Анализ стихотворения Ахматовой Разлука

Ст-е состоит всего из 8 строк
Строфа-восьмистишье (октава)
Размер-трхстопный ямб.
Рифма смешанная, перекрестная.
Рифмы: наклонный-путь-влюблнный-позабудь
ветры — пастухов — кедры- родников

В лишнном какой-либо декоративности ст-и Ахматовой
всего два эпитета: вечерний и наклонный путь.
метафора-взволнованные кедры у чистых родников.

Related Posts

Post navigation

«Разлука» А.Ахматова

«Разлука» Анна Ахматова

Вечерний и наклонный
Передо мною путь.
Вчера еще, влюбленный,
Молил: «Не позабудь».
А нынче только ветры
Да крики пастухов,
Взволнованные кедры
У чистых родников.

Анализ стихотворения Ахматовой «Разлука»

В 1917 году издательство «Гиперборей» выпустило третий сборник Ахматовой, получивший название «Белая стая», достаточно солидным по тем временам тиражом в две тысячи экземпляров. Большая часть писавших о книге критиков акцентировала внимание на ее стилистическом отличии от предшествующих работ поэтессы – «Вечера» (1912) и «Четок» (1914). Например, Слонимский отмечал в лирике «Белой стаи» «новое углубленное восприятие мира». Кроме того, по его мнению, в третьем сборнике Анны Андреевны духовное начало взяло вверх над «чувственным», «очень женским».

Среди стихотворений, включенных в книгу, — миниатюра «Разлука», написанная весной 1914 года. Возможно, она напрямую связана с событиями, происходившими в то время в личной жизни Ахматовой. В начале января Гумилев, с которым она тогда состояла в браке, познакомился с Татьяной Викторовной Адамович – танцовщицей, активно продвигавшей ритмическую гимнастику по известной системе швейцарца Эмиля Жака-Далькроза. Девушка очаровала поэта яркой внешностью и особой манерой разговора. Роман с ней продолжался в течение 1914-15 годов. В историографии Николая Степановича он получил даже отдельное название – «период Адамович». Ахматова, естественно, об увлечении супруга знала, но отношениям Гумилева и Адамович сильно не препятствовала.

Основная тема рассматриваемого стихотворения заявлена в его заглавии. Лирическая героиня рассказывает о том, как ее покинул возлюбленный, который буквально еще вчера молил: «Не позабудь». Как это часто бывает в поэзии Анны Андреевны, произведение носит фрагментарный характер. Читатель не знает, что привело к расставанию, как оно происходило. Ему словно дают познакомиться со случайно найденным письмом или отрывком из дневника. В итоге он получает шанс узнать чужие мысли, проникнуться чужими чувствами, заглянуть в чужую жизнь. О лирической героине «Разлуки» практически ничего толком не говорится. При этом некоторые выводы о ее характере сделать все-таки можно. Возникает ощущение, что Ахматова рисует женщину сильную, мудрую, которая не гонится за уходящим возлюбленным, не пытается его удержать, не унижается перед ним. Ей прекрасно известно: «Сердце к сердцу не приковано… ». При этом боль от расставания в ее душе все-таки есть. Какой бы стойкой к ударам судьбы ни была ахматовская героиня, право на хотя бы минутную слабость есть и у нее.

«Тема разлуки, разрыва в лирике А.Ахматовой и М.Цветаевой»

Предварительный просмотр:

1. Введение.
2. А.Ахматова и М. Цветаева как представители женской поэзии Серебряного века.
3. Анализ стихотворений А.Ахматовой «Проводила друга до передней…» и М.Цветаевой «Ушёл - не ем…».
4. Заключение.
5. Влияние А.Ахматовой и М.Цветаевой на моё литературное творчество.
6. Приложения.
7. Список используемой литературы.

В своём исследовании мне захотелось обратиться к творчеству двух моих любимых поэтесс А.Ахматовой и М. Цветаевой и постараться прояснить для себя вопрос: чем отличаются стихотворения этих авторов, написанные на одну тему – тему разлуки, разрыва с любимым человеком. Меня всегда волновало именно женское начало их лирики, умение отражать все глубинные процессы женской души, тонкость и порывы страсти, которые были когда-либо переживаемы ими. В своей работе я также старалась понаблюдать за языковыми особенностями стихотворений этих авторов. Будучи не лишённой склонности к сочинительству, я неоднократно находила в поэзии Ахматовой и Цветаевой некие пронзительные созвучия мыслей и чувств, которые тревожат душу и рождают ответные стихи.

О женской поэзии сказано и написано много. От банального "какая же девушка не пишет стихи" до серьезного и вдумчивого анализа лучших образцов. Женскую поэзию отличает тонкость ощущений, гибкая музыкальность и раскрытие глубинных душевных переживаний. Пожалуй, без женской поэзии понять всю эмоциональную суть женщины просто невозможно. Но гораздо интересней примеры, когда женская лирика выходит на такой качественный уровень, что ее уже не отделяют от лирики так таковой.

В определениях женской поэзии Серебряного Века имена Анны Ахматовой и Марины Цветаевой идут всегда рядом. Но спутать между собой стихи этих поэтесс может разве что человек, далекий от мира искусства и не способный чувствовать явные различия. Кстати, само слово "поэтесса" они обе не любили и старались избегать, потому что чувствовали себя наравне с самыми именитыми коллегами по цеху мужского пола. Серебряный Век впервые в истории русской поэзии допустил и согласился с таким эмансипированным раскладом.

Ахматова и Цветаева, как две противоположных грани, очертили контуры русской женской поэзии в самом классическом ее проявлении, подарив современникам и потомкам огромное количество ярких, самобытных и очень искренних стихов. Но если творчество Ахматовой - это спокойная и уверенная сила воды, то в стихах Цветаевой мы ощущаем жаркое, порывистоепламя.

Тема разлуки, разрыва в лирике этих женщин-поэтов освещена неоднократно, разносторонне. И сюжеты встречаются сходные, но Ахматова даже самые трагические чувства, даже кипящую лаву страсти и боли неизменно заключает в гранитную оправу стиха. Цветаева же о своей лирике позднее напишет так: “Я всегда билась — и разбивалась вдребезги… и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги”. Осколки взрыва.

Мне кажется, именно в любовных стихах полнее раскрывается характер лирического героя поэта, именно здесь он почти тождествен автору. Анализируя стихотворения М.Цветаевой «Ушёл — не ем. » (приложение №1) и А.Ахматовой «Проводила друга до передней…»(приложение №2), интересно прочесть, разгадать не только подтекст этих произведений, посвящённых теме разлуки, но и услышать любовный пульс: не просто банальное “Он бросил”, а “ Я — не стала удерживать”. Это стихи о женской силе и гордости — качествах, которые в любовной лирике Ахматовой часто показаны самым крупным планом: все помнят, как “легко” и красиво уходит из дома лирическая героиня известного стихотворения «Песня последней встречи». Вот и в этих коротких стихах она “провожает друга”, и голос её спокоен, нетороплив. Размер произведения — пятистопный хорей с множеством пиррихиев. Они встречаются почти в каждой строке, и оттого плясовой, лёгкий размер до неузнаваемости преображается. Чудится, что даже время замирает сейчас. Впрочем, таким кажущимся спокойствием наполнены и стихи Марины Цветаевой. Её речь, по словам дочери Ариадны, была “сжата, реплики — формулы”; и данное стихотворение полностью подтверждает это определение. Редчайшим размером — двустопным (!) ямбом (в середине дан один трёхстопный стих) — написаны эти строки. Создаётся впечатление шага по комнате: “Ушёл — не ем…”. Из угла в угол… “Пуст — хлеба вкус…” Стихи эти можно произносить только шёпотом, у самой лирической героини перехватывает дыхание, возникает зрительный образ “шевелящихся губ” (Мандельштам). Строки, как молитва, читаются для себя одной в страшной и непривычной тишине.

Стихи же Анны Ахматовой, скорее всего, не слова даже, не голос, а мысли, и в их спокойствии, в их упорядоченности есть что-то от заведённого механизма: привычно выйти, привычно закрыть дверь, осмотреться вокруг… Особое внимание Ахматова, как всегда, обращает на обстановку, на вещественный мир, по завету акмеизма в одной детали отображая душевные переживания лирической героини. Ахматовские пустая передняя, “потемневшее трюмо” — обстановка оставленного, брошенного дома. Лирическая героиня чужая здесь, гостья, зашедшая на минутку, — и такая неприкаянность, такая горечь в её скупых лёгких словах: “Проводила друга до передней…” Это — обрыв, конец привычной жизни, развал некогда устойчивого, светлого мира. Это — минута прощания.

А расставание, очевидно, внезапно произошло. Возможно, и объяснения-то не было, и не было сцен, если ушедший, бросивший в самой первой строке назван “другом”. Его проводили, улыбнулись наверняка на прощание, и он ушёл с облегчением, что трагедии не принёс. Так же и у Цветаевой. Ничего не узнал: ни что хлеб без него “пуст” (это в 1940 году-то!), ни что всё под руками женщины, как мел, рассыпается. Здесь слышны чеховские интонации, ноты абсурда, когда о смерти, о трагедии рассказывают устало и коротко. “Сейчас на дуэли убит барон. Тарарабумбия… сижу на тумбе я. Не всё ли равно!” И цепенеют от этого абсурда (ведь жизнь-то оборвана, а жить — надо!) лирические героини женщин-поэтов. Много — и та, и другая — писали о неизбежности разрыва и одиночества, много раз с каменными лицами, с сухими глазами затворяли за милыми дверь — и даже как будто смирялись с этой судьбою. В стихах «Проводила друга…» и «Ушёл — не ем…» слышна отдалённая перекличка с другими стихами. Сравним:

И во всём тебе удача,
Ото всех — почёт.
Ты не знай, что я от плача
Дням теряю счёт…
(А.Ахматова)

Ибо другая с тобой, и в Судный
День — не тягаются…
(М.Цветаева)

Но ведь обе полностью отдаются любви, обе — полностью в ней растворяются! Об этом сказано Цветаевой в одной — но какой! — строке: “Мне хлебом был…” Тут же вспоминается её собственное, своему дневнику, признание: “«Вы мне нужны, как хлеб», — лучшего слова я от человека не мыслю…” Да, конечно, можно жить без любви — но без хлеба. Лирическая боль здесь практически перерастает в физическую, в изнеможение; в потерю себя. “Всё — мел. За чем ни потянусь…” — пишет Цветаева, и ещё острее пронзает игла стиха, ибо мы знаем: это — последний год её жизни…

Безусловно, стихи Ахматовой не пронизаны таким бесконечным трагизмом. Здесь не удар, а, скорее, столбняк, мутное, гнетущее состояние, когда всё валится из рук, а в голове беспрестанно теснятся и мысли, и образы: “Брошена! придуманное слово. // Разве я цветок или письмо?” Вопросы мучительны, а разгадки нет и не будет…

С корее всего, тонкая грань этих различий вызвана разным возрастом поэтов в момент написания стихов. Ахматовой — чуть за двадцать, Цветаевой — сорок семь, и это — её последняя любовь, единственная струна, связывающая её, уже тень, — с жизнью. В сороковые годы Цветаева ощущает себя душой, “ободранной душой”, оттого так воздушны, так бесплотны её строки “Ушёл — не ем. Пуст — хлеба вкус…” “Безобразная образность” их завораживает, тянет попробовать строчки на вкус, на язык. Постоянная, сквозная аллитерация — повторение звуков [б], [л] — создаёт ощущение бесплотности. Боли. Последней, уже ангельской белизны, — и мелового крошева на бледных уставших губах. На такое же восприятие настраивает и внутренняя рифма “пуст — вкус”, усиливая ощущение отзвука в пустоте. Лишены какой-либо декоративности и стихи Ахматовой — всего два эпитета (“золотая пыль”, “звуки важные”). О самом важном, о самом больном женщина говорит просто и “сурово”.

Говоря о трагедии ухода, повлёкшего за собой разрушение жизни лирических героинь, нельзя не отметить следующее: все глаголы в стихотворениях М.Цветаевой и А.Ахматовой (у неё — только в первой строфе) имеют форму прошедшего времени; а если у Цветаевой и стоят в настоящем, то непременно с частицей “не” (“ни”): “Всё — мел. За чем ни потянусь. И снег не бел…” Всё кончено? Жизнь кончена? Но лирическая героиня Ахматовой найдёт в себе силы воскреснуть и долго ещё будет слушать “важные звуки” колоколов. Вторая строфа стихотворения «Проводила друга…» становится переломной, женщина начинает себя ощущать, её глаза “глядят сурово” — и неясно, то ли это укор себе самой за то, что не удержала, то ли пытается понять Ахматова: можно ли её, такую. покинуть?

Брошена! придуманное слово.
Разве я цветок или письмо?

Горькая ирония слышится в этих словах. Да, она поднимается, она переборет болезнь и через много лет будет в том же сдержанном ритме, тем же размером писать о трагедии неизмеримо более страшной.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить…

Цветаева же прямо сейчас поёт себе отходную. Не взглянуть уже в тёмное зеркало, не подивиться белизне первого снега. “Пора снимать янтарь, пора гасить фонарь…” Ведь все её последние стихи звучат тихой заупокойной, и насущный хлеб в стихотворении «Ушёл…» становится хлебом святого причастия.

Итак, чем глубже вникаем мы в тайный смысл произведений, тем больше убеждаемся, что стихи Цветаевой и Ахматовой о любви, о разлуке имеют скрытый подтекст — затрагивают тему жизни и смерти. Глубоко личные строки приобретают философское звучание — и мы, затаив дыхание, следим, как с тихим лицом, с “ободранным сердцем” эти женщины встречают судьбу. Встречают её последнею песней.

Достоевский ввёл в обиход странную, на первый взгляд, формулу: полюбить жизнь прежде её смысла. Мне кажется, нечто подобное произошло в моём отношении к стихам Ахматовой и Цветаевой. Чем завоевала меня их поэзия? Что именно покорило уже в самых первых стихах? Задолго до осознания того, что же именно привнесли Марина Цветаева и Анна Ахматова в мою духовную жизнь, я попала под их обаяние, а говоря словами Цветаевой, под их чару. Может быть, просто ощутила масштаб и яркую необычность личности, вдруг вступившей со мной в общение.

Цветаева и Ахматова - это целый поэтический мир, вселенная, совершенно особенная, своя.…Читая и зачитываясь стихотворениями моих любимых поэтесс, я тоже попробовала написать свои собственные (приложение №3,4)

Пуст хлеба вкус

За чем ни потянусь.

Послушать стихотворение Ахматовой Разлука

Темы соседних сочинений

Картинка к сочинению анализ стихотворения Разлука

Настроение произведения Разлука