнаружил реальные противоречия в душе современного ему человека и сделал их предметом объективного анализа. Результатом анализа стало широкое обобщение: как бы ни утешал себя современный человек сладостными иллюзиями, истина проступает независимо от его воли. Элегическая грусть благодаря философскому ее осмыслению понята Баратынским не временным и частным чувством человека его эпохи, а всеобщим признаком человеческого бытия, универсальным эмоциональным знаком человеческой судьбы. С этой точки зрения, творчество Баратынского принципиально элегично, а элегия стала для поэта не одним из многих жанров или доминирующим среди других, равных ему, а философско-нравственным и философско-психологическим аспектом постижения жизни, что сразу же заметил Пушкин («Гамлет-Баратынский»). Элегия, определив господствующую тональность лирики, переросла рамки жанра и стала принципом осмысления и выражения жизни. По словам любомудра Н. Мельгунова, Баратынский из певца личной грусти превратился в «элегического поэта современного человечества»[226].

Поэт разделяет убеждение романтиков, что свобода может быть достигнута лишь в уединении. Но в отличие от романтиков, мечтавших в укромной обители обрести недосягаемое счастье, Баратынский понимает, что надежды на независимость от внешних обстоятельств иллюзорны и призрачны. Личность, отъединенная от мира, обречена на нравственное опустошение, бессилие и забвение. Не умножая прочных связей с обществом, с действительностью, она неизбежно увядает. Так рождается противоречие, свойственное человеку и человечеству, которое понимается Баратынским как их заранее предопределенный и извечный трагический удел.

При таком понимании бытия задача поэта состоит в отказе от лирической субъективности и в извлечении реальной и всеобщей закономерности. С такой точки зрения Баратынский не принимает лирического тона поэм Байрона, романтических поэм Пушкина, тогдашней поэмы романтиков вообще. В начале 1830-х годов он писал И.В. Киреевскому: «Когда-то сравнивали Байрона с Руссо, и это сравнение я нахожу весьма справедливым. В стихотворениях того и другого не должно искать независимой фантазии, а только выражения их индивидуальности. Оба – поэты самости… Байрон безусловно предается думам о себе самом…». Руссо Баратынский адресует упрек: «В романе Руссо («Новая Элоиза» – В.К.) нет никакой драматической истины, ни малейшего драматического таланта… Руссо знал, понимал одного себя, наблюдал за одним собою, и все его лица – Жан-Жаки, кто в штанах, кто в юбке». Эти слова очень напоминают высказывания Пушкина о поэмах и мистериях Байрона, но Баратынский, пожалуй, даже раньше отклонился от традиции Байрона.

Обучение анализу лирического стихотворения. Практикум.

Цель урока: обучение анализу стихотворения на примере сти хотворения Е. Баратынского «Элегия».

Словарная работа: элегия, мироощущение.

I. Проверка домашнего задания - чтение учащимися стихотворе ний наизусть.

II. Работа с классом. Анализ лирического произведения.
Предложим следующий план анализа.

- Композиция и внутренний сюжет (если есть).

- Лирический герой и система образов.

- Основные особенности поэтического языка на уровне фонети ки, лексики, морфологии или синтаксиса.

- Особенности ритмики, размера, рифмы.

- Какие мысли и чувства у читателя вызывает произведение?

- Его место в творчестве автора и русской поэзии вообще.
Методический комментарий.

Предлагаемый план условен, последовательность частей анализа, как и их наполненность, может быть условна и зависеть от уровня подготовки учащихся, целей анализа, особенностей самого поэтического текста.

Обязательным является обучение осуществлению связей и плавных переходов от одной части анализа к другой.

Главное научить чувствовать живую связь стихотворной формы и лирического содержания, чтобы правильно читать и воспринимать поэтиче ский текст.

Предложим для анализа на уроке стихотворение Е.А. Баратынского «Элегия».

III. Выразительное чтение стихотворения.

Как счастье медленно приходит, Как скоро прочь от нас летит! Блажен, за ним кто не бежит, Но сам в себе его находит! В печальной юности моей Я был счастлив - одну минуту, Зато, увы! и горесть л юту Терпел от рока и людей! Обман надежды нам приятен, Приятен нам хоть и на час! Блажен, кому надежды глас

В самом несчастьи сердцу внятен!

Но прочь уже теперь бежит

Мечта, что прежде сердцу льстила;

Надежда сердцу изменила,

И вздох за нею вслед летит!

Хочу я часто заблуждаться,

Забыть неверную. но нет!

Несносной правды вижу свет,

И должно мне с мечтой расстаться!

На свете все я потерял,

Цвет юности моей увял:

Любовь, что счастьем мне мечталась,

Любовь одна во мне осталась!

IV. Беседа - анализ.

- Что характерно для жанра, элегии, как это проявляется в стихотворении?

Элегия- (от греч. «жалоба») - лирическое стихотворение, пере дающее глубоко личные, интимные переживания человека, проникнутые настроением грусти.

- О чем размышляет поэт?

- Какие слова помогают понять мироощущение лирического героя? Что он чувствует?

- К какому литературному направлению можно отнести это произве дение?

- О каком свойстве счастья размышляет автор? Что он думает об этом?

- Как развивается эта мысль в стихотворении? С чем в жизни челове ка связано состояние счастья или его отсутствие? (Проследим развитие лирической мысли по четверостишиям).

- Как автор передает ощущение скоротечности, эфемерности счастья?

Обратим внимание на:

а) словесный ряд, соотнесенный со словом счастье («одна ми нута», «обман надежды», «мечта бежит», «надежда серд цу изменила», «все потерял»);

б) антитезы (счастье - «горесть люта», Медленно приходит - скоро уходит);

в) эпитеты (печальна юность, несносна правда. ).

- Для чего в стихотворение введена высокая лексика?

- Какие предложения преобладают и почему?

- Какую смысловую нагрузку несут повторы междометий, другие по вторы?

- Какие мысли и чувства вызвало у вас это лирическое стихотворе ние? Чем оно интересно современному читателю?

1. Материалы, собранные по анализу стихотворения на уроке, офор мить в виде сочинения.

2. Подготовленным учащимся можно дать задание самостоятельно проанализировать стихотворение поэта-романтика начала XIX ве ка.

Литература к уроку:

Б. Городецкий. Русские лирики: Историко-литературные очерки.-Л. 1974 В. Коровин. Поэты пушкинской поры.-М.,1980. В. Коровин. Русская поэзия XIX века. - М.,1997 И. Семёнко. Поэты пушкинской поры. - М. 1970

помогите. нужен анализ по стихотворению Е. А. Баратынский «Элегия».

Александр Вейнбрин Мастер (1281), закрыт 7 лет назад

Николина Мыслитель (7866) 7 лет назад

Элегия Е. А. Баратынского, начинающаяся строкой “Я посетил тебя, пленительная сень… ” написана в 1832 г. Поводом к её написанию послужило посещение родительского имения — наиболее длительное пребывание уже зрелого поэта в Саара с осени 1832 года по зиму 1834 года, когда он был вынужден заниматься хозяйственными делами имения в связи с разделом его между братьями и сёстрами. Больше двадцати лет прошло с тех пор, как умер его отец, владелец имения, который содержал сад в прекрасном состоянии, были проложены аллеи, построены беседки, мостики, гроты… Теперь поэт видит запустение и разрушение временем творения отца и вспоминает юные годы. Баратынский оставил поэтические описания этого замечательного края в стихотворениях «Родина». «Стансы». Читая эти стихи, понимаешь, как дороги поэту родные места, как много значат воспоминания о них.
Элегия «Запустение» начинается с описания “дней весёлых живительного мая”, но не они стали источником вдохновения для поэта.

Но не весеннего убранства я искал,
А прошлых лет воспоминанья.

И эти дорогие для лирического героя воспоминания оживают на фоне, казалось бы, неприглядного осеннего пейзажа. Но понаблюдаем за тем, какими средствами поэт создаёт эту удивительную по точности картину осени: набрасывает почти графический рисунок (“В осенней наготе стояли дерева // И неприветливо чернели”, “листья мёртвые”), передаёт звуки (“Хрустела под ногой замёрзлая трава, // И листья… волнуяся, шумели”), словно даёт вдохнуть морозный осенний воздух (“С прохладой резкою дышал // В лицо мне запах увяданья… ”). // И листья мёртвые, волнуяся, шумели… » Как хороша эта неловкая деепричастная форма «волнуяся» и причастная «замёрзлая». Все мы помним влажные, как морское дыхание, пушкинские стихи «Шуми, шуми, послушное ветрило, // Волнуйся подо мной, угрюмый океан! » Но волнение и шум в стихах Баратынского, чтобы их расслышать и полюбить, требуют, пожалуй, большего душевного напряжения”.

Всё стихотворение проникнуто горечью утрат.

Пруда знакомого искал красивых вод,
Искал прыгучих вод мне памятной каскады…
…Вотще! лишённые хранительной преграды,
Далече воды утекли,
Их ложе поросло травою,
Приют хозяйственный в нём улья обрели,
И лёгкая тропа исчезла предо мною.
Ни в чём знакомого мой взор не обретал!

Анализ стихотворения Евгения Баратынского «Элегия»

Для Евгения Абрамовича Баратынского путь к творчеству был тяжелым и тернистым. Выходец из обеспеченной, аристократической среды – казалось, все дороги перед ним открыты и ждет его хорошая должность, высокий чин и безбедное будущее.

Выгнанный за невинную юношескую шутку из Пажеского корпуса, Евгений Баратынский навсегда потерял возможность поступить на государственную службу, а в военном деле мог претендовать лишь на звание рядового.

Юноша испытал на себе и раскаяние, и муки совести. Тогда, чтоб как-то искупить свою провинность перед семьей Евгений решается на отчаянный шаг и вступает в Егерский полк. В течении девяти лет, будущий поэт познавал солдатскую жизнь, там же, на службе родились и первые его сильные стихи.

Полк в котором служил Баратынский каждое лето прибывал в Санкт-Петербург для несения караула. Именно в столице огранился алмаз таланта великого поэта. Здесь он знакомиться с выдающимися литераторами того времени, начал бывать на литературных чтениях и нашел верных и преданных товарищей, к воспоминаниям о которых и возвращает нас стихотворение «Элегия». Евгений Абрамович был крепко дружен с Дельвигом, Рылеевым, Кюхельбекером, Бестужаевым и Пушкиным.

В среде молодых поэтов того времени было принято писать лирические стихотворения в жанре «элегия». И ни у кого так не получалось передать в лирике столько образов, мыслей и чувств, как у Евгения Абрамовича Баратынского. Друзья отмечали необычайную философичность, чувственность и психологичность его произведений.

Пушкин прозвал его «Гамлет-Баратынский» и полностью охарактеризовал творчество поэта в своем романе в стихах «Евгений Онегин», назвав его «певцом пиров и грусти томной».

Ключевыми в творчестве Евгения Баратынского стали элегии «Ропот», «Разуверение», «Поцелуй», «Признание».

«Элегия» Баратынского — это, в первую очередь, философские размышления автора бы дружбе, скоротечности времени, разочаровании и распаде. Но в то же время данная элегия хранит в себе и теплоту прежних чувств, сожаления об утраченном нежном друге, который будет в бесчувственном забвенье глядеть на зыби синих волн.

И сам поэт будет с тоской, но в то же время, с облегчением смотреть в даль своих минувших дней, на то как уплывает и растворяется в памяти давно отбывший дружний челн.

Методическая разработка по литературе (9 класс) на тему:
Методическая разработка урока внеклассного чтения в 9 классе "Поэты пушкинской поры"

Предварительный просмотр:

9 класс. Урок внеклассного чтения. Устный журнал "Поэты пушкинской поры"

Цели урока: 1.Расширить знания учащихся о жизни и творчестве поэтов пушкинской поры.

2. Проанализировать элегии «Мой гений» К.Н.Батюшкова, «Разуверение» Е.А.Баратынского

3. Сопоставить элегии К.Н.Батюшкова и Е.А.Баратынского как романтические произведения.

Оборудование урока: презентация, раздаточный материал, аудиозапись романса М.Глинки «Разуверение»

Форма урока: устный журнал.

Вчерашний день, минувший год
Не умирают в человеке.
Прошедший век – он в нашем веке
Ещё звенит, ещё поёт.

Сегодня мы обратимся к творчеству поэтов пушкинской поры: К.Батюшкову и Е.Баратынскому, вместе с ними творила целая плеяда замечательных поэтов: Кюхельбекер, Рылеев, Языков, Вяземский, Дельвиг и другие. Каждый из них внёс свой вклад в общее дело подъёма и обновления русской литературы. Но имя Пушкина затмило всех, поэтому многие из них оказались незаслуженно забытыми.

Ученик читает стихотворение Л. Озерова «Далёкий отсвет пушкинской плеяды…»

Далёкий отсвет пушкинской плеяды…
Нам вряд ли увидать другой такой.
Не своды, не колонны, не аркады,
А правда чувств в строке и за строкой.
И между строк просветы и пробелы
Как между звёзд, как в сонмище планет,
Откуда говорят со мной поэты
Не отошедших, а грядущих лет.

Открываем наш устный журнал «Поэты пушкинской поры».

1 страница. КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ БАТЮШКОВ.

В сознании наших современников имя Батюшкова возникает всегда рядом с именем А.С. Пушкина. Батюшков был в числе поэтов старшего поколения, кто подготовил явление Пушкина, кто был одним из первых непосредственных его учителей. Батюшков одним из первых сумел предугадать гениальность поэтического дара Пушкина.

Презентация ученика. Рассказ о поэте. ( Класс записывает основные даты жизни и творчества)

Обратимся к элегии К.Н.Батюшкова «Мой гений»

Вспомним, какой жанр литературы мы называем элегией? (Элегия – лирическое стихотворение, передающее глубоко личные, интимные переживания человека, проникнутые настроением грусти.)

К какому литературному направлению принадлежит жанр элегии?

Вспомните и перечислите черты романтизма. (взгляд на жизнь сквозь призму сердца, мучительное переживание разлада с действительностью)

Стихотворение «Мой гений» «по чувству, по гармонии, по искусству стихосложения, по роскоши воображения» Пушкин назвал «лучшей элегией Батюшкова». (Чтение стиха).

Об истории создания стихотворения. (См. приложение №1)

Мой гений
О, память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто сладостью твоей
Меня в стране пленяешь дальной.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный,
Повсюду странствует со мной.
Хранитель гений мой - любовью
В утеху дан разлуке он;
Засну ль?- приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.

Вопросы к анализу стихотворения:

1.Какова общая тональность стихотворения?

Общая тональность стихотворения — нежность, общее впечатление — гармония

2.Какие в первом стихе намечены темы, настроения?

печаль разлуки, воспоминание о которой хранит рассудок, и сладость любви. о которой не может забыть сердце поэта. У каждой из этих тем, у каждого из этих настроений сразу появляется свое звуковое соответствие. Сладкая память сердца связана с любимыми батюшковскими звуками — «л», «н», «м». Они тянутся, обволакивают слух, успокаивают. А грустная память рассудка связана с резкими, взрывающимися, рокочущими звуками: «п», «р», «ч». Звуки эти сталкиваются в строке, борются друг с другом, как память о печали борется с памятью о счастливой любви.

3.Чем открывается стихотворение, как это связано с темами элегии?

Поэт погружается в глубины «памяти сердца» в трудную минуту. Недаром первый стих открывается тяжелым вздохом, почти стоном: «О, память сердца. » Так взывают на краю отчаяния к Богу: «О, Боже. » И незаметно для самого себя Батюшков попадает под пленительную власть «памяти сердца».

4.О чем говорит 2 строфа?

Вторая строфа говорит об успокоении, о чудном воспоминании. Поэтому на протяжении всей строфы — вплоть до последней строки! — ни разу не слышно грозно-раскатистого «р» или сопротивляющихся произношению «п» и «ч». Звуки льются волной, как золотые локоны любимой. (Вот он, излюбленный Батюшковым условный портрет золотоволосой голубоглазой красавицы!)

Во второй строфе Батюшков стремился передать состояние блаженства, охватившего его при воспоминании о любимой.

4.О чем говорит 3 строфа?

А в третьей — он медленно, постепенно, но неумолимо выходит из этого состояния, возвращается мыслью к своему сегодняшнему невеселому положению.

5. Увидели ли мы конкретный образ возлюбленный? Почему?

Батюшков из стихотворения в стихотворение воспроизводил условный портрет своей возлюбленной: «златые власы», голубые глаза. Это не был портрет реальной женщины — это был прекрасный, неподвижный, несуществующий идеал. Ему важно было показать чувства.

6. Какими чувствами, мыслями заканчивается стихотворение?

Как то и положено в элегии, чувство поэта раскачивается между надеждой и безнадежностью, между печалью и сладостью. И ни один из полюсов не может притянуть душу окончательно и бесповоротно. Последние два стиха вновь отданы во власть плавной, нежной звукописи. Есть сон, во время которого человек покидает пределы рассудка, живет таинственной жизнью сердца. Ho сон этот, увы, печален, память сердца может лишь на какой-то миг усладить его.

Вывод. «Мой гений» - одна из самых «воздушных» элегий Батюшкова. один из лучших образцов любовной лирики XIX века.

Творчество Батюшкова многожанрово. Но неизменно во всех жанрах одно – музыка стиха, пленяющая душу читателя. Определённость и ясность - вот главные свойства его поэзии.

Восторженно отзывался о стихах Батюшкова А.С. Пушкин: «Прелесть! Прелесть и совершенство – какая гармония! Что за чудотворец этот Батюшков».

Высокую оценку творчеству Батюшкова дал Белинский: «Батюшкову немного недоставало, чтобы он мог переступить черту, разделяющую талант от гениальности».

Батюшков во многом способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно. Одной этой заслуги со стороны Батюшкова достаточно, чтобы имя его произносилось в истории русской литературы с любовью и уважением.

2 страница. ЕВГЕНИЙ АБРАМОВИЧ БАРАТЫНСКИЙ.

Имя этого поэта принадлежит к числу почётных имён нашей литературы и занимает одно из первых мест в пушкинской плеяде поэтов. «Читая стихи Баратынского, не можешь отказать ему в своей симпатии, потому что этот человек, сильно чувствуя, много думал, следовательно жил, как не всем дано жить»,- писал о Баратынском Белинский.

Обратимся к элегии «Разуверение» Е.А. Баратынского

Элегия его «Разуверение» стала широко известна благодаря музыке Глинки, восхищённого текстом.

Звучит романс Глинки.

«Разуверение» Евгений Баратынский

Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней!
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям!
Не заводи о прежнем слова,
И, друг заботливый, больного
В его дремоте не тревожь!
Я сплю, мне сладко усыпленье;
Забудь бывалые мечты:
В душе моей одно волненье,
А не любовь пробудишь ты.

Об истории создания стихотворения. (См. приложение №1)

Вопросы к анализу стихотворения:

-Каким настроением проникнуто произведение?

- Что мы узнали о лирическом герое, прочитав элегию?

- Как форма речи помогает лирическому герою выразить внутренние переживания?

Глаголы изъявительного наклонения с-не-. Глаголы повелительного наклонения помогают понять, что герой окончательно решил для себя, быть или не быть чувству.

-Обратим внимание и на интонацию. Что скажете о ней? Восклицательные предложения подчеркивают силу желания героя освободиться от прежней любви.

- С помощью какого приема констатируется в конце элегии душевное состояние героя?

Неполный контраст – «волнение, а не любовь». Это сходные, но не одинаковые психические состояния.

- Почему элегия называется «Разуверение»?

Поэт не просто прощается с возлюбленной, но стремится объяснить ей неизбежность разрыва, убедить ее в том, что былая любовь неотвратимо угасает. Так Баратынский прокладывал пути психологической лирике, создавая новый тип элегии – философский.

- Как вы понимаете слово «разуверение»?

-В чем причина грусти героя?

-Что обозначают строчки «Не искушай меня без нужды Возвратом нежности твоей».

- О чем просит герой свою девушку?

-Почему герой отказывается от любви, ведь она возвращает ему свою нежность и дружбу?

- В чем находил спасение от своего разочарования?

-Как вы думаете, какое чувство пришло на смену любви?

Итоги урока. Рефлексия.

Чем похожи и чем отличаются эти две элегии? Почему мы относим их к жанру романтизма? (написать несколько предложений).

Чтение работ. Обсуждение.

Вот и закрыта последняя страница устного журнала «Поэты пушкинской поры». Сегодня мы говорили о поэтах, которым по праву принадлежит почётное место среди звёзд пушкинской плеяды. Своим творчеством они способствовали развитию национальной литературы. И стихи их близки нам сегодня искренностью своих чувств. Я надеюсь, что эти два поэта стали ближе и понятнее вам.

Д.З. Чт.статьи учебника о биографии А.С.Грибоедова (вопросы 1-9 устно, групповые задания)

История создания стихотворения Батюшкова «Мой гений»

В жизни каждого поэта были роковые встречи, и Константин Батюшков в этом вопросе не является исключением. В 1813 году, гостя у знакомых в Петербурге, поэт знакомится с Анной Фурман и без памяти влюбляется в девушку. Родители юной особы совсем не прочь выдать свою дочь за весьма состоятельного дворянина, который, к тому же, состоит на престижной государственной службе. Однако Анна Фурман не питает к жениху ответных чувств. Понимая это, Батюшков разрывает помолвку, однако до конца своей жизни хранит в сердце образ девушки, пленившей его воображение.

Анне Фурман поэт посвящает целый цикл стихов, одно из которых под названием «Мой гений» датируется 1815 годом. Написано это произведение через несколько месяцев после расторжения помолвки, о чем поэт очень сожалеет. Именно по этой причине первые строчки стихотворения наполнены печалью и тоской. «О, память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной», — этой фразой поэт хочет подчеркнуть, что он не в состоянии подчинить свою любовь логике и здравому смыслу. Даже зная о том, что избранница не отвечает взаимностью, Баратынский продолжает ее любить и считает единственной, которая достойна стать его супругой. Впрочем, по воспоминаниям очевидцев, Константин Батюшков мог бы стать вполне счастливым семьянином и прожить со своей молодой супругой счастливую жизнь. Именно об этом мечтал поэт, но понимал, что его возлюбленная дала согласие на брак не из-за высоких чувств, а под давлением родителей. Это предположение вскоре находит свое подтверждение, когда поэт становится невольным очевидцем разговора между Анной Фурман и ее подругой. Речь идет о предстоящей свадьбе, к которой невеста относится с пренебрежением, считая, что брак даст ей лишь единственное утешение – свободу и избавление от родительских наставлений. Именно тогда Батюшков принимает решение поговорить с отцом невесты и как бы вскользь упоминает, что у него недостаточно средств на содержание семьи. Этот аргумент оказывается решающим в вопросе предстоящего замужества Анны Фурман, и свадьба расстраивается. Впрочем, сразу же покинуть Петербург поэту не удается, так как на почве глубокого нервного потрясения он заболевает и нуждается в особом уходе. Именно тогда он объявляет свои друзьям, что его финансовые дела пошатнулись, чтобы скрыть истинную причину переживаний. Но в порыве очередного приступа помрачения рассудка все же выдает свою тайну, заявляя, что не может жить под одной крышей с той, которая готова терпеть его ради денег.

Понимая, что обратного пути нет, и взаимоотношения с Анной Фурман разорваны навсегда, поэт продолжает хранить ее образ в собственном сердце. «Я помню голос милых слов, я помню очи голубые», — отмечает автор, воссоздавая по крупицам портрет самого близкого и родного для него человека. Однако не только внешность Анны Фурман привлекает поэта. Он искренне убежден, что эта необыкновенная девушка является его гением и ангелом-хранителем. Именно она вдохновляет Батюшкова на творчество и заставляет облачать в стихи свои чувства.

Даже расставшись с Анной Фурман, поэт не только продолжает ее любить, но и искренне верит, что знакомство с ней – подарок судьбы. То, что чувства оказались лишены взаимности, совершенно не печалит Батюшкова, который счастлив уже потому, что любит сам. И ему кажется, что именно эта любовь спасает его от одиночества и жизненных невзгод, она помогает материализовать образ избранницы, которая в самый сложный момент «приникнет к изголовью и усладит печальный сон».

Примечательно, что свои чувства к Анне Фурман Батюшков пронес через всю жизнь, и с каждым годом они становились лишь сильнее, доведя, в конце концов, впечатлительного поэта до умопомешательства.

Анализ стихотворения Баратынского «Разуверение»

Мать Евгения Баратынского была фрейлиной императрицы Марии Федоровны, поэтому будущий поэт в подростковом возрасте был определен в пажеский корпус. Его родители рассчитывали, что юноша сделает блестящую карьеру при дворе, однако он не оправдал этих надежд и за многочисленные шалости был исключен из воспитанников этого учебного заведения. Однако этим наказание не ограничилось, и 15-летний Баратынский вскоре был извещен о том, что отныне он может связать свою жизнь лишь с военной службой.

Так или иначе, но к 1821 году, когда было написано стихотворение «Разуверение», вчерашний паж превратился в бледного молодого человека с горящим взором, который слыл среди дам настоящим сердцеедом. Получив звание унтер-офицера, Баратынский снимал квартиру вместе с Дельвигом, и друзья по вечерам нередко сочиняли стихи, скрашивая таким нехитрым образом свой досуг. О том, кому именно посвящено стихотворение «Разуверение», история умалчивает. Однако очевидно, что с той, кому адресовано это рифмованное послание, Евгения Баратынского когда-то связывали очень теплые и нежные чувства. Впрочем, ветреный молодой человек очень быстро охладевал к своим избранницам, которые недоумевали, чем же вызваны такие перемены. Объяснялось все просто: поэту нравилось влюблять в себя барышень, после чего он терял к ним всякий интерес.

Стихотворение «Разуверение» — яркий тому пример. В нем автор пытается убедить неизвестную особу в том, что он уже не верит в любовь. Обращаясь к избраннице, он просит ее: «Не искушай меня без нужны возвратом нежности своей». Что именно произошло между влюбленными – неизвестно. Однако это была не просто размолвка, а достаточно крупная ссора, во время которой девушка, по-видимому, уязвила самолюбие Баратынского своею холодностью и надменностью. Поэтому поэт решил поставить точку в этом романе, хотя его избранница была уверена, что все обойдется. Но, увы, по мнению поэта, к прошлому нет возврата, и он просит любимую: «Слепой тоски моей не множь». Автор явно разочарован, он не привык, чтобы с ним поступали подобным образом. И, в то же время, его самолюбие удовлетворено, потому что именно возлюбленная сделала первый шаг к примирению. Но она не нужна поэту, который давно уже расстался с иллюзиями. Поэтому признается: «В душе моей одно волненье, а не любовь пробудишь ты». Отвергая избранницу, Баратынский, тем не менее, остается в ней предельно искренним и не утрачивает чувства собственного достоинства.

Вопросы к анализу стихотворения:

1.Какова общая тональность стихотворения?

2.Какие в первом стихе намечены темы, настроения?

3.Чем открывается стихотворение, как это связано с темами элегии?

4.О чем говорит 2 строфа?

5.О чем говорит 3 строфа?

6. Увидели ли мы конкретный образ возлюбленный? Почему?

7. Какими чувствами, мыслями заканчивается стихотворение?

«Разуверение» Евгений Баратынский

Вопросы к анализу стихотворения:

-Каким настроением проникнуто произведение?

- Что мы узнали о лирическом герое, прочитав элегию?

- Как форма речи помогает лирическому герою выразить внутренние переживания?

- Обратим внимание и на интонацию. Что скажете о ней?

-С помощью какого приема констатируется в конце элегии душевное состояние героя?

- Почему элегия называется «Разуверение»?

Слушать стихотворение Баратынского Элегия

Темы соседних сочинений

← Чудный град↑ БаратынскийБезнадежность →

Настроение произведения Элегия

Элегия

Анализ стихов

Анализ стихотворения Баратынского Элегия

Е.А. Баратынский 1800–1844

помогите. нужен анализ по стихотворению Е. А. Баратынский «Элегия».

Анализ стихотворения Евгения Баратынского «Элегия»

Методическая разработка по литературе (9 класс) на тему: Методическая разработка урока внеклассного чтения в 9 классе "Поэты пушкинской поры"

Предварительный просмотр:

Слушать стихотворение Баратынского Элегия

Темы соседних сочинений

Настроение произведения Элегия

Методическая разработка по литературе (9 класс) на тему:
Методическая разработка урока внеклассного чтения в 9 классе "Поэты пушкинской поры"