Анализ стихотворения Ахматовой Утешение

Анализ стихотворений Ахматовой

Есть в окрестностях Санкт - Петербурга небольшой уютный городок, названный когда-то Царское Село. С этим пушкинским городком, с его парками и прудами, со всей атмосферой истории и искусства естественно сплелась литературная судьба одного из выдающихся поэтов «серебряного» века – Анны Ахматовой.

Девочка Аня Горенко была перевезена в Царское Село в годовалом возрасте, прожила там до шестнадцати лет. Писала в ученической тетрадке свои первые стихи. Ей тогда было одиннадцать. Позже, она не однократно приезжала в этот городок.

Литературный дебют будущей поэтессы состоялся в 1907 году – её стихотворение было опубликовано в парижском журнале «Сириус». Регулярно печататься Ахматова стала с 1911 года.

В то время существовало огромное количество школ и течений. Все они спорили, даже враждовали друг с другом на публичных диспутах и на журнальных страницах, прилавки книжных магазинов пестрели обложками новых стихотворных сборников. Впервые появлявшиеся в печати поэты пытались перещеголять соперников эстетской изысканностью речи. Их стихи отличались намеренной изощренностью. На этом пёстром и разноречивом фоне поэзия Анны Ахматовой сразу же заняла особое место уравновешенностью тона и чёткостью мыслевыражения. Чувствовалось, что у молодого поэта свой голос, своя, присущая этому голосу, интонация.

В предреволюционную поэзию лирика Анны Ахматовой вошла свежим потоком искреннего чувства. Верная заветам Пушкина Ахматова с самого начала творческого пути стремилась к простым и точным образам.

В 1912 году вышел её первый сборник стихотворений под названием «Вечер». В этом сборнике все произведения великолепны, но моей душе были ближе два из них: «Смуглый отрок бродил по аллеям…» и «Сжала руки под тёмной вуалью…». Я думаю, что открытый и пытливый читатель оценит мой выбор.

Первый сборник имел большой успех, но подлинную известность Ахматовой принёс её второй сборник – «Чётки», вышедший в 1914 году, главными темами которого стали «вечные» темы любви, смерти, разлуки и встреч, получившие в лирике Ахматовой особую обострённо-эмоциональную выразительность. Особенностью второго сборника становиться знаменитая ахматовская «дневниковость», переходящая в философские размышления, «драматургичность» стиля, проявляющаяся в том, что эмоции драматизируются во внешнем сюжете и диалогах, «вещная» символика. Через бытовое и обыденное передаются сложнейшие оттенки психологических переживаний и конфликтов, заметно тяготение к простоте разговорной речи. Из этой книги более близко по духу мне оказалось стихотворение «Я научилась просто, мудро жить…».

Анна Ахматова начала работать до революции, в среде той части русской интеллигенции, которая не только не приняла сразу Великую Октябрьскую социалистическую революцию, но и оказалась по другую строну баррикады. Судьба уготовила ей нести на своих плечах и бремя славы, и тяжесть отчаяния. В эту тяжкую пору она признавалась:

А я иду – за мной беда,

Не прямо и не косо,

А в никуда и в никогда,

Как поезда с откоса.

На всём более чем полувековом пути у Анны Ахматовой всегда было два надёжных посоха. Это непоколебимая вера в свой народ и собственное мужество.

В вихревом 1917 году, когда произошла ломка привычных для круга Ахматовой представлений о жизни и предназначении поэта, она осталась со своей Россией, разоренной и окровавленной, голодной и выстуженной, но по-прежнему родной. Именно об этом Ахматова говорит в стихотворении-ответе, скорее даже – отповеди, тем, кто пытался переманить её в свой злобный стан:

Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: «Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну чёрный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид».

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

Это стихотворение, написанное в 1917 году, является поистине шедевром. Оно включено в сборник «Подорожник». Далее оно будет мною рассмотрено подробнее.

Но, если рассматривать творчество Ахматовой в хронологическом порядке, то перед сборником «Подорожник», была выпущена третья книга стихов – «Белая стая» (1917), она отразила появление в творчестве Анны Андреевной новых тенденций, обусловленных изменениями общественно-политической обстановки в России. Мировая война, национальные бедствия, приближение революции, дыхание которой уже явно ощущалось в атмосфере советской жизни, обостряют у Ахматовой чувство сопричастности к судьбам страны, народа, истории. Расширяется тематический диапазон её лирики, в ней усиливаются мотивы трагического предчувствия горькой участи целого поколения русских людей:

Думали: нищие мы, нету у нас ничего,

А как стали одно за другим терять,

Так что сделался каждый день

Начали песни слагать

О великой щедрости Божьей

Да о нашем бывшем богатстве.

И отчаянное желание предотвратить и изменить неумолимый ход событий:

Так молюсь…

Картинка Анализ стихотворения Ахматовой Утешение № 2

Чтобы туча над тёмной Россией

Стала облаком в славе лучей.

Изменения содержательного уровня поэзии Ахматовой определили изменения поэтики третьего сборника: разговорные интонации сменяются одическими, ораторскими, видна явная ориентация поэтессы на классические размеры. Это хорошо прослеживается в стихотворении «Памяти 19 июля 1914».

Стихотворения, написанные после революции 1917 года, вразрез с предыдущими сборниками, становятся своеобразной «летописью» страшных событий, происшедших и со страной, и лично с поэтессой, которой пришлось «пережить гибель от рук режима одного и второго мужа, судьбу сына, сорок лет безгласия и преследований». К таким стихотворениям относится так же и, выбранное мной, под названием «Мне голос был. Он звал утешно…». В этом творении Анна Ахматова заявила о неприятии Октября, но одновременно с этим сказала о невозможности оставить Родину в дни великих испытаний.

Пятнадцать предвоенных лет были самыми страшными в жизни Ахматовой. Но она всё равно печаталась. Был создан сборник « Anno Domini » (1922). Подвергнутая жестокой и несправедливой критике в 1946 году, Ахматова была надолго отлучена от литературы, и лишь во второй половине 50-х годов началось возвращение её книг к читателю.

Творчество поздней Ахматовой – реквием своей эпохе. Почти нет стихов о любви, но есть «Венок мёртвым» - цикл стихотворений, посвящённый памяти Булгакова, Мандельштама, Пастернака, Зощенко, Марины Цветаевой. Ответом на тяжелые годы испытаний, пережитых народом в годы Великой Отечественной войны, становится цикл стихотворений «Ветер войны», вошедший в сборник, под названием «Седьмая книга». В этом цикле нам о многом говорит стихотворение «Мужество».

Ответом Ахматовой на ужасы Большого террора, стал «Реквием», создававшийся с 1935 по 1940 годы, но опубликованный только в 80-е. Автобиографичность «Реквиема» очевидна, но драма женщины, потерявшей мужа и сына («Муж в могиле, сын в тюрьме – помолитесь обо мне…»), - это отражение трагедии всего народа:

Это было, когда улыбался

Только мёртвый, спокойственно рад,

И ненужным привеском болтался

Возле тюрем своих Ленинград…

… Звёзды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами чёрных Марусь.

Горе Ахматовой-матери сливается горем всех матерей и воплощается в общечеловеческую скорбь Божьей матери. Поэтесса имела полное право сказать горькую и гордую правду о себе:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, -

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью был.

«Хрущёвская оттепель» несколько смягчила положение поэтессы, но, получившая к тому времени мировое признание (в 1964 году её была вручена в Италии международная литературная премия «Этна-Таормина», а в 1965 – присуждена почётная степень доктора Оксфордского университета), у себя на родине Ахматова не была удостоена ни чинов, ни наград. Но поэтесса не унижала себя обвинениями в адрес эпохи, изломавшей её судьбу: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них– связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных».

Это стихотворение было написано в 1911 году в Царском Селе о Пушкине-лицеисте. В нём всего восемь строк, но и из них образ юного поэта выступает необыкновенно живо. Как удачно выбрано слово «лелеем». Не «слышим», не «помним», а именно лелеем, то есть любовно бережем в своей памяти. Аллеи, озеро, сосны – живые приметы Царскосельского парка. Глубокое раздумье Пушкина выражено двумя малыми деталями: он отбросил от себя недочитанную книгу, и она рядом с лицейской треуголкой лежит на земле. Следует добавить, что строка «Еле слышный шелест шагов» подбором самих звуков прекрасно передаёт шелест – возможно, от осенней опавшей листвы.

Вообще, вспоминая об Ахматовой, перед нами неуклонно возникает образ Пушкина. Гений Пушкина, его гуманистическая философия, открытия, сделанные в области русского стиха, оказали огромное влияние на литературу девятнадцатого века, вошедший в историю, как «золотой век» русской поэзии. Но и лучшие поэты «серебряного века» сформировались под влиянием его Музы, все они были внимательнейшими читателями Пушкина, многие внесли свою лепту в исследование его поэзии.

В жизни и поэзии Ахматовой Пушкин, чьи стихи она называла золотыми, занимал особое место. По словам близко знавшей поэтессу Эммы Герштейн (литературоведа), в этом стихотворении отразились особенности восприятия Пушкина Анной Андреевной: сочетание конкретного ощущения его личности («здесь лежала его треуголка») и всеобщего поклонения национальному гению («и столетие мы лелеем еле слышный шелест шагов»).

У Пушкина училась Ахматова краткости, простоте и подлинности поэтического слова, и всё, что с ним связано, дорого поэтессе. Не даром это стихотворение написано в моём сборнике первым, ведь именно с произведений Пушкина и питались начальные ручейки её гениального творческого потока.

Сжала руки под тёмной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Всё, что было. Уйдёшь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

Это стихотворение, являющиеся поистине шедевром творчества Ахматовой, вызывает у меня сложную гамму чувств и хочется читать его снова и снова. Конечно, все её стихотворения прекрасны, но это – моё любимое.

В художественной системе Анны Андреевной умело выбранная деталь, примета внешней обстановки всегда наполнены большим психологическим содержанием. Через внешнее поведение человека, его жест Ахматова раскрывает душевное состояние своего героя.

Одним из ярчайших примеров является это небольшое стихотворение. Оно было написано в 1911 году в Киеве.

Здесь идет речь о ссоре между любящими. Стихотворение делится на две неравные части. Первая часть (первая строфа) – драматический зачин, ввод в действие (вопрос: «Отчего ты сегодня бледна?»). Всё дальнейшее – ответ, в виде страстного, всё ускоряющегося рассказа, который, достигнув высшей точки («Уйдёшь, я умру»), резко прерывается нарочито будничной, обидно прозаической репликой: «Не стой на ветру».

Смятённое состояние героев этой маленькой драмы передано не длительным объяснением, а выразительными частностями их поведения: «вышел, шатаясь», «искривился рот», «сбежала, перил не касаясь» (передаёт быстроту отчаянного бега), «крикнула, задыхаясь», «улыбнулся спокойно» и так далее.

Драматизм положений сжато и точно выражен в противопоставлении горячему порыву души нарочито будничного, оскорбительно спокойного ответа.

Для изображения всего этого в прозе понадобилась бы, вероятно, целая страница. А поэт обошёлся всего двенадцатью строчками, передав в них всю глубину переживания героев.

Заметим попутно: сила поэзии – краткость, величайшая экономия выразительных средств. Сказать многое о немногом – вот один из заветов подлинного искусства. И Ахматова научилась этому у нашей классики, в первую очередь у Пушкина, Баратынского, Тютчева, а также у своего современника, земляка по Царскому Селу Иннокентия Анненского, большого мастера естественной речевой информации и афористического стиха.

Возвращаясь к прочитанному стихотворению, можно заметить ещё одну его особенность. Оно полно движения, в нём события непрерывно следуют одно за другим. Эти двенадцать кратких строк легко превращаются даже в киносценарий, если разбить их на кадры. Вышло бы примерно так. Вступление: вопрос и краткий ответ. 1часть. Он. 1. Вышел, шатаясь. 2. Его горькая улыбка (крупный план). 2 часть. Она. 1. Бежит по лестнице, «перил не касаясь». 2. Догоняет его у ворот. 3. Её отчаянье. 4. Последний её выкрик. 3 часть. Он. 1. Улыбка (спокойная). 2. Резкий и обидный ответ.

Получается выразительный психологический киноэтюд, в котором внутренняя драма передана чисто зрительными образами.

Это превосходное стихотворение достойно высочайшей оценки читателя.

И мужество нас не покинет,

Не страшно под пулями мёртвыми лечь,

Не горько остаться без крова, -

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесём,

И внукам дадим, и от плена спасём

Это произведение было написано 23 февраля 1942 года в Ташкенте. В те дни она, как и все ленинградцы, вносила посильный вклад в укрепление обороны: шила мешки для песка, которыми обкладывались баррикады и памятники на площадях. Об этой работе Ахматовой знали немногие. Зато с быстротой молнии по бескрайнему фронту Великой Отечественной войны разнеслось её стихотворение «Мужество». Эти гордые и уверенные слова неоднократно звучали в военные годы в концертных залах, с эстрады, на фронтовых выступлениях профессиональных чтецов и армейской самодеятельности.

Ахматова долго отказывалась от эвакуации. Даже больная, истощённая дистрофией, она не хотела покидать «гранитный город славы и беды». Только повинуясь настойчивой заботе о ней, Ахматова, наконец, эвакуируется самолётом в Ташкент. Но и там под небом Средней Азии, мысленно возвращалась она к терпящему беды вражеского окружения героическому народу. Чувство Родины, впервые увиденной ею с самолёта на долгом воздушном пути, явилось для неё как бы новым этапом творческого постижения жизни. Тон её стихов обретает особую торжественность и убедительность. Безмерно расширяется круг наблюдений и размышлений. Это была уже полная зрелость духа и то, что можно назвать мудростью жизненного опыта.

Ахматовой этого времени в высокой степени присуще чувство патриотизма. Действия в её стихах происходит как бы на фоне больших исторических событий современности, хотя, как и прежде, стихи остаются искренней исповедью души.

Цель урока. дать представление о личности поэта; о мотивах и настроениях ранней лирики.

Оборудование урока. репродукции портретов А. А. Ахматовой работы Альтмана. Петрова-Водкина, Анненкова. Модильяни и др.; любимые музыкальные произведения Ахматовой: последние три сонаты Бетховена, музыка Шопена, Шостаковича.

Методические приемы. лекция учителя, сообщения учеников, комментированное чтение.

Анна Андреевна Ахматова (Горенко) прожила долгую поэтическую жизнь и в поздние годы не любила, когда предпочтение отдавалось ее ранней лирике. Но в рамках этого урока мы будем говорить именно о раннем творчестве Ахматовой. Это был необыкновенно талантливый, красивый, величественный, цельный и скромный человек.

Вот как она пишет о себе в воспоминаниях.

II. Комментированное чтение автобиографии Ахматовой «Коротко о себе» .

III. Комментированное чтение стихотворений.

Славу Ахматовой принесли уже первые сборники стихов. Лирика молодой Ахматовой получила признание на «башне» Вяч. Иванова[2 ]. В предисловии к первому лирическому сборнику «Вечер» (1912) Кузмин[3 ] писал о ее способности «понимать и любить вещи. в их непонятной связи с переживаемыми минутами», причем «вещи» высвечены с точностью и обостренностью «предсмертного» видения. Таково, например, стихотворение из первой (киевской) тетради 1909 года:

(Читает учитель или заранее подготовленный ученик.)

Молюсь оконному лучу —
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце пополам.

На рукомойнике моем
Позеленела медь.
Но так играет луч на нем,
Что весело глядеть.

Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.

О душевном состоянии почти ничего не сказано, только «сердце — пополам». Остальное чудесным образом понятно без объяснений. Простая бытовая вещь, рукомойник, преображается игрой солнечного луча и воображением лирической героини в «праздник золотой» и даже «в утешенье». Обыденная деталь становится значимой. Звонкий слог, легкий ритм, простая лексика оттеняют, заговаривают горе, первое слово и последняя строка как будто закольцовывают композицию стихотворения, лечат отчаянье.

Читаем и комментируем стихотворения из сборника «Вечер», подготовленные дома. Отмечаем точность и тонкость передачи переживаний лирической героини, глубину и содержательность стихотворений при небольшом их объеме, благородную простоту слога, умение обрисовать характер одним жестом, интонацией, репликой:

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
(«Песня последней встречи», 1911)

Растерянность, душевное опустошение, переживание разлуки передано этой невольной неправильностью.

Б. М. Эйхенбаум увидел в ранних стихах Ахматовой «нечто похожее на большой роман». Действительно, там есть герои Она и Он, их психологические портреты, история отношений, сюжеты чувств. И неизменно — неразделенность чувства, разлука, «невстреча». В лирике Ахматовой целый мир женской души, страстной, нежной и гордой. Содержание жизни героини — любовь, все ее оттенки — от предчувствия любви до «страсти, раскаленной добела».

Ахматова — признанный мастер любовной лирики, знаток женской души, ее увлечений, страстей, переживаний. Первые ее стихи о любви имели некоторый налет мелодраматизма (позднее она негативно относилась к этим первым своим поэтическим опытам), но скоро в ее произведениях зазвучал психологический подтекст, приоткрывающий душевное состояние лирической героини через описание ее внешнего поведения, через выразительные, четкие детали («Вечерние часы перед столом. », «Я научилась просто, мудро жить. »).

Вершина любовной лирики Ахматовой — в ее стихах, посвященных Борису Анрепу («Широк и желт вечерний свет. », «Эта встреча никем не воспета. », «Это просто, это ясно. », «Сказка о черном кольце»). В них она следует прежде всего пушкинской традиции. Глубокое, сильное, но безответное чувство раскрывает духовную высоту и благородство лирической героини.

Второй сборник «Четки» (1914)[4 ] укрепил успех ахматовской поэзии. Читаем и комментируем стихотворения из этого сборника.

Здесь «роман» развивается, часто переплетаясь с урбанистической темой. Героем лирики Ахматовой становится Петербург, «город, горькой любовью любимый». Для акмеистов северная столица не только тема, образ, но и стилеобразующее начало: строгость Петербурга, его «классичность» требовали и соответствующей поэтики.

Углубляется мотив непонимания, отчужденности:

Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине — нелепость.
Как я запомнила высокий царский дом
И Петропавловскую крепость!
(«В последний раз мы встретились тогда. », 1914)

Глубина психологизма достигается с помощью высвеченной памятью детали, которая становится знаком обостренного чувства. Соединение обыденной детали петербургского пейзажа с глубиной переживаний придает стихам необычайную художественную и психологическую убедительность. Приметы Петербурга здесь — знак разлуки.

В стихотворении, посвященном Александру Блоку, — рассказ о встрече с ним в петербургской квартире:

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.

Образы героя и города неразрывно слиты, затянуты бережной дымкой восторженного и почтительного воспоминания.

IV. Сообщение-доклад ученика «Портреты Ахматовой»

V. Чтение и анализ стихотворений из сборника «Белая стая» (Стихотворения читают ученики.)

Война 1914 года отозвалась прямо или косвенно во многих стихотворениях Ахматовой (мотивы мужа-воина, битвы, разлуки). Уже в «Четках», а особенно в третьем сборнике, «Белая стая» (1917)[5 ] меняется манера поэтессы. «Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой», — писал О. Э. Мандельштам: мотивы отрешенности, смирения, отказа от мира, высокая, торжественно-замедленная речь, классичность, все чаще имя Господне:

Слаб голос мой, но воля не слабеет,
Мне даже легче стало без любви.
Высоко небо, горный ветер веет,
И непорочны помыслы мои.
1912

Подготавливается переход к поздней лирике, включенной в широкий исторический контекст, заметнее становятся философские размышления. Определяется тема поэта и поэзии, ее назначения. В стихотворении «Уединение» (1914) появляется образ героини, близкой «Пророку» Лермонтова:

Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен.

Лирическая героиня не жалуется, не ропщет, а спокойно и мужественно принимает возложенную на нее миссию. Божественный дар позволяет видеть мир с высоты: и зарю, и последний луч солнца, и ветры северных морей. Возникает образ Музы, созданный с помощью синекдохи:

А не дописанную мной страницу —
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.

(Справка: синекдоха — частный случай метонимии, когда часть обозначает целое) .

В стихотворении 1915 года тема предназначения поэта углубляется, восходит к пушкинской традиции:

Нам свежесть слов и чувства простоту
Терять не то ль, что живописцу — зренье
Или актеру — голос и движенье,
А женщине прекрасной — красоту?

Но не пытайся для себя хранить
Тебе дарованное небесами:
Осуждены — и это знаем сами —
Мы расточать, а не копить.

Иди один и исцеляй слепых,
Чтобы узнать в тяжелый час сомненья
Учеников злорадное глумленье
И равнодушие толпы.

Именно с пушкинской традицией связана свойственная Ахматовой масштабность поэтической мысли, гармоническая точность стиха, многообразие лирических тем, возможность выявить всеобщее значение неповторимого душевного движения, соотнести чувство истории с чувством современности.

1. Прочитать статью учебника о футуризме.
2. Выучить и попробовать разобрать стихотворение поэта-футуриста на выбор.

Дополнительный материал для учителя.

Это характернейшее стихотворение из книги «Вечер». в котором разнообразно представлены коллизии непростых отношений между мужчиной и женщиной. В данном случае женщина, охваченная внезапным состраданием и острой жалостью, признает свою вину перед тем, кого она заставляет страдать. Разговор ведется с невидимым собеседником — очевидно, с собственной совестью, так как собеседник этот знает о бледности героини, закрывающей лицо и вуалью и руками. Ответом на вопрос: «Отчего ты сегодня бледна?» и является рассказ о конце последнего свидания с «ним». Нет ни имени, ни — пока — других «опознавательных» признаков героя, читатель должен удовлетвориться лишь тем, что это очень хорошо известный героине и важный для нее человек. Опущен весь разговор, его содержание сконцентрировано в одной метафоре «. я терпкой печалью / Напоила его допьяна». Печалью «напоила» его, но сейчас страдает она, в этом виноватая, способная переживать за другого, раскаиваться в причиненном ему зле. Метафора перерастает в скрытое сравнение: напоенный «допьяна» «вышел, шатаясь», но это не снижение героя, ведь он только как пьяный, выбитый из равновесия.

Поэт после его ухода видит то, чего героиня видеть не может, — его мимику: «Искривился мучительно рот», — как внутренний собеседник видел ее скрытую бледность. Столь же допустимо другое толкование: сначала страдальческое выражение появилось на лице, потом вышел, шатаясь, но в восприятии смятенной героини все перепуталось, она рассказывает сама себе, вспоминает происшедшее («Как забуду?»), не управляя потоком собственной памяти, выделяя самые напряженные внешние моменты события. Непосредственно гамму охвативших ее чувств передать нельзя, поэтому говорится лишь про вызванный ими поступок. «Я сбежала, перил не касаясь», / Я бежала за ним до ворот». Повторение глагола в столь емком, из трех четверостиший, стихотворении, где Ахматова экономит даже на местоимениях, подчеркивает силу внутреннего перелома, происшедшего в героине. «Перил не касаясь», то есть стремительно, без всякой осторожности, не думал о себе, — это акмеистически точная, психологически насыщенная внутренняя деталь. Здесь поэт, видящий эту деталь поведения героини, уже явно отделен от нее, вряд ли способной фиксировать в своем сознании такие частности.

В третьей строфе есть еще одно, по сути, уже четвертое указание на стремительность этого бега: «Задыхаясь, я крикнула. ». Из сдавленного горла вырывается только крик. И в конце первого стиха последней строфы повисает слово «шутка», отделенное от завершения фразы сильным стихотворным переносом, тем самым резко выделенное. Ясно, что все предыдущее было всерьез, что героиня неловко, не думал пытается опровергнуть ранее сказанные жестокие слова. В этом контексте ничего веселого в слове «шутка» нет; наоборот, сама героиня тут же, непоследовательно, переходит к предельно серьезным словам: «Шутка / Все, что было. Уйдешь, я умру» (вновь словесная экономия, опушено даже «Если ты. »). В этот момент она верит в то, что говорит. Но он, как мы догадываемся, только что выслушавший гораздо больше совсем другого, уже не верит, лишь благородно изображает спокойствие, что отражается на лице в виде страшной маски (опять его мимика): «Улыбнулся спокойно и жутко» (излюбленный ахматовский синтаксический прием — оксюморон, сочетание несочетаемого). Он не вернется, но принесшую ему такое горе женщину по-прежнему любит, заботится о ней, просит ее, разгоряченную, уйти со двора: «И сказал мне: «Не стой на ветру».

Местоимение «мне» здесь как бы дважды лишнее. Герою обращаться больше не к кому, а схема 3-стопного анапеста не предполагает на этом месте слова с ударением. Но тем оно важнее. Это односложное слово задерживает темп и ритм речи, обращает на себя внимание: так сказал мне, такой мне, несмотря на то что я такая. Благодаря тончайшим нюансам мы многое додумываем, понимаем то, что прямо не сказано. Настоящее искусство предполагает именно такое восприятие.

2. Гражданская и патриотическая лирика.

В 1917 году, незадолго до октябрьского переворота, когда разложившаяся русская армия была уже слабой защитой для Петрограда и ожидалось нашествие немцев на столицу, Ахматова написала стихотворение, открывавшееся словами:

Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал
И дух высокий византийства
От русской церкви отлетал,

Когда приневская столица,
Забыв величие свое,
Как опьяневшая блудница,
Не знала, кто берет ее.

Эти затянутые на две строфы придаточные предложения сменялись лапидарным главным: «Мне голос был», соотносимым со всем ранее сказанным. Народ как бы был готов к национальному самоуничтожению. Во второй строфе отразилась правительственная чехарда последних лет империи и времен Февральской революции. «Дух византийства» — понятие, особенно важное для поэтов Серебряного века, последователей Вл.С.Соловьева, в том числе А.А.Блока. Россия воспринималась как «столица» православия, преемница Византии, а утрата «византийства» — как причина грядущей мировой катастрофы. «Мне голос был» — сказано так, словно речь идет о божественном откровении. Но это, очевидно, и внутренний голос, отражающий борьбу героини с собой, и воображаемый голос друга, покинувшего родину. Призывом «голоса» оставить Россию навсегда, его обещаниями отмыть кровь от ее рук (оставшись в России, она как бы становилась причастна ко всему, что грозит стране), освободить от стыда, даже дать новое имя и с ним забвение несчастий («Я новым именем покрою / Боль поражений и обид») в газетной публикации 1918 года стихотворение кончалось, ответа «голосу» не было. В «Подорожнике» была снята вторая строфа (читатель теперь на место немцев поставил бы большевиков, что в год расстрела Гумилева было уже небезопасно для автора), зато появился четкий ответ — строфа «Но равнодушно и спокойно. ». Выбор решительно сделан. Голос, прежде, может быть, и боговдохновенный, произносит, оказывается, «недостойную» речь, оскверняющую «скорбный дух». Ахматова принимает свою долю как посланное свыше великое испытание. Все тот же эпитет «спокойно» в данном случае означает видимость равнодушия и спокойствия, это признак необыкновенного самообладания одинокой, но мужественной женщины.

В редакции 1940 г. была снята и первая строфа. Про «гостей немецких», ожидавшихся в 1917 году, давно забыли, зато пережитые испытания возросли многократно (1940-й — год завершения «Реквиема»). Стихотворение в этом варианте начиналось словами «Мне голос был. Он звал утешно. » и состояло не из четырех или пяти, а из трех строф. Тем энергичнее звучала теперь концовка, тем резче противопоставлялись утешный голос и высокий скорбный дух.

«Не с теми я, кто бросил землю / На растерзание врагам», — недвусмысленно заявляет Ахматова и в стихотворении 1922 г. (книга «Anno Domini»), выдержанном в высоком стиле (старославянизм «не внемлю», «песен… не дам» в значении «не буду посвящать стихов», слова «растерзание», «изгнанник» и др.). В 1917 году упоминался «край глухой и грешный», здесь же оставшиеся губят «остаток юности» «в глухом чаду пожара». Противопоставляются не только уехавшие и оставшиеся. «Бросившие землю» (первая строфа) и «изгнанники» (вторая строфа) — разные люди, и отношение автора к ним различно. К первым сочувствия нет. «Но вечно жалок мне изгнанник, / Как заключенный, как больной». Конкретно имеются в виду, можно предположить, литераторы и философы, высланные из Советской России в 1922 году в качестве враждебного элемента. Однако судьба оставшихся, жалеющих тех, кто изгнан («Темна твоя дорога, странник, / Полынью пахнет хлеб чужой»), не лучше: «Мы ни единого удара / Не отклонили от себя». Политический протест против высылки цвета русской интеллигенции сочетается с величественным приятием собственного жребия. Исторически «оправдан будет каждый час» мученической жизни. Морфологический неологизм в финальной фразе «в мире нет людей бесслезней», оксюморонное сочетание свойственных «нам» черт надменности и простоты, провозглашенных торжественной ораторской речью, вовсе не выглядит данью формальному изыску и не противоречат строгой форме стансов, обособленных четверостиший нейтрального, самого распространенного в русской поэзии 4-стопного амба с обычной перекрестной рифмовкой, точными, не задерживающими на себе внимания рифменными созвучиями.

1. Источник. Егорова Н. В. Поурочные разработки по русской литературе ХХ века: 11 класс, I полугодие. – 4-е изд. перераб. и доп. – М. ВАКО, 2005. – 368 с. – (В помощь школьному учителю). (вернуться )

2. Вяч. Иванов – Вячеслав Иванович Ива́нов (16 [28] февраля 1866 – 16 июля 1949); русский поэт-символист, философ, переводчик, драматург, литературный критик, доктор филологических наук, идеолог дионисийства. Яркий представитель «Серебряного века». (вернуться )

3. Михаил Алексеевич Кузми́н (6 (18) октября 1872, Ярославль – 1 марта 1936, Ленинград) – русский поэт Серебряного века, переводчик, прозаик, композитор.
Окончил 8-ю Санкт-Петербургскую гимназию, после чего несколько лет учился в консерватории у Н.А.Римского-Корсакова и А.К.Лядова. Впоследствии М.Кузмин выступал как автор и исполнитель музыкальных произведений на свои тексты.
Дебютировал в 1905 году в полулюбительском «Зелёном сборнике стихов и прозы», после чего творчество Кузмина вызвало интерес В.Я.Брюсова, который привлёк его к сотрудничеству в символистском журнале «Весы» и убедил его заниматься, прежде всего, литературным, а не музыкальным творчеством. (вернуться )

4. Сборник "Чётки" – второй сборник Анны Ахматовой «Четки» вышел в мае 1914 года, перед началом Первой мировой войны. С момента появления в 1914 году до 1923 «Четки» переиздавались 9 раз – редкий успех для молодого поэта.
"В марте 1914 года вышла вторая книга – «Четки». Жизни ей было отпущено примерно шесть недель. В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а Петроград, из XIX века сразу попали в XX, все стало иным, начиная с облика города. Казалось, маленькая книга любовной лирики начинающего автора должна была потонуть в мировых событиях. Время распорядилось иначе." Анна Ахматова, «Коротко о себе». Читать сб. "Чётки" на сайте "Литература для школьников". (вернуться )

5. Сборник «Белая стая» – книга "Белая стая" вышла в свет в сентябре 1917 года в издательстве «Гиперборей» тиражом в 2000 экземпляров (Дата создания: 1909–1912). Сборник посвящен Борису Васильевичу Анрепу (1883, Санкт-Петербург – 7 июня 1969, Лондон; русский художник-монументалист, литератор серебряного века, преобладающую часть жизни прожил в Великобритании).
Создавался сборник в непростое время – как для поэтессы, так и для России (1917 год). Сама Ахматова говорит о нем: "К этой книге читатели и критика несправедливы". (вернуться )

Там Михаил Архистратиг
Его зачислил в рать свою.

Вестей от него не получишь больше,
Не услышишь ты про него.
В объятой пожарами, скорбной Польше
Не найдешь могилы его.

Пусть дух твой станет тих и покоен,
Уже не будет потерь:
Он Божьего воинства новый воин,
О нем не грусти теперь.

И плакать грешно, и грешно томиться
В милом, родном дому.
Подумай, ты можешь теперь молиться
Заступнику своему.

Основные мотивы лирики Ахматовой

Картинка Анализ стихотворения Ахматовой Утешение № 3

4 сентября 2009

Чем живет человек? Наверное, любовью. Любовью к людям, верой в будущее, надеждой на лучшее. Возможно, именно потому, что все эти спутники любви Анна Ахматова всегда несла в своем сердце, она и прожила долгую жизнь, человеческую и творческую. Эта замечательная талантливая женщина донесла до нас литературные достижения своей эпохи, которая появилась на пересечении двух веков. Поэтому поэтесса вобрала в свое творчество и развила приобретение и своих предшественников, и своих современников. И нынешнее поколение увлекается творчеством Анны Ахматовой, ее стихотворения дошли до сердца каждого читателя.

«Есть три эпохи в воспоминаниях», — сказала Ахматова в одном из стихотворений. Возможно, это случайность, но и судьба ее тоже распределяется на три периода.

Первый — юный, начальный отразился «Вечером», «Белой стаей» — произведениями, такими близкими к наследием поэтической классики XIX века.

Поэзия А. Ахматовой возникла в лоне так называемого «серебряного века». Во время выхода в печать ее первого поэтического сборника, автор очутился среди больших и ярких поэтов, среди которых были Брюсов и Бальмонт, Белый и Сологуб, Гумилев и Иванов, а впоследствии — Маяковский, Мандельштам, Цветаева и Есенин. Она черпала из приобретений «серебряного века» чрезвычайную словесную культуру и дух новаторства.

Лирика Ахматовой этого периода — это лирика любви. Но тема любви в ее произведениях значительно более глубока и более значима традиционных представлений, ведь не слабостью личности обозначена она, а чрезвычайной силой воли. Ее лирическая душа выступает мятежной и независимой, а не подавленной и покорной. Поэтому тень внутреннего благородства отражается даже в страданиях. Чувства поэтессы обращены к разным героям, слитным в единственный образ большой настоящей любви, не временной и мгновенной, а всеобъемлющей и внутренне необходимого.

Ты, росой окропляющий травы

Вестью душу мою оживи, —

Не для страсти, не для забавы

Для великой земной любви.

(«Эта встреча никем не воспета.»)

Есть еще одна неповторимая черта интимной лирики Ахматовой этого периода — устами поэтессы заговорила женщина, которая из объекта поэтического чувства превратилась в лирического героя. К тому же интимная лирика вобрала и черты гражданской поэзии. Наиболее популярным в годы Первой мировой войны стало стихотворение «Утешение».

Вестей вот него не получишь больше

Не услышишь ты о него.

В объятой пожарами скорбной Польше

Не найдешь могилы его.

Ее основные поэтические ощущения тех лет — ощущение общественной нестабильности и приближение катастрофы. Вся дореволюционная лирика Анни Ахматовой отображала драматичную эпоху противоречий. И потому не удивительно, что ощутимые здесь нотки ужаса привели к поискам спасения в религии, а жестокое самоистязание — к мысли о моральных обязанностях художника перед обществом.

Но не пытайся для себя хранить

Тебе дарованное небесами:

Осуждены — и это знаем сами —

Мы расточать, а не копить.

Иди один и исцеляй слепых,

Чтобы узнать в тяжелый час сомненья

Учеников злорадное глумленье

И равнодушие толпы.

(«Нам свежесть слов и чувства простоту…»)

Стихотворение «Мне голос был. Он звал утешно» — одно из самых ярких произведений революционного периода. Ведь здесь страстно и понятно прозвучал голос той интеллигенции, которая ходила по мукам, ошибалась, колебалась, искала, не находила, но делала свой выбор: осталась вместе со своей страной и своим народом.

Второй период творчества, который пришелся на послереволюционный голод, разруху, когда старая жизнь разрушилпсь, а новая только началось, Анна Ахматова благословила вечную и новую мудрость жизни (стихотворение «Все расхищено, предано, продано.»).

Даже интимная лирика этого периода приобрела более духовный характер. А драматичные тридцатые годы наполнились ощущением новой трагедии — мировой войны. На волнующе суровом фоне войны и личных потрясений Ахматова обращается к фольклорным источникам народного плача и библейских мотивов. Тут состоялся бурный всплеск ее творчества и вылился в разоблачение двух больших трагедий — Второй мировой войны и войны преступной власти над своим народом.

Нет! и не под чуждым небосвободом

И не под защитой чуждых крыл —

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

(«Та к не зря мы вместе бедовали…»)

Но личное горе не разъединило ее с собственным народом в годы Великой Отечественной. Период эвакуации был глубоко философским. Конец войны наполнился солнечной радостью и подъемом.

Поздняя поэзия стала поэзией переосмысления и прощания с прошлым.

Развитие ахматовской поэзии на протяжении всей жизни автора проходила на почве отечественной культуры. Титулованная когда-то званием «Сафо ХХ века», Анна Ахматова вписала в Книгу Любви новые страницы, отмеченные самым глубоким психологизмом и меткостью.

Поэзия Ахматовой — неотъемлемая часть современной русской и мировой культуры.

«Ты пришел меня утешить, милый…» А.Ахматова

«Ты пришел меня утешить, милый…» Анна Ахматова

Ты пришел меня утешить, милый,
Самый нежный, самый кроткий…
От подушки приподняться нету силы,
А на окнах частые решетки.

Мертвой, думал, ты меня застанешь,
И принес веночек неискусный.
Как улыбкой сердце больно ранишь,
Ласковый, насмешливый и грустный.

Что теперь мне смертное томленье!
Если ты еще со мной побудешь,
Я у Бога вымолю прощенье
И тебе, и всем, кого ты любишь.

Анализ стихотворения Ахматовой «Ты пришел меня утешить, милый…»

У Анны Ахматовой было не так уж много верных друзей, одним из которых оказался литератор Михаил Лозинский. С ним поэтесса познакомилась в 1911 году, когда примкнула к кружку акмеистов и стала публиковаться в журнале «Гиперборей», который и редактировал этот талантливый человек. Он, по воспоминаниям Ахматовой, обладал редким даром понимать людей и сочувствовать, хотя сам не мог похвастаться отменным здоровьем, финансовым благополучием и счастливой личной жизнью.

В 1913 году Ахматова посвятила Лозинскому стихотворение «Ты пришел меня утешить, милый…», автограф которого был найден среди бумаг литератора после его смерти. Это произведение было написано в порыве благодарности тогда, когда поэтесса переживала не самый лучший период своей жизни. Ее супруг, Николай Гумилев. в это время находился в очередном путешествии, и Ахматова с маленьким сыном перебралась жить в дом своего отца, расположенный на Крестовском острове. Однако жизнью в полноценном смысле этого слова пребывание в мрачном особняке поэтесса назвать не могла. Ей казалось, что она находится в неком заточении и готовится к смерти. Поэтому стихотворение «Ты пришел меня утешить, милый…», выдержано в очень пессимистичном духе.

«От подушки приподняться нету силы, а на окнах частые решетки», — так описывает поэтесса свое добровольное заточение. Однако встрече с Лозовским она все же искренне рада, отмечая, что он пришел ее утешить и поддержать в этот непростой период жизни. «Как улыбкой сердце больно ранишь, ласковый, насмешливый и грустный», — отмечает Ахматова. Она мягко упрекает своего друга в том, что он рассчитывал застать ее мертвой – не в физическом, а, скорее, в духовном плане. Поэтому этот визит вежливости и утешения действительно причиняют поэтессе душевную боль. Тем не менее, для нее приход Лозинского – как глоток свежего воздуха, послание из другого мира, от которого она оказалась отрезанной в силу обстоятельств. По этой причине Ахматова пытается подольше задержать в доме этого желанного гостя, с которым она может открыто говорить о поэзии и делиться своими планами. Она настолько благодарна этому человеку, что признается: «Если ты еще со мной побудешь, я у бога вымолю прощенье и тебе, и всем, кого ты любишь».

Исследователи творчества Ахматовой считают, что это стихотворение имело конкретную цель – пробудить ревность в Гумилеве. Ведь его первоначальный вариант, найденный в бумагах Лозинского, существенно отличался от того, который был опубликован поэтессой. Однако супруг Ахматовой никак не отреагировал на это стихотворение, посчитав, что его избранница вновь воплотила в рифме свои женские фантазии.