Анализ стихотворения Анненского Что счастье
Анализ стихотворения «Смычок и струны» Иннокентия Федоровича Анненского
Понравилось сочинение, характеристика или краткое содержание - копируй. Качай. Скачал?
Добавь в закладки Ctrl+D или вступай в группу в ВК.
Сочинение на отлично! Не подходит? => воспользуйся поиском у нас в базе более 20 000 сочинений и ты обязательно найдешь подходящее сочинение по теме Анализ стихотворения «Смычок и струны» Иннокентия Федоровича Анненского. =>>>
Кроме того, внешний и внутренний миры не изображаются в его стихотворениях с равной или сходной степенью подробности. На первом плане у Анненского чаще — внешний мир, а прямых обозначений чувств и душевных движений субъекта в его стихотворениях сравнительно немного. Другое важное новшество Анненского — использование будничных, повседневных подробностей «внешней» жизни. Если прежде образные эмоциональные параллели черпались поэтами прежде всего из мира природы (пейзаж, смена времен года, метеорологические явления), то Анненский смело использует в этой функции урбанистические подробности, детали городского быта. Именно детали городской жизни — транспорт, часы, обои, воздушный шарик, музыкальные инструменты, кукла — становятся в его лирике знаками душевного опыта, именно их поэт наделяет свойствами психологической « сверхпроводимости ».
На фоне поэтической традиции отношения между человеческими переживаниями и внешним миром складываются в лирике Анненского по-новому. Мир чаще дается не прямыми описаниями, а через его отражения в душе человека. И наоборот: динамика душевных переживаний, «диалектика души» — через окружающий человека предметный мир. На первый взгляд в таком соотнесении психологических процессов и внешнего мира нет ничего нового.
Человек в поэтическом мире Анненского жаждет преодолеть свое одиночество, стремится к слиянию с миром и с родственными ему душами, но вновь и вновь переживает трагические разуверения в возможности счастья. Прежде всего, потому, что не может отрешиться от бремени собственного сознания. Присутствие обращенного на себя «гамлетовского» сознания передано в первой строфе интонацией недоумения и самоиронии. Череда тревожных вопросов, звучащих во второй — четвертой строфах, поддерживает картину мучительной работы сознания.
Действительно, прием психологического параллелизма — один из древнейших композиционных приемов, характерный, например, для народной поэзии. Однако в поэзии Анненского связь между переживанием лирического субъекта и состоянием окружающего мира прямо не декларируется, она улавливается читателем благодаря сложной системе образных ассоциаций и эмоциональных соответствий, потому что параллельные сферы даются не сплошными линиями, а прерывистым пунктиром.
Однако благодаря импрессионистической, летучей манере создания образа однозначной связи между словом «лики» и конкретной деталью не возникает: ассоциативно оно связывается и с главными «действующими лицами» лирического события — смычком и струнами, и — шире — с любыми двумя тянущимися друг к другу существами. Лирический сюжет сосредоточен на двух связанных между собой предметах, но сами предметы истолкованы символически, вовлечены в психологическое движение и потому говорят о мире человеческих отношений. Этому способствует и форма драматического диалога, разворачивающегося в центральной части стихотворения.
Вернемся к анализируемому стихотворению. В качестве соответствия психологических отношений миру вещей в нем использована вынесенная в заголовок пара «Смычок и струны». Конкретность, вещественность этих предметов контрастирует с крайней зыбкостью человеческого присутствия. Происходит своеобразная инверсия отношений между субъектом и объектом: психологические качества (способность чувствовать, думать, страдать) переносятся на предметы. Сигнал этого переворота отношений — метафорическое использование слова «лики» по отношению к скрипке. «Два желтых лика, два унылых» при этом ассоциируются прежде всего с двумя деками скрипки: желтый лак их поверхности тускло отражает свет зажженных свечей.
«Реплики» этого диалога фонетически и ритмически виртуозно имитируют прикосновение смычка к струнам. Особенно выразительны звуковые повторы в словосочетаниях «нас надо» и «ты та ли, та ли»: словарное значение этих слов будто растворяется в самой звуковой имитации игры на скрипке. Во второй и третьей строфах заметно преобладание одно — и двусложных слов: прерывистость слов противодействует ритмической инерции четырехстопного ямба, насыщает строку сверхсхемными ударениями. Неровная пульсация этих строф как нельзя лучше соответствует возвратно-поступательным движениям смычка и в то же время передает сложный характер отраженных в стихотворении движений души.
Стихотворение «Смычок и струны», по свидетельству мемуаристов, было одним из самых любимых созданий И. Ф. Анненского. Будучи по возрасту намного старше всех других поэтов новых течений, он не любил демонстративных проявлений эмоций и обычно хорошо скрывал свои чувства под маской академической корректности. Однако принимаясь за чтение «Смычка и струн», поэт не мог сохранить будничного тона, присущего ему при декламации собственных стихов.
Внешне стихотворение сочетает в себе признаки рассказа в стихах и драматического диалога (Анненский называл свои стихотворения «пьесами»). «Повествовательный» план этой лирической пьесы намечен пунктиром глаголов совершенного вида: «зажег… взял… слил… не погасил… нашло». Интересно, что субъект этой череды действий обозначен предельно общо, неконкретно: сначала неопределенным местоимением «кто-то», а в финале — существительным «человек», почти столь же неопределенным в контексте произведения. Восприятию читателя или слушателя предлагается лишь событийная рамка, как бы минимальная сюжетная мотивировка звучащего в «пьесе» диалога.
Миг переживаемого счастья неотделим от импульса боли, рождаемого сознанием того, что счастье мимолетно. Мгновение гармонии — будто кратковременный мираж. на фоне «темного бреда» повседневности. Но стремление к гармонии неустранимо, даже если оно чревато гибелью, как неустранима роковая связь музыки и муки — таковы смысловые ассоциации, рождаемые движением стиха.
Сочинение опубликовано: 17.12.2011 понравилось сочинение, краткое содержание, характеристика персонажа жми Ctrl+D сохрани, скопируй в закладки или вступай в группу чтобы не потерять!
Анализ стихотворения «Смычок и струны» Иннокентия Федоровича Анненского
Навигация по записям
Шкільна бібліотека
Монографический анализ стихотворения И. Анненского "Смычок и струны"
Прежде чем проанализировать стихотворение этого поэта, хочу отметить, что смысловое строение стихов у Анненского сложное. Образы «вещного мира», как и фигуры людей, ихголоса, доносящиеся извне, вступают в постоянную перекличку с внутренним миром поэта, вызывают в нем глубокие отзвуки, «я» переплетается с «не я», одно из них просвечивает сквозь другое, и поэтическое целое создается благодаря лишь этому проникновению. Сложновато, но проще поэзию Анненского и не объяснишь.
Итак, я выбрал стихотворение «Смычок и струны»:
Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!
Мгновенное впечатление читателя, впервые впитавшего своим воображением эти строки, таково: в мрачной комнате скрипач — со своей скрипкой. На душе печально. Впервые предмет любви, скрипка, в лунном свете, показалась чужой. Столько лет была частью души музыканта, и вдруг. Он, оказывается, совсем ее не знал. Она, оказывается, только притворялась, что они одно целое. Просто была молодость, надежды на лучшую жизнь, благодаря его таланту и ее любви к нему. И вот. все рухнуло. Он талантлив, в этом сомненья нет, значит, причина несостоявшегося счастья — в ней, в этой вещице, от которой только и требовалось, что любить, и все. Оказалось, она была все эти годы так же далека от него, как эти мутные небесные светила. Они хороши, когда на душе светло, и моментально тускнеют, если в душе сумрачно.
Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых.
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.
Вторая строфа совершенно неожиданна: оказывается, не музыкант, а смычок выступает в роли лирического героя, а музыкант — лишь сила и воля, которая их свела со скрипкой. Но так как он (смычок) полностью зависит от воли музыканта, то все равно в драме участвуют трое, и всем в данной ситуации одинаково сложно разобраться в чувствах
О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.
Но здесь явно вопрошает музыкант. Он обращается к скрипке, как бы посредничая между ней и смычком. Он, оставаясь пока в стороне, тем не менее с упреком в голосе констатирует факт иных прошлых отношений между смычком и скрипкой. Но читатель уже чувствует еле уловимую лукавинку, ноту превосходства музыканта над смычком и одновременно — нотку растерянности, потому что музыкант понимает свою первостепенность. Значит, и вина за отчуждение, по сути, вся на нем.
Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? Довольно.
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.
Опять я слышу попытки смычка восстановить отношения. Но скрипка понимает, что это зависит не от них, а от музыканта.
Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось.
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
Смычок понял то, что скрипка разлюбила его навсегда и что не признается ему в этом лишь из жалости к нему. Он понял также, что всегда его счастье зависело от музыканта, от чужой воли. Он понял, что этот момент рано или поздно должен был наступить, потому что первым разлюбить мог только музыкант, и в тот же миг нелюбовь обрушилась на бедный смычок. Страдания смычка и скрипки усиливаются еще и тем, что музыкант, сближая их, не понимает, что это уже не музыка, а мука двух чужих существ, сводимых против их воли в одно целое. Они вынуждены искать выхода друг у друга, да не в их это силе.
Но человек не погасил
До утра свеч. И струны пели.
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.
То, что смычок и скрипка понимают и находят в себе силы принять судьбу, вызывает бурный протест у музыканта. Он не может смириться с таким отчуждением против его воли. Он пытается восстановить, найти музыку прошлого, ту самую. Но тщетно. Лишь физическое бессилие прекращает эти муки.
Музыкант — бог для смычка и скрипки, он не может смириться с таким финалом. А выход лишь один: музыкантдолжен вновь полюбить. Ибо без любви нет ничего — ни Бога, ни человека.
Я сделал монографический разбор стихотворения Анненского, пойдя по ассоциативному пути. Вывод таков: смысловая связь между звеньями стихотворения не прерывается, внутренне и внешне все психологические переходы четко мотивированы, создано особое эмоциональное напряжение, обусловленное приведенной житейской ситуацией, ответ на вопрос найден.
Итак, из этого следует, что И. Анненский — поэт большой психологической силы и тонкости. Он не надеется только на интуицию. У него, как показал разбор стихотворения, идет четкий психологический анализ. Анненский — поэт-исследователь, певец и философ «вещного» мира, в котором он ищет нравственный путь к своему подлинному «я».
Анализ стихотворения Смычок и струны
Стихотворение «Смычок и струны» принадлежит перу Анненского – одного из поэтов «Серебряного века». Он особенно любил это своё творение. В жизни поэт был сдержанным человеком и обычно скрывал свои чувства, но при чтении «Смычка и струн» не мог оставаться спокойным. Очевидно, это произведение затрагивало его самые глубокие и трепетные чувства.
Сюжет стихотворения основан на взаимоотношениях двух предметов – смычка и скрипки. Однажды чья-то невидимая рука соединила их, и они почувствовали волнующую близость друг друга. Они были счастливы вместе, и от их слияния рождалась музыка, но душа скрипки при этом испытывала боль, так как им было суждено расстаться. Смычок понял её чувства и остановился, но струны скрипки продолжали звенеть, пока не иссякли последние силы.
Используя эти образы, автор раскрывает перед нами сложный мир человеческих отношений и переживаний. Он показывает, что счастье не бывает совершенным и всегда сопровождается болью от сознания его скоротечности. Но люди всё равно стремятся к высшей радости и гармонии, не останавливаясь ни перед какими мучениями, и от этого в мире рождается что-то прекрасное.
Стихотворение написано четырехстопным ямбом с перекрёстными рифмами и состоит из шести строф. В первых строках автор изображает сумрачный фон, на котором происходит действие:
Какой тяжёлый, тёмный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!
При чтении этих строк воображение рисует картину: в мрачную комнату пробиваются тусклые лучи света, посредине стоит скрипач со своей скрипкой, которая кажется ему чужой. Но далее оказывается, что настоящим лирическим героем является не музыкант, а смычок:
Кому ж нас надо? Кто зажёг
Два жёлтых лика, два унылых.
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.
Мы видим, что человек выступает лишь как та сила, которая помогла встретиться и соединиться смычку со струнами. И между ними происходит драматический диалог, в ходе которого раскрываются их взаимные чувства:
«О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?»
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.
«Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно. »
И скрипка отвечала д а ,
Но сердцу скрипки было больно.
Звучание этих строк напоминает прикосновение смычка к струнам, а преобладающие короткие слова ассоциируются с его прерывистыми движениями. Такими выразительными средствами поэт подчёркивает противоречивые чувства радости и боли, владеющие героями. Этот внутренний конфликт достигает наивысшей силы в следующей строфе:
Смычок всё понял, он затих,
А в скрипке это всё держалось.
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
Здесь трагический разрыв между внешним благополучием и скрытым страданием оттеняется игрой слов, ведь «музыка», лишенная сердцевины (среднего слога), становится «мукой». Это созвучие противоположностей создаёт впечатление траура, которое подчёркивается эпитетом «чёрный» в заключительной части стиха:
Но человек не погасил
До утра свеч. И струны пели.
Лишь солнце их нашло без сил
На чёрном бархате постели.
На протяжении всего стихотворения сохраняется грустное, печальное настроение. В двух местах автор использует восклицательные знаки для того, чтобы показать не восторг, а всю горечь происходящего. Вопросы, остающиеся без ответа, усиливают мучительные переживания героев. Эпитеты «тяжёлый», «тёмный», «унылых» и слова «бред», «тьму», «расстанемся», «больно» подавляют редкие проявления света «мутно-лунны», «жёлтых», «зажёг». Но в конце картина изменяется: наступает утро, восходит солнце, а слово «постель» наводит на мысль об отдыхе. Здесь проступают христианские мотивы: тех, кто не останавливается в своём стремлении к высшему счастью, Бог доведёт до светлой обители, где они обретут успокоение от всех прошлых страданий.
Стихотворение «Смычок и струны» написано очень выразительным образным языком и производит неизгладимое впечатление на душу читателя. Не случайно оно стало самым известным произведением Анненского, которого вполне заслуженно считают поэтом большой психологической силы и тонкости.
Иннокентий Анненский — Что счастье? Чад безумной речи ( Что счастье? )
Chto schastye?
Chto schastye? Chad bezumnoy rechi?
Odna minuta na puti,
Gde s potseluyem zhadnoy vstrechi
Slilos neslyshnoye prosti?
Ili ono v dozhde osennem?
V vozvrate dnya? V smykanyi vezhd?
V blagakh, kotorykh my ne tsenim
Za nepriglyadnost ikh odezhd?
Ty govorish. Vot schastya byetsya
K tsvetku prilnuvsheye krylo,
No mig — i vvys ono vzovyetsya
Nevozvratimo i svetlo.
A serdtsu, mozhet byt, miley
Vysokomeriye soznanya,
Mileye muka, yesli v ney
Yest tonky yad vospominanya.
Xnj cxfcnmt?
Xnj cxfcnmt? Xfl ,tpevyjq htxb?
Jlyf vbyenf yf genb,
Ult c gjwtketv ;flyjq dcnhtxb
Ckbkjcm ytcksiyjt ghjcnb?
Bkb jyj d lj;lt jctyytv?
D djpdhfnt lyz? D cvsrfymb dt;l?
D ,kfuf[, rjnjhs[ vs yt wtybv
Pf ytghbukzlyjcnm b[ jlt;l?
Ns ujdjhbim/// Djn cxfcnmz ,mtncz
R wdtnre ghbkmyeditt rhskj,
Yj vbu — b ddscm jyj dpjdmtncz
Ytdjpdhfnbvj b cdtnkj/
F cthlwe, vj;tn ,snm, vbktq
Dscjrjvthbt cjpyfymz,
Vbktt verf, tckb d ytq
Tcnm njyrbq zl djcgjvbyfymz/
Новаторство поэзии И.Ф.Анненского (1855-1909).
И.Ф.Анненский - замечательный поэт, который не только близко стоял к символистам, но и был и учителем преодолевших символизм акмеистов. Одновременно он же возвращал всю русскую поэзию к Пушкину. Николай Гумилев скажет о нем, служившем директором в Царском Селе:
К таким нежданным и певучим бредням
Зовя с собой умы людей,
Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей.
- Критики о творчестве поэта.
И.Ф.Анненский - замечательный поэт, который не только близко стоял к символистам, но и был и учителем преодолевших символизм акмеистов. Одновременно он же возвращал всю русскую поэзию к Пушкину. Николай Гумилев скажет о нем, служившем директором в Царском Селе:
К таким нежданным и певучим бредням
Зовя с собой умы людей,
Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей.
Биография поэта. Иннокентий Федорович Анненский родился в Сибири, в Омске, 20 августа 1855 году, где в администрации края служил его отец. Мать его, Наталья Петровна Храмолина, согласно семейному преданию, происходила из рода Ганнибалов, предков Пушкина. В 1860 году семья Анненских возвратилась в Петербург. Здесь будущий поэт, тихий, скромный юноша, перенесший к тому же серьезную болезнь (она вселила в него вечную тревогу за сердце, способное, как маятник часов, любимый его образ, остановиться), окончил гимназию, затем историко-филологический факультет Петербургского университета. После недолгой педагогической работы в Киеве Иннокентий Анненский, прекрасный знаток античной литературы, в особенности трагедийного мира Еврипида (он перевел его почти целиком), возвращается в Петербург и становится директором Николаевской гимназии в Царском Селе, официальной резиденции императора.
Здесь с ним и познакомились Николай Гумилев и Анна Ахматов
тогда еще невеста Гумилева, справедливо увидев в этом строгом, замкнутом человеке живого преемника Пушкина, Тютчева, Фета. Они угадали, что вечно встревоженное, больное сердце Анненского, совершавшего свой тайный подвиг во имя русской поэзии, - все из огня. «Он сказавший, что сердце из камня,/Знал, наверно: оно из огня»,-напишет позднее Анна Ахматова.
Предчувствия, увы, не обманули поэта: он умер внезапно 30 ноября 1909 года от разрыва сердца на ступенях Царскосельского вокзала, так не увидев изданной своей главной книги «Кипарисовый ларец».
Анненский создал столь богатый, эмоционально многосоставный
лирический мир - в нем присутствует и боль, и совестливый разум и «тоска маятника», и ирония,- что черпать из него могли многие.
Анализ стихотворения “Смычок и струны”.
Стихотворение “Смычок и струны”(1909),по свидетельству мемуаристов, было одним из самых любимых созданий И.Ф.Анненского. Будучи по возрасту намного старше всех других поэтов новых течений, он не любил демонстративных проявлений эмоций и обычно хорошо скрывал свои чувства под маской академической корректности. Однако, принимаясь за чтение “Смычка и струн”, поэт не мог сохранить будничного тона, присущего ему декламации собственных стихов.
…”Надрывным голосом, почти переставая владеть собой, произносил Анненский: “И было мукою для них, что людям музыкой казалось…”- вспоминал С.Маяковский. Очевидно, цитируем мемуаристом строчка воспринималась самим автором как эмоциональная кульминация, как смысловое ядро стихотворения.
Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!
Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых.
И вдруг почувствовал смычок,
Что людям музыкой казалось.
Но человек не погасил
До утра свеч. И струны пели.
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.
Внешне стихотворение сочетает в себе признаки рассказа и драматического диалога (сам Анненский называл свои стихотворения «пьесами»). «Повествовательный» этой лирической пьесы намечен пунктиром глаголов совершенного вида: « зажёг… взял… слил… не погасил… нашло». Интересно, что субъект этой череды действий обозначен предельно общо, неконкретно: сначала неопределённым местоимением «кто-то», а в финале – существительным «человек», почти столь же неопределённым в контексте произведения. Восприятию читателя или слушателя предлагается лишь событийная рамка, как бы минимальная сюжетная мотивировка звучащего в «пьесе» диалога.
- Смысл названия стихотворения.
В качестве вечных знаков психологических отношений в нём использована пара «Смычок и струны». Конкретность, вещественность этих предметов контрастирует с крайней зыбкостью человеческого присутствия. Происходит своеобразная инверсия отношений между субъектом и объектом: психологические качества – способность чувствовать, думать, страдать – переносятся на предметы. Сигнал этого переворота отношений – метафорическое использование слова « лики» по отношению к скрипке. «Два желтых лика, два унылых» при этом ассоциируются прежде всего с двумя деками скрипки: жёлтый лак их поверхности тускло отражает свет зажжённых свечей.
Однако благодаря импрессионистической, летучей манере «портретирования» однозначной связи между словом «лики» и конкретной деталью не возникает: ассоциативно оно связывается и с главными «действующими лицами» лирического события – смычком и струнами, и – шире – с любыми двумя тянущимися друг к другу существами.
3. Сюжет стихотворения.
Лирический сюжет сосредоточен на двух связанных между собой предметах, но сами предметы истолкованы символически, вовлечены в психологическое движение и потому сигнализируют о мире человеческих отношений. Этому способствует и форма драматического диалога, разворачивающегося в центральной части стихотворения.
«Реплики» драматического диалога имитируют прикосновение смычка к струнам. Кажется, что значение слов растворяется в звуковой имитации игры на скрипке. Строки будто пульсируют. Такое ощущение создаётся при помощи использования одно- и двусложных слов, звуковых повторов, сверхсемных ударений, а четырёхстопный ямб будто противодействует этому.
Миг переживаемого счастья неотделим от импульса боли, рождаемого сознанием того, что счастье мимолётно. Мгновение гармонии – кратковременный мираж на фоне «тёмного бреда» повседневности. Но стремление к гармонии неустранимо, даже если оно чревато гибелью, как неустранима роковая связь музыки и муки – таковы смысловые ассоциации, рождаемые движением стиха.
Человек в поэтическом мире Анненского жаждет преодолеть своё одиночество. Стремится к слиянию с миром и с родственными ему душами, но вновь и вновь переживает трагические разуверения в возможности счастья. Прежде всего потому, что не может отрешиться от бремени собственного сознания. Автор передаёт это посредством приёмов недоумения и самоиронии. Череда тревожных вопросов, звучащих во второй – четвёртой строфах, поддерживает картину мучительной работы сознания.
5. Мотивы стихотворения.
Раздельность и слитность становятся двумя внутренними мотивами стихотворения. Момент предельного напряжения между этими мотивами приходится на последние два стиха четвёртой строфы. Они связаны между собой контрастной парой утвердительного «да» и противительного «но».
Форма стихотворения отражает внутреннюю организацию произведения. Самое яркое тому подтверждение – фонетический ряд. Исключительное внимание к звуковому составу слов, к изысканным благозвучиям, ассонансам и аллитерациям – общее свойство поэзии символизма. Движение смысла – особенность лирики Анненского.
Первостепенная роль в звуковом ансамбле стихотворения принадлежит гласным «о» и «у» (ударным в словах заголовка). Характерно, что логические акценты приходятся на те слова, в которых ударными являются эти звуки ( « тяжёлый, тёмный, мутно-лунны, столько, струны»). Эти звуки будто противостоят друг другу, на этом противостоянии возникает эмоциональная кульминация. Два неслиянных голоса взаимодействуют: смычок и струны – носители голосов. Реальный эпизод игры на скрипке (точнее, его звуковая имитация) в третьей и четвёртой строфах отмечен новой, нейтральной по отношению к взаимодействующим голосам оркестровкой: наиболее ответственные слова связаны с ассонансом на «а» и аллитерацией на «т» и «л» ( «ты та ли, та ли»; «ластились, ластясь, трепетали»). Это и есть краткий миг мечты, мимолётного миража, разрушаемого вернувшимся сознанием: понимание восстанавливает разнозвучие.
Нельзя не сказать о череде многоточий в стихотворении. Она подчёркивает возвращение к исходной ситуации одиночества, раздельности. Сигнализируемые ими паузы готовя к финальной картине рассветной тишины.
8. Истолкование и восприятие.
Современники поэта говорили, что Анненский « был весь неповторим и пленителен» (С.Маковский) Я думаю, что именно так можно сказать и о его творчестве. Отчуждённость от жизни, презрение к «здравому смыслу», мифотворчество, игра ума, неприятие реализма – это было определяющим в его постижении мира. Художник, поэт, творя слово своё и всё, что оно пробуждает в душе, творит единственную ценность – красоту иллюзии. Оттого и прекрасно, что невозможно. С горящими от любопытства глазами он проникает в самые тёмные, самые глухие закоулки человеческой души, для него ненавистно позёрство. Он пишет так, как чувствует. И это, по-моему, первостепенно.
Лирическое «Я» поэта.
Более всего значителен Анненский как поэт. Стихи начал писать с детства, но напечатал их впервые в 1904. «Интеллигентным бытием» своим Анненский, по его собственным словам, был всецело обязан влиянию старшего брата, известного публициста-народника Н. Ф. Анненского, и его жены, сестры революционера Ткачёва. В своей поэзии Анненский, как он сам говорит, стремился выразить «городскую, отчасти каменную, музейную душу», которую «пытали Достоевским», «больную и чуткую душу наших дней». Мир «больной души» — основная стихия творчества Анненского. По справедливым указаниям критики, «ничто не удавалось в стихах Анненского так ярко, так убедительно, как описание кошмаров и бессонниц»; «для выражения мучительного упадка духа он находил тысячи оттенков. Безысходная тоска жизни и ужас перед «освобождающей» смертью, одновременное «желание уничтожиться и боязнь умереть», неприятие действительности, стремление бежать от неё в «запой» труда, в «отравы» стихов и вместе с тем загадочная привязанность к будням, к повседневности, к «безнадёжной разорённости своего пошлого мира» — таково сложное и противоречивое мировосприятие и миропонимание, которое стремится внушить Анненский своими стихами.
Приближаясь этим «мировосприятием» из всех своих современников более всего к Фёдору Сологубу, формами стиха Анненский наиболее близок молодому Брюсову периода «русских символистов». Однако Анненский оставался верен «декадентству» в течение всей жизни, «застыл в своем модернизме на определённой точке начала 90-х годов», но зато и довёл его до совершенного художественного выражения. Стиль Анненского ярко импрессионистичен, отличаясь зачастую изысканностью, стоящей на грани вычурности, пышной риторики декадентства.
Анненского отличает особая пронзительная нотка жалости, звучащая сквозь всю его поэзию. Жалость эта направлена не на социальные страдания человечества, даже не на человека вообще, а на природу, на неодушевлённый мир страдающих и томящихся «злыми обидами» обиженных вещей (часы, кукла, шарманка и пр.), образами которых поэт маскирует свою собственную боль и муку. И чем меньше, незначительнее, ничтожнее «страдающая» вещь, тем более надрывную, щемящую жалость к себе она в нём вызывает.
Своеобразная литературная судьба Анненского напоминает судьбу Тютчева. Как и последний, Анненский — типичный «поэт для поэтов». Свою единственную прижизненную книгу стихов он выпустил под характерным псевдонимом «Ник. Т-о». И действительно, в течение почти всей своей жизни Анненский оставался в литературе «никем». Лишь незадолго до смерти его поэзия приобретает известность в кружке петербургских поэтов, группировавшихся вокруг журнала «Аполлон». Кончина Анненского была отмечена рядом статей и некрологов, но вслед за тем его имя снова надолго исчезает с печатных столбцов. В 4-й книге стихов Николая Гумилёва «Колчан» опубликовано стихотворение «Памяти Анненского».
Критики о творчестве поэта.
Уже в январе 1910 года появляется номер журнала "Аполлон", в котором представлены статьи Вячеслава Иванова, М. Волошина, Г. Чулкова. Эти авторы относят поэзию Анненского к символизму, из-за декадентской направленности лирики и возраста поэта, который соотносится с литераторами, которые имели непосредственное влияние на это течение.
В 1911 году выходит статья Н. Гумилева "Жизнь стиха", в которой отзывается об Анненском, как о поэте не отступающим от символизма, но Гумилев выделяет особую черту его поэзии, а именно обращает внимание на локальность сюжета лирики. Н. Гумилеву также принадлежит ряд рецензий, которые собраны в книге "Письма о русской поэзии", в которых он рецензирует "Кипарисовый ларец" и драмы Еврипида в переводе Анненского. В этих работах он высказывается о поэте, как о самобытном и зрелом.
После опубликования сборника «Кипарисовый ларец» К. Случевский так сказал об Анненском:
«Не только в жизни, но и в творчестве Анненский стоит особняком, особенно в лирике. Продолжая традиции XIX века (пейзажная лирика Ф. Тютчева, А. Фета, непонятность, отрывистость логики, использование разговорного языка в написании стихотворений), являясь “сыном” своего времени (использование символов, эстетика декаданса), он шагнул вперед в определении предмета лирического описания и способах его обрисовки».
Нельзя недооценить статью Л. Гинзбург "Вещный мир", которая помещена в книге "О лирике". Здесь большое место уделено вопросу об особенностях описания и построения мира лирического героя и его восприятия. Существует, также работа Е.А. Некрасовой "А. Фет, И. Анненский. Типологический аспект описания", где явным достижением, можно считать разработку самого вопроса, а также автор сформулировала основные художественные приемы, используемые поэтом.
Также, написаны ряд предисловий к сборникам стихотворений, среди них следует выделить таких авторов как М.Т. Латышев, И. Подольская, А.В. Федоров, В. Цыбин и другие. Эти работы несут обзорный характер и формулируют основные черты лирики, критики, переводческой деятельности И.Ф. Анненского.
П.П Митрофанов, близкий друг поэта, работавший с ним долгое время в Николаевской Царскосельской гимназии, говорил: “Чтобы не погибнуть и иметь возможность жить, то есть думать и чувствовать, необходимо другое — сострадание к человеку, мука за брата своего. Анненский исповедовал эту мысль тайно в кругу друзей и явно в своих произведениях. Он выработал себе по этому поводу целую мистическую теорию: мир заключает в себе лишь известную сумму зла, и страдающие должны радоваться, если свалится на них лихая беда или лютая болезнь, они тем облегчают бытие всего человечества”
Таковы основные научные труды, посвященные творчеству поэта. Как видно, их не очень много и большинство из них несут обзорный характер, но существуют некоторые разночтения. Так, некоторые авторы считают Анненского декадентом (В. Иванов, М. Волошин, А. Пайман), а часть рецензентов находят только черты данного мироощущения (А.В. Федоров, И. Подольская, М.Т. Латышев). Часть из них относят поэта к символистам (Н. Гумилев, В. Иванов, А. Пайман, В. Сечкарев), а небольшое количество литературоведов выделяет особые черты, позволяющие назвать творческий метод автора отличающимся от основного течения его времени (Л. Гинзбург, А.В. Федоров, И. Подольская).
Анненский оставил после себя огромное литературное наследие: будучи впервые опубликованным в 49 лет, своим творчеством он смог определить вектор развития таких направлений в литературе, как акмеизм и футуризм (многие исследователи считают его стихотворение «Колокольчики» первым русским футуристическим произведением.) Своим учителем его признавали такие гении эпохи Серебряного века, как Б.Пастернак, В.Хлебников, В.Маяковский, О.Мандельштам, А.Ахматова, Н. Гумилев. В своё время А.В. Фёдоров, автор единственной монографии о творчестве Анненского, завершая свой разбор наследия поэта, отмечал: “Вопрос о той роли, которую для дальнейшей истории русской и русской советской поэзии сыграло искусство Анненского, в сущности, почти не освещён, но вопрос этот весьма реален”. Таким же “реальным” и неосвещённым он остаётся и поныне и будет оставаться до тех пор, пока не произойдёт действительное признание и раскрытие “страшной силы” небольшого по объёму творческого наследия поэта.»
Послушать стихотворение Анненского Что счастье
Темы соседних сочинений
Картинка к сочинению анализ стихотворения Что счастье
Настроение произведения Что счастье
