Анализ стихотворения Бальмонта Сонеты солнца
LiveInternet LiveInternet
- Приложения
- 5 друзейСписок друзей с описанием. Данное приложение позволяет разместить в Вашем блоге или профиле блок, содержащий записи о 5 Ваших друзьях. Содержание подписи может быть любым - от признания в любви, до
- Я - фотографПлагин для публикации фотографий в дневнике пользователя. Минимальные системные требования: Internet Explorer 6, Fire Fox 1.5, Opera 9.5, Safari 3.1.1 со включенным JavaScript. Возможно это будет рабо
- ОткрыткиПерерожденный каталог открыток на все случаи жизни
- Онлайн-игра "Empire"Преврати свой маленький замок в могущественную крепость и стань правителем величайшего королевства в игре Goodgame Empire. Строй свою собственную империю, расширяй ее и защищай от других игроков. Б
Сонеты солнца, мёда и луны.
Тема все та же. "Сонеты солнца, мёда и луны".
Так называется у Бальмонта сборник изумительных сонетов,
Который вышел в 1917 году и включает в себя более двухсот виртуозных по форме стихов.
Сонеты солнца, меда и луны.
В пылании томительных июлей бросали пчелы рано утром улей,
Заслыша дух цветущей крутизны.
Был гул в горах. От солнца ход струны.
И каменный баран упал с косулей, сраженные одной и той же пулей.
И кровью их расцвечивал я сны.
От плоти плоть питал я, не жалея зверей, которым смерть дала рука.
Тот мед, что пчелы собрали с цветка, - Я взял. И вся пчелиная затея
Сказала мне, чтоб жил я не робея,
Что жизнь смела, безбрежна и сладка.
Сонет форма строгая. но сонеты Бальмонта, это не просто сонеты,
Это блестящие россыпи музыки стихов. серебряные россыпи. просто дух захватывает!
И твою восторженную душу уносит в поднебесье. откровения Любви и Жизни.
Как каждый лист, светясь, живет отдельным восторгом влаги, воздуха, тепла,
И рад, когда за зноем льется мгла, но с древом слит существованьем цельным –
Так я один в пространстве беспредельном, но с миром я, во мне ему хвала,
Ему во мне поют колокола,
Через него я стал певцом свирельным.
В течениях причинностей плыву, как степь плывет под ветром ковылями.
Молюсь в ночах в многозвездистом храме.
Пью жадными глотками синеву.
И ствол растет из звезд, умножен нами, любовью, делом, подвигом, и снами.
Пройди от фиолетовых до красных все красочные в радуге пути.
Чтоб тайное вещание найти,
Взгляни в живой венец расцветов страстных.
Влюбись в фиалку. Незабудок ясных, осок нарви. И лютик расцвети.
Настурций куст меж маков помести и роз возьми, из самых полновластных.
Приблизься к ним. Читай глазами их. Вдыхай. Пьянись всей тайной их загадок.
Пчеле миг встречи с венчиками сладок.
От лепестков струится вихрем стих. Ты к молниям пришел. Подслушай их.
Они поют сонетами из радуг.
А теперь. желаю всем спокойной ночи, мои хорошие!
И надеюсь, что это не последняя наша встреча с великолепными сонетами Бальмонта.
Константин бальмонт поэт-космогонист
Обожествление Природы в сонетах серебряного поэта
Жаждущему дам даром
От источника воды живой
Откр. 21, 6.
Что есть другая жизнь, - и я отдам
Все голоса за этот звук верховный
Константин Бальмонт
Тезис – Природа является божеством, которое человек обязан лелеять всё своё бытиё, Бальмонт подтвердил своей личной жизнью, не менее, чем творчеством. Известна склонность поэта к путешествиям. Полиглот 1, изучающий культуру многих народов мира, он выступал с лекциями во многих престижных университетах. Бальмонт презирал пошлость европейских цивилизаций и восторженно отзывался о цивилизациях примитивных племен-островитян.
«Великие космогонии и живущие века предания, песни и сказки, создаются в умах людей, которые еще не порвали священного союза с чарованьями ветра, леса и луга, с колдованьями гор и зеркальных водоемов. (…) лишь души, целующие Землю и движущиеся под небом, вольным от закрытостей, с первородною смелостью и своеобразием ставят и решают вопросы, касающиеся всего полярного в Природе и в душе Человека» (5 – с. 60). Бальмонт считал, что общество может прийти к цивилизованному образу жизни, возродив и утвердив свою древнюю культуру, что в современных условиях осуществить невозможно. Поэтому редкие племена сохранили высокую культуру, что находились вдали от «цивилизованного» общества. Путешествия Бальмонта 2 дополняли его личность поэта, что способствовало весьма плодотворной деятельности.
К лесам, к горам, к вершинам белоснежным
Я мчусь в мечтах, как будто дух больной,
Я бодрствую над миром безмятежным,
И сладко плачу, и дышу – луной (15 – с. 144).
Бальмонт обладал неиссякаемым источником творческой энергии, давая волю неукротимым порывам своего вдохновенья. И это характерно для него. Он искал ту единственную и неповторимую жемчужину в ворохе работ, чтобы вынести ее на свет и показать подлинным ценителям искусства ее томное сияние.
Как мир хорош в своей красе нежданной –
Контрастов мир, с улыбкой неземной,
Загадочный под дымкою туманной (15 – с. 145).
Бальмонт в своих работах искал не только зерно истины, но и ключ к ней, т.е. оригинальную форму, в которой он мог это зерно сокрыть от читателя, внушая ему ощущенье некоей заманчивости. Иногда это ему удавалось. Сборники «Горящие Здания», «Будем как Солнце», «Сонеты Меда, Солнца и Луны» тому подтвержденье.
Так в сонете «Звездные знаки» теза имеет весьма выразительный план. Природа предстает тем самым сокровенным бриллиантом, в котором всеми цветами радуги переливаются «две капельки росы, три брызга света» (8 – 218). «Стройная оправа сонета» напоминает утонченную огранку алмаза, прообразом которого является некий замысел, внезапно возникший у поэта, жаждущего исполнить функции ювелира. Антитеза противопоставляет Природе-Матери природу человеческую, его чувства и деяния; того, кто Музыку слышит в журчанье птиц и цветочном дыханье.
И так прожить весну, и грезить лето,
И в стужу целоваться горячей (8 – с. 218).
Синтез двух составляющих поэт находит в себе, поскольку ему, а ни другому истинному ценителю и претворяющему Слово Божие дано отобразить в Индивидууме все те высокие качества, которыми наградила его Природа, Всевышний. Концепция сонета: умей творить так, чтоб в твоих словах был Бог.
Не это ли веселая наука,
Которой полный круг, в расцвете лет,
Пройти повинен мыслящий поэт? (8 – с. 218).
Господь создал этот мир из ничего, вернее, Словом, но Словом исходящим от Него для нас непостижимым понятием, - вследствие чего, мы его окрещиваем, как ничего. Однако, для того, чтобы поэт был достоин своего Создателя, он должен «уметь творить» хотя бы «из самых малых крох» (8 – с. 219), которые тоже предоставляет ему Властитель.
Из черных глыб я белое кую.
И повесть чувства в сталь и свет одета (8 – с. 219).
Надо уметь и такое: свойство перевоплощенья, как и перевоплощать, - неотъемлемый атрибут настоящего мастера слова. А как иначе, ведь не каждому дано высказаться о себе в столь утонченной форме.
Свиваю мысли в тонкий строй сонета (8 – с. 219).
Синтез «Звездных Знаков» восходит к эпохе возникновения и шлифования бриллианта поэзии, - эпоха дантовских страстей и петраркистской школы. Вершина синтеза Поэт как представитель Демиурга, обязан оставить за собой след яркий и впечатляющий, что и символизирует ключевое слово сонета: комета. Поэт – это фантазер, чудак-романтик, который может изменить самому себе, или остаться верен, тому идеалу, который лелеет.
Так образы изменчивых фантазий,
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершенной фразе (15 – с. 185).
Бальмонт ощущал себя избранным, о чём он периодически заявлял в своих поэтических строках. Выразительный тому пример его весьма амбициозное произведение «Избранный»:
О да, я Избранный, я Мудрый, Посвященный,
Сын солнца, я – поэт, сын разума, я – царь (8 – с. 64).
Избранность поэта, личности, точнее, сущности которой Бальмонт придает вселенскую значимость, подтверждает сонетом «Поэт», обращаясь к своим «братьям»:
Поэты. Братья. Увенчали нас
Не люди. Мы древней людей. Мы своды
Иных планет. Мы Духа переходы,
И грань – секунда, там, где наш алмаз (8 – с. 217).
Этим катреном Бальмонт явно, «переходя за грань», возводит Поэта в ранг некоего божества, от слова которого зависит жизнь нашего мира, что подтверждается многими другими его изысканными приемами. Так мы можем провести множество тематических параллелей, где Бальмонт раскрывает нам весьма интересные тайны в психологии художественного творчества, некоторые из этих аспектов – явления неизученные в этой сфере. В них поэт выводит характерную для него формулу вдохновения, с ювелирным мастерством стилиста-метафориста, стремясь, при этом, к многовариантности («Звездные Знаки», «Что со мной», «Умей Творить»).
Поэт – это высшее призванье, поскольку именно ему уготовано судьбой быть изгнанником во Времени, чтобы в своих тяжких скитаньях добывать алмаз, в котором скрыто таинство мироздания. «Бальмонт хочет быть дерзким и смелым (…) совместить в себе палача с жертвой и сирену с призрачным черным монахом, он делает кровавыми даже свои детские воспоминанья, а между тем нежность и женственность – вот основные и (…) определительные свойства его поэзии его я» (3 – с.103).
Стремление к познанию может оказать на Индивидуума и пагубное воздействие, также как и стремление к созиданию. Это, может быть, воспринято Творцом как вызов. Возьмём, к примеру, грехопадение Адама, отведавшего от Древа Познанья. Идеал-фактор – это синтез, который должен свести две составляющие бытия к единому моменту: созерцанию.
Стремленье к высотам развивает в Индивидууме синдром Икара: - призыв: Будем как Солнце! – что может плачевно закончиться для летящего на огонь, за который он принимает свет Истины. Огонь подарок Прометея, прообраз Люцифера, развивающий в Индивидууме другой, не менее коварный синдром Сизифа. Хотя это уже не просто синдром, а фактор претерпевания бытия. Огонь, - по Гераклиту, - это источник возникновенья всего сущего, и этот тезис подхватывает Бальмонт, облекая свои мысли в сонетную форму. Одна из четырёх стихий Природы является главенствующей.
Пожар – мгновенье первое земли,
Пожар – его последнее мгновенье (8 – с. 217).
Дело не только в том, что здесь затрагивается временной аспект от сотворенья Мира до его конца. Этот временной отрезок предстает в трансформе пространства, разделенных на два подпространства, две сферы, в которых действуют божественные и нечистые силы, поскольку в них расположены два полярных источника, обладающие огненной силой две сферы или, как говорит поэт:
Два кратера в безумстве столкновенья,
Несясь в пустотах, новый мир зажгли (8 – с. 217).
Весь сонет полыхает в огне: его буквы как огненные словеса, предрекающие человечеству возврат к первоистокам. И это уже иной уровень в отличие от рассматриваемого нами положения на земном уровне «и возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу (Екк. 12, 7). Но будет ли Возрожденье на вселенском уровне?
Тезису о равноценности двух полярных Начал (ведь есть же существенная разница между огнем созидательной и огнем разрушительной силы) Бальмонтом уделено особое вниманье. Помимо проанализированных сонетов, «Похвала уму», «Бог и дьявол». Подобное явленье поэт сводит к весьма символической формуле: «безумие и Разум равноценны» (8 – с. 176).
Возвращаясь к «Поэту», отметим, что здесь задается фон его огненной симфонии Творца, с которой он не расстается на протяжении всего творческого пути. Ведь, когда «художник в миг», который все решает, он не может не почувствовать
… взрыв в жерле природы
просветный взор вовнутрь Господних глаз (8 – с. 217).
Перед нами встает несокрушимая сила слов эдгаровского гения, позволяющая открыть нашему взору неисчерпаемость смысла сотворенного Властителем Мирозданья. «Направь взор долу, в бездну пространств! – попытайся продвинуть его вдоль бесчисленных звездных верениц, пока мы медленно проплываем мимо (…). Разве даже духовное зрение не встречает повсюду преграды бесконечных золотых стен вселенной? – стен из мириад сверкающих небесных тел, одною своею бесчисленностью слитых воедино?» (7 – с. 243).
Симфония всепорождающего и всепоглощающего огня звучит почти в каждом «Сонете Солнца, Меда и Луны», как в самом сонете «Солнце»:
Сонеты солнца, меда и луны
В пылании томительных июлей (8 – с. 220),
так и в «Лунном Стихе» (названье символично)
прекрасна мудрость в пожелтевшем свитке,
сверканье тайн, огонь по письменам (8 – с. 224).
Тем самым будто заявляя, что только тот может именоваться подлинным Творцом, кто до самого конца сумеет постичь, а, значит, и слиться с этой непобедимой великой и, в то же время, загадочной стихией, постигая синтез двух Начал.
Но если я поэт, да не забуду,
Что в творчестве подземное должно
Вращать, вращать, вращать веретено (8 – с. 217).
Кстати, даже в таком незатейливом, лирическом даже по бальмонтовским канонам сонете «Рождение Любви» имеет место проявленье его огненного синдрома: в гомеопатически вписанных в ткань произведения эпитетах «красногрудка», «зарделась грудка», «заалели розы», «и молния узор небесной грезы».
В сонете «Наука» Бальмонт создает, фантастический по своей гармонии, цветовой контраст меж «зеленой тишиной», создаваемой царственностью елей, голубой вышине неба, красной пламенистости мака, «золота» «солнечных лучей», «хрустальности мечты» ручья и белых псалмов зимы. Причем, здесь он предстает, как покорный ученик-художник, благоговеющий перед подлинными красками Природы, но, все равно, не изменяющий себе и своему коронному гимну солнцепоклонника. 3
Создаётся впечатление, что Бальмонт синтезировал в себе все мифологические представления об Огне. «Олицетворение Огня и культ его вырастали из разных корней: Огонь, как спутник и помощник человека в борьбе с хищными зверями; Огонь как очищающая и целительная сила; Огонь как грозная и опасная стихия; домашний очаг, символ и покровитель семьи» (14 – с. 240). Следует отметить, что при параллельном анализе огненной стихии с диалектикой канонов сонета проявляется т. н. фактор триумвирата. Огонь – помощник человека; магическая сила; символ домашнего очага. Как и в самой структуре сонета: теза – антитеза – синтез.
Подобная приверженность Бальмонта к стихии огня вполне объяснима: в личности поэта заложен неумолимый синдром Икара, от которого освободиться ему невозможно, даже если ему грозит погибель. В сопроводительном эссе к одному из своих лучших сборников «Будем как Солнце», поэт, неспроста дав ей подзаголовок «Книга символов», излагает свое понимание многозначной символики Солнца и Луны. Он рассматривает этот момент с разных позиций: функциональной, эстетической, мистической, физиологической, философской и др.
Подтвержденье восторженности почитателя солярной стихии мы находим в «Сонетах Солнца, Меда и Луны». Здесь Бальмонт дает своей фантазии беспредельный простор, увлекающий его в глубокий Космос. «Ход вещей этого мира предопределен Солнцем… В какую страну не придешь - услышишь хвалы Солнцу. Сколько сияний в Солнце, столько в речи людской осиянных слов, и каждый кристалл поющего слова иссечен силою луча… Каждый человеческий Он есть сын Солнца… Каждая человеческая Она есть дочь луны…
Солнце – гений превращения, как Луна – гений преображения…
И самое, быть может, красивое в Солнце то, что оно умеет говорить через других… (7 – 533-534). Немудрено, что вселенский символ огня предстает в восприятии впечатлительного поэта подобного рода магнитом, бесповоротно увлекающим его в свои владенья. Естественно, подобный неудержимый полет таит в себе опасность: зловещий синдром Сизифа. Индивидуум, в экстатическом порыве созидания, может увлечься настолько, что сам не заметит масштабности созданного, пока не наступит миг, когда он поймет, что назад дороги нет, а остановиться не мог. Таящаяся в недрах неистовой Вселенной опасность не могла быть видна, из-за ослепляющего ему взор Света Истинного Познанья. Потому, сколь близкой тебе, при восхождении, не казалась Вершина, прислушайся к своему внутреннему голосу и, может, ты услышишь:
Влачи свой крест, жилец ты, иль мертвец,
Последний вздох… и вот всему венец –
Твое неумолимое паденье (2 – с. 5).
Мы не можем обойти стороной лирику других видных поэтов русского символизма, в которой преобладают солярные мотивы. Бальмонт занимает тут особое положенье. Его огненный девиз «Будем как Солнце!» не оставляет равнодушным солидарного с ним читателя. Сам поэт дает символическое объясненье своему появленью на свет.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор (8 – с. 83).
Как неподражаем Бальмонт в своем неистовстве. «Молния, пламя вулкана и лесной или степной пожар, а из него… вся изумительная бесконечность человеческих огней» (7 – с. 531). Эта маниакальная приверженность солярному величию, не только заражает его современников, но и заряжает огромной энергией, порождающей неудержимый душевный порыв.
Подобных достоинств, ни по своему многообразию, ни, по характерной для нашего светила, масштабности мы не встретили ни у одного из поэтов серебряного века 4. И, несмотря на это, есть то нечто, которое Бальмонт может (страшно после всего прочувствованного представить) поставить выше самого Солнца – это она: святая Любовь, которая была одной из стихий творчества и жизни поэта. Иначе было бы удивительно читать эти строки.
Погаснет солнце в зримой вышине,
И звезд не будет в воздухе незримом,
Весь мир густым затянут будет дымом,
Все громы смолкнут в вечной тишине (8 – с. 245).
Решенье в самом синтезе снимает все вопросы, которые автор ставит в сонете, нагнетая, одну за другой, картины-катастрофы.
Вздохнув, исчезнет в мире дух лукавый,
И будет равным быть или не быть –
Скорей, чем я смогу тебя забыть (8 – с. 246).
Вообще формотворческий фактор красок и звуков его Величества Природы одна из важнейших прерогатив Бальмонта. Трудно порой бывает определить, чему он отдает предпочтение. Поэтому немаловажным моментом в исследовании его сонетного творчества, нам кажется, т.н. идея «параллелей», как вариант идеи «синтеза», который его очень привлекает. С подобным явленьем мы уже встречались в сонете «Наука», и встретимся во многих его произведеньях, как, к примеру, «Рожденье Музыки»:
Был музыкою лес и каждый ров.
Цвели цветы, огромные, как луны (8 – с. 228).
Музыка подлинная, рожденная словом настоящего Поэта, может оживить окружающий тебя мир (Природу), более того, она способна вочеловечить любой ее уголок, каждый лепесток.
Повеял ветер в тростники напевно,
Чрез их отверстья ожили лучи,
Так первая свирель была царевна
Ветров и волн… (8 – с. 229).
Несомненный интерес вызывают бальмонтовские сонеты-медальоны: портреты виднейших классиков, как Леонардо, Микельанджело, Шекспир, Эдгар По, Шелли, Лермонтов, Скрябин и др. и здесь неутомимый «поджигатель» остается верен своему тезису, оставляя свой портрет настолько огненно выразительным в сознании читателя, что невольно хочется, перефразируя его крылатые строки, воскликнуть:
Бальмонт – мгновенье первое Земли,
Бальмонт – его последнее мгновенье (М. А.).
Так, Микеланджело, - это призрак, изливший своею сжатою душой «гнетущий воздух ладанных огней» (8 – с. 238); Леонардо мудростью воплощал «лукавую змею» (ядовитое жало – синдром огня); Марло – это
Борец, что в самом миге низверженья
Хранит в ночи огнем зажженный лик (8 – с. 239).
Что же касается Шекспира, то его «волшебная лира» позволяет нам «в пьянящий звон схватить текучий дым». Из них, естественно, выше всех похвал эдгаровский гений, чувствующий «передвиженья света», олицетворяющий «комету меж людей».
В его глазах фиалкового цвета
Дремал в земном небесно-зоркий дух (8 – с. 241).
Особо хочется отозваться о сонетах, посвященных Скрябину. В плане инструментовки они требуют более тщательного анализа, поскольку, как известно, Скрябин разрабатывал теорию синтеза нот и красок, а эти идеи были созвучны творческому методу Бальмонта, где во главу угла поставлены звукопись и живопись слов. Вообще, звукопись бальмонтовской поэзии это отдельная и весьма обширная тема.
Бальмонт не случайно выбрал сонет для воспевания Природы. В сонете он видел то нечто сакральное, которое позволяет выразить чувства перед таинствами этого мира, входя в магический круг сплетенья катренов и терцетов, составных поэзии сонета.
Четырнадцать есть лунное свеченье,
Четыре – это ветры всех миров,
И троичность – звено рожденья слов,
И все – единство, полное значенье (7 – 153).
Быть может, Бальмонт думал о четверичном его остове (два катрена + два терцета), когда доверил нам свои мысли.5 – «Огонь, Вода, Земля и Воздух – четыре царственные стихии, с которыми неизменно живет моя душа, в радостном и тайном соприкосновении. Огонь – всеобъемлющая тройственная стихия, пламя, свет и теплота; тройственная и седьмеричная стихия, самая красивая из всех. Вода – стихия ласки и влюбленности, глубина завлекающая, ее голос – влажный поцелуй. Воздух – всеокружная колыбель – могила, саркофаг – альков, легчайшее дуновенье Вечности и незримая летопись, которая открыта для глаз души. Земля – черная оправа ослепительного бриллианта и Земля – небесный Изумруд, драгоценный камень, нежный расцветный Сад» (4 – 29).
Поэт в своих скитаньях никак не может определиться: то он беззаветно предан Слову Божьему, и готов все отдать за чарующие божественные звуки:
Люблю безмерно колокол церковный (15 – с. 163);
то он готов отдаться во власть «предводителю подземного мира», и предаваться всем тем порокам, которые присущи человеку, чтобы полнее ощутить все таинства Природы. Но, чувствуя, что она их от него скрывает он, обуреваемый страстями «Вселенского Стиха», в отчаянье восклицает:
Горит мой разум в уровень с Луной,
Подняв лицо, я Солнцу шлю моленье,
Склонив лицо, молюсь душой Земле.
Весь звездный мир – со мной как в хрустале (7 – с. 87).
В отличие от монументализма Брюсова,6 акцентированной метафоричности символизма Вяч. Иванова, столь же акцентированной культурологической поэтики и насыщенного библейско-мифологической образностью сонетов Волошина, в сонетах Бальмонта доминирует не философское начало, не мотивация, а импрессионистско-символистское воплощение возможностей мотивировки. Сонеты Бальмонта подчиняются в основном одной смысловой концепции – концепции полноты бытия, призыву к растворению индивидуумов в этом блаженстве безличия.
Я голубой учусь у неба вышине,
У ветра в камышах учился я свирели.
От облаков узнал, как много снов в кудели,
Как вольно, сны создав, их в бурном сжечь огне (8 – с. 223)
1 «Я читаю без затруднений на языках – французском, английском, немецком, испанском, итальянском, шведском, норвежском, польском, португальском, латинском (следует пояснить, что названья языков и национальностей Бальмонт писал неизменно с большой буквы). Прикасался к египетскому, еврейскому, китайскому, японскому, к языкам Мексики, но, к сожалению, слишком поверхностно. Занимался еще грузинским и кое-как разбираюсь в греческом. Лепетал, в путях, по-самоански и по-малайски…» [6].
2 Бальмонт колесит по всему миру, ощущая бурные всплески вдохновенья, постоянно закидывая письмами своих близких и друзей. Однако он желает иметь достойного попутчика, столь же, как он, одаренного и знающего. Тем паче, что подходящая кандидатура есть, в лице Валерия Брюсова. Стоит только вслушаться как с присущим ему темпераментом и юмором, он уговаривает своего товарища по символизму отправиться с ним в кругосветное путешествие. «Соглашайтесь. Если бы Вы захотели поехать вместе со мной, это была бы сказка фей. Поедемте. Подумайте, что за счастье, если мы вместе увидим пустыню и берега Ганга, и священные города Индии, и Сфинкса, и Пирамиды, и лиловые закаты Токио, и все, и все» (ЦГАЛИ, ф. 56, оп. 3, ед. хр. 6, л. 55).
3 Существенным отличием развитых Солярных Мифов от архаических, является включение солнца в пантеон, в качестве главного божества, или одного из двух главных божеств: чаще всего, солнца и грозы (14 – с. 461).
4 Волошин, Вяч. Иванов, Сологуб, Балтрушайтис, Анненский, Брюсов, Блок, Белый и другие оставили нам весьма занимательные для подобного рода исследований произведенья.
Так Брюсов в своем приветствии к солнечному Бальмонту дает тому повод пожинать плоды многолетней деятельности.
Славой Солнца опьянялся,
Лунной магией дышал (11 – с. 82).
Интересно также посвящение Брюсова «К портрету Бальмонта», в котором говорится о родстве душ ощутимом относительно пылающей стихии:
С тобой сходились мы к одним огням (11 – с. 144).
От Вяч. Иванова прямо таки отдает бальмонтовской солнечной эйфорией:
От себя я возгораюсь,
Из себя я простираюсь,
Отдаюсь во все концы.
И собою твердь и землю,
Пышно-распятый объемлю:
Раздели мои венцы (13 – с. 15).
В такие мгновенья неукротимого восторга перед силами Природы, наделившими его, как поэта, магическими силами, Вяч. Иванов, испытав озаренье, восклицает:
… о таинственный Парнас (…)
Сердце Солнца-Диониса утаил от буйных нас (13 – с. 19).
Подводя итоги нашего обзора (мы не сочли нужным представить на страницах нашей работы более развернутый анализ поэтических текстов по данной тематике), мы можем прийти к заключенью, что в лице Бальмонта у Солнца есть беззаветно преданный, неустанный и бесконечно благодарный его воспеватель. Бальмонт даже чувствует его ароматы, о чем и повествует с тем же неугасимым вдохновеньем.
В солнце звуки и мечты,
Ароматы и цветы
Все слились в согласный хор,
Все сплелись в один узор (8 – с.70).
5 Фактор обожествления Природы и её стихий нашёл характерное для Бальмонта отображение в его венках сонетов. Только чувствуя безальтернативность космогонической сути венка сонетов как такового, Бальмонт в каждом из шести своих созданий не отступает от заданной цели. К примеру, венке сонетов «Адам», моделируя жизненный путь прародителя «от рая к раю», Бальмонт, в соответствии со своим импровизационным творческим началом связывает проклятье Адама не с Евой, а с Лилит, матерью демонов. Сам же Адам предстает смысловым центром мира и в значительной степени – его творцом. Глубокую символическую значимость придает Бальмонт краснозему, из которого сотворен Адам. Этот цвет огня и крови, как бы предопределяющий дальнейшую судьбу персонажа, обрекающий его на вечное горение. Краснозем – это и отблеск пожара, из которого возник и от которого погибнет мир. опять-таки в полном соответствии с природой венка сонетов Бальмонт разрабатывает различные пласты, как, например, тема развития мирового духа цветка как воплощенье душ умерших и одновременно животворящего эротического начала.
6 Несмотря на свое критическое отношенье к своему бывшему другу и кумиру, Брюсов, не сдерживая своих чувств, в 1912 году признавался: «Равных Бальмонту в искусстве стиха в русской литературе не было… там, где другим виделся предел, Бальмонт открыл беспредельность. Даже такой, казалось бы, недосягаемый по певучести образец, как лермонтовское: «на воздушном океане», значительно померк после лучших песен Бальмонта» (10 – c. 79).
Константин Бальмонт — Сонеты солнца, меда и луны ( Сонеты солнца )
Sonety solntsa
Sonety solntsa, meda i luny.
V pylanii tomitelnykh iyuley
Brosali pchely rano utrom uley,
Zaslysha dukh tsvetushchey krutizny.
Byl gul v gorakh. Ot solntsa khod struny.
I kamenny baran upal s kosuley,
Srazhennye odnoy i toy zhe puley.
I krovyu ikh rastsvechival ya sny.
Ot ploti plot pital ya, ne zhaleya
Zverey, kotorym smert dala ruka.
Tot med, chto pchely sobrali s tsvetka, —
Ya vzyal. I vsya pchelinaya zateya
Skazala mne, chtob zhil ya ne robeya,
Chto zhizn smela, bezbrezhna i sladka.
Cjytns cjkywf
Cjytns cjkywf, vtlf b keys/
D gskfybb njvbntkmys[ b/ktq
,hjcfkb gxtks hfyj enhjv ektq,
Pfcksif le[ wdtneotq rhenbpys/
sk uek d ujhf[/ Jn cjkywf [jl cnheys/
B rfvtyysq ,fhfy egfk c rjcektq,
Chf;tyyst jlyjq b njq ;t gektq/
B rhjdm/ b[ hfcwdtxbdfk z cys/
Jn gkjnb gkjnm gbnfk z, yt ;fktz
Pdthtq, rjnjhsv cvthnm lfkf herf/
Njn vtl, xnj gxtks cj,hfkb c wdtnrf, —
Z dpzk/ B dcz gxtkbyfz pfntz
Crfpfkf vyt, xnj, ;bk z yt hj,tz,
Xnj ;bpym cvtkf. tp,ht;yf b ckflrf/
Нужен анализ стихотворение Бальмонта "Сонеты солнца"
Irinavasilenck / Mar 10, 2015 10:07:21 AM
сделать анализ стихотворения.
Июльский полденьСинематограф Игорь Северянин
Элегантная коляска, в электрическом биеньи,
Эластично шелестела по шоссейному песку;
В ней две девственные дамы, в быстро-темпном упоеньи,
В Ало-встречном устремленьи — это пчелки к лепестку.
А кругом бежали сосны, идеалы равноправии,
Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок;
И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий,
Совпадала с ветром птичка на дороге без дорог.
У ограды монастырской столбенел зловеще инок,
Слыша в хрупоте коляски звуки «нравственных пропаж»..
И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,
Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.
Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точно кратер,
Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер,
Шелестел молниеносно под колесами фарватер,
И пьянел вином восторга поощряемый шоффэр.
Kuliginruslan / Jan 28, 2014 6:42:54 PM
1)историко-биографический материал,
2)место стихотворения в творчестве поэта,
3)ведущая тема,
4)лирический сюжет,
5)проблемы,
6)композиция,
7)лирический герой,
8)преобладающее настроение и его изменение,
9)жанр,
10)строфа,
11)основные образы,
12)лексика,
13)изобразительные средства иносказания,
14)поэтический синтаксис,
15)звукопись,
16)размер стиха,
17)ритм и рифма способа рифмовки.
*в анализе могут присутствовать не все пункты, но не менее 60% должно быть. =(
Mixan101 / Sep 8, 2013 6:58:29 AM
переживаний ( c примерами из текста), а также идея стихотворения. Заранее спасибо!:)
Nastya2tkachenko / Jun 11, 2014 12:45:32 AM
1) Кратко сформулируйте основную тему стихотворения.
2)Определите особенности фонетической организации стихотворения, поддерживающей его основной мотив.
Как дым, седая мгла мороза
Застыла в сумраке ночном.
Как привидение, береза
Стоит, серея, за окном.
Таинственно в углах стемнело,
Чуть светит печь, и чья-то тень
Над всем простерлася несмело, -
Грусть, провожающая день,
Грусть, разлитая на закате
В полупомеркнувшей золе,
И в тонком теплом аромате
Сгоревших дров, и в полумгле,
И в тишине, - такой угрюмой,
Как будто бледный призрак дня
С какою-то глубокой думой
Глядит сквозь сумрак на меня.
Вы находитесь на странице вопроса "Нужен анализ стихотворение Бальмонта "Сонеты солнца" ", категории "литература ". Данный вопрос относится к разделу "10-11 ". Здесь вы сможете получить ответ, а также обсудить вопрос с посетителями сайта. Автоматический умный поиск поможет найти похожие вопросы в категории "литература ". Если ваш вопрос отличается или ответы не подходят, вы можете задать новый вопрос, воспользовавшись кнопкой в верхней части сайта.
Nadjuska52 / Feb 24, 2017 7:21:10 AM
Урок – практикум. К. Бальмонт «Сонет» (интерпретация)
Предварительный просмотр:
Тема: Урок – практикум. К. Бальмонт «Сонет» (интерпретация).
Цели: написать сочинение (интерпретацию) – анализ, отразить в работе ценности формы данного стихотворения, передать чувственное восприятие мира символом поэта.
(это второй урок после семинара по теме: «Поэзия как волшебство» (Константин Бальмонт).
Оборудование: 1) Портреты разных периодов К. Бальмонта
2) распечатано задание, «Сонет».
I. Вступление. При работе над анализом сонета Бальмонта предлагается обратить внимание на «подсказку – ориентир логики работы».
- Л. Григорьев, писатель, критик, пишет о Бальмонте: «Поэт, импрессионист, отображал не окружающий мир, а лишь своё субъективное впечатление от него.
Его задача – воссоздание потока мгновенных ощущений и раздумий.
- Поклонялся ли поэт жизни?
- Отражается ли в «Сонете» умение запечатлеть уходящее мгновение, изменчивость чувств?
- Как особенность жанра, художественное своеобразие помогают поэту?
Я не из тех, чьё имя легион,
Я не из царства духов безымянных.
Пройдя пути среди равнин туманных,
Я увидал безбрежный небосклон.
В моих зрачках — лишь мне понятный сон,
В них мир видений зыбких и обманных,
Таких же без конца непостоянных,
Как дымка, что скрывает горный склон.
Ты думаешь, что в тающих покровах
Застыл едва один-другой утёс?
Гляди: покров раскрыт дыханьем гроз.
И в цепи гор, для глаза вечно-новых,
Как глетчер, я снега туда вознёс,
Откуда виден мир в своих основах!
Контрольная работа ученика 11 класса Банадысева Дениса.
Лексический и художественный, смысловой анализ стихотворения К. Бальмонт «Сонет»
Сонет Бальмонта можно понять по разному, с одной стороны это вереница чувств и раздумий, читающихся на одном дыхании, оставляющая после себя впечатление непостоянства и изменчивости окружающего мира, ведущая к обширному пониманию скрытых в «тающих покровах» основ мира.
Бальмонт в своем стихотворении играет роль скитальца в своих собственных мыслях и снах. Он преподносит представление о мире, как о сне, в котором, мир видений зыбких и обманных, однако в этой ложной реальности писатель хочет довести главное.
Таких же без конца непостоянных
Как дымка, что скрывает горный склон.
Горный склон и представляется нам, как основа мира, скрытая за множеством зыбких, непостоянных видений, сбивающих с истинного пути. Бальмонт пытается развеять эти видения и показать читателям правду, такую, какая она есть в его понимании.
И в цепи гор, для глаза вечно – новых,
Как глетчер, я снега туда вознёс,
Откуда виден мир в своих основах!
С другой стороны, писатель показывает нам свой путь в литературном творчестве. Показывает он этот путь в виде символов, которые довольно трудно понять. как воплощение реальности в сонете он представляет только себя, предлагая нам прочувствовать его путь прочитав поток этих мгновенных ощущений и раздумий.
В моём понимании его символы расшифровываются, как его собственное понимание и ощущение мира, но также их можно понять, как путь поэта, ищущего себя в литературном творчестве. Давайте разберемся:
Я не из тех, чьё имя легион,
Я не из царства духов безымянных.
Пройдя пути среди равнин туманных,
Я видал безбрежный небосклон.
Это четверостишие можно понять, как попытку Бальмонта отделить себя от основной массы людей – легиона, безымянных духов, ничего из себя не представляющих ( литературном плане) и ступить на литературный простор. Равнины туманные – так воспринимается литература обычным читателем, она кроет в себе много загадок, особенно в символизме, также и Бальмонт, скитаясь по этим равнинам наконец-таки находит свой «безбрежный небосклон».
В моих зрачках — лишь мне понятный сон,
В них мир видений зыбких и обманных,
Таких же без конца непостоянных,
Как дымка, что скрывает горный склон.
Здесь же писатель хотел сказать, что он видит мир по-своему. Где обычные люди видят правду – он видит лишь ложь, обман, фальшь.
Ты думаешь, что в тающих покровах
Застыл едва один-другой утёс?
Гляди: покров раскрыт дыханьем гроз.
Бальмонта посещает мысль, озарение, и он пытается донести свое понимание, свои мысли и чувства до читателей, до окружающих людей, до легиона, от которого он себя отделил.
И в цепи гор, для глаза вечно-новых,
Как глетчер, я снега туда вознёс,
Откуда виден мир в своих основах!
В конце концов Бальмонт решается открыть окружающим, всему миру символизм во всей красе и пролить свет на то, что оставалось в тени и было не замечено.
Подведем итоги. Сонет Бальмонта каждый человек поймёт по-своему, каждый найдёт в нём что-то своё. новый скрытый смысл, такие произведения вечны и найдут своих ценителей в любые времена, оставаясь всегда актуальными, а данный анализ – лишь моё восприятие, смысл, который увидел в нем я, и это восприятие – одно из многих, можно сказать – трактовок данного сонета.
Немного о жанре – сонет имеет твердую рамочную форму – четырнадцать строк, из которых два первых четверостишия носят название «катрены», а два трехстишия, идущие за ними – «терцеты». Данный жанр написания возник и популяризовался в Западной Европе.
Послушайте стихотворение Бальмонта Сонеты солнца
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Сонеты солнца
Настроение произведения Сонеты солнца
